Ян открыл глаза. Фрак висел на спинке стула. Такой великолепный. Черный. Воротник отделан бархатом. В сгущающемся вечернем сумраке комнаты он казался еще более торжественным. Ян поднялся. Судорога прошла. Узлы на руке еще видны, но теперь не так заметны.
Первое же прикосновение к скрипке отозвалось ноющей болью, но пальцы были крепки, и Ян начал играть. В муках восставал из небытия покинутый рай. И мир этот населен был чудными зверями и диковинными птицами. И все они на разные голоса восхваляли своего создателя. Но в общем хоре был голос грубый, голос хриплый, неверный.
Юноша отнял смычок от струн. Опробовал ноту. Скрипка звучала верно. Взял еще несколько нот. Пальцы. Такие быстрые и послушные, теперь они отказывались подчиняться. Они жили своей волей, своими желаниями... Рука обвисла беспомощной плетью, каждое движение причиняло нестерпимую боль...
- Что ж, молодой человек, вынужден разочаровать вас, - доктор снял очки. - В том, что вы описали и том, что я вижу своими глазами, нет ничего мистического. Нет никаких терновых шипов и вороньих когтей. Все это - физиология. Расстройство. Мышечный спазм, судорога. Они могут вызывать похожие ощущения. И выбросьте из головы эти сверхъестественные глупости. Ваша работа? Она, должно быть, связана с монотонными повторяющимися движениями?
- Я музыкант...
- Что же, тогда вам должно быть знакомо выражение "переиграть руки"?
- Но, что же мне делать?..
- Что делать? - глубокие карие глаза изучающе смотрели на юношу. - Ничего. Можете сходить погулять в парк, встретиться с друзьями или родными. Да все, что душе угодно!
- Но я должен играть, господин Крайнер!
Доктор тяжело вздохнул.
- На чем вы играете?
- Скрипка.
- Постойте, постойте... Это же вы? Да? - врач оживился - Недаром лицо ваше показалось мне знакомым! Я же видел вас в ратуше! Конечно, с последних рядов мало что разглядишь, но зато я слышал! Вы были великолепны! Ваша скрипка... Она...
- Я должен играть. Скоро.
- Бог мой, конечно же! Выступление у герцога... - Крайнер вскочил, словно вспомнил что-то важное, заметался по кабинету, от одного шкафа к другому, снова нацепил очки. - Вот! Это все, что я могу сделать, - сказал он, протягивая Яну темный пузырек.
- Что это?
- Притирание. И еще. Как врач, я обязан предупредить вас, что если вы не прервете занятия, то руки могут просто перестать вам повиноваться. Могут развиться самые разные осложнения. Это расстройство коварно...
Юноша взял склянку.
- Благодарю вас... - смешался он на мгновение. - Возьмите еще это, - Ян протянул доктору конверт с приглашением.
Притирание помогло. Пальцам вернулась сила и подвижность, но теперь музыкант все чаще замечал, что скрипка ему не повинуется. Техника была безупречна, но инструмент! Он словно восстал против нового хозяина. Звук дрожал, надрывался, фальшивил. Стоило Яну прикоснуться к колкам, как через мгновение струна начинала врать еще сильней, едва он брался за смычок, обрывался волос. Так продолжалось несколько часов.
- Ты будешь! Будешь мне повиноваться! - кричал обезумевший юноша.
Но скрипка... Она будто насмехаясь над Яном: то блеяла ослицей, то горланила петухом.
- Пропади ж ты пропадом!
Щепки разлетелись по комнате. Но даже теперь сидя над грудой бесполезного мусора, в который превратился инструмент, Ян слышал ее визгливые усмешки.
Конечно. Дело в скрипке. И зачем я только продал ее?.. Юноша поднял глаза. Черный фрак на стуле. Это он всему виной! Он - словно напоминание, словно немой укор в слабости, глупости, зависти... Ян ненавидел этот фрак! Я должен вернуть свою скрипку, во что бы то ни стало! Спешно сорвав фрак со спинки стула, юноша выскочил на улицу.
- Я не торгую бельем, молодой человек! - скупщик строго смотрел на Яна. - Кроме того, вы утвердительно мне отвечали, что готовы продать инструмент.
- Но я умоляю вас! - дрожащие руки юноши робко протягивали дорогую тряпку.
Торговец развернул фрак.
- Вещь, бесспорно, неплохая, но... Даже если бы я хотел вернуть вашу скрипку, то не смог бы этого сделать. Вчера я продал ее.
- Но кому? Возможно, мне удастся...
- Имени его я не знаю, но видел несколько раз в городе. Он играет на площадях, выпрашивая милостыню.
Ян был опустошен. Он не помнил, как покинул лавку скупщика и теперь бродил по городу. Вид его был ужасен: волосы всклокочены, губы искривлены в неестественной ухмылке, а пустые глаза... Прохожие, случайно встретившись с ним взглядом, в ужасе шарахались в стороны. И вдруг... Нет! Он не мог ошибиться! Это она! Это был ее голос! Его скрипка, она звала его, плакала о нем!
Ян бросился на звук. Старик. Грязный старик-оборванец терзал его инструмент!
- Моя! Это моя скрипка! - Ян бросился к нему. - Отдай мне ее! Вот, возьми мой фрак! Только верни мою скрипку!
Старик в испуге отшатнулся.
- Возьми! Все возьми! Только верни мою скрипку!
- Отойди от меня! Пошел! - оборванец поспешил прочь, зажав инструмент подмышкой.
- Стой! Вернись! Отдай мою скрипку! Она моя! Моя! Моя!!! - кричал юноша исступленно.
Собрание в ратуше было роскошным. На этот раз не было скамей, только изящные стулья и богатые кресла. В первом ряду в окружении городской знати восседал сам герцог. Выступления почти закончились, и он явно успел утомиться, поэтому скучающим взглядом бродил по резным сводам ратуши и миленьким личикам присутствующих дам.
- Вижу, вы не послушали моего совета, - раздраженно шептал секретарь, подталкивая Яна к помосту. - Неужели невозможно было приобрести приличный костюм? Впрочем, дело ваше...
Юноша вышел на сцену. Смычок взвился, коснулся струн и... Прекрасный мир открылся в божественных звуках! Шорохи зала затихли. Люди безмолвно внимали музыке. И даже герцог отложил свой золоченый лорнет и неотрывно следил за музыкантом. Так же, верно, дети смотрят на представление фокусника, веря в то, что из обычного платка может появиться живой птенец.
И все завороженно внимали звукам райского сада, ощущая милость создателя, наделившего мир любовью и красотой. И вдруг словно геенна огненная разорвала ткань бытия. Резкий режущий звук пронзил ткань бытия, разорвал ее в клочья. Юноша обессиленно упал, точно тряпичная кукла, брошенная кукловодом.
Первым очнулся секретарь.
- Врача! Позовите врача! Скорее!
Доктор Крайнер отбросил стул и кинулся к помосту. Юный музыкант лежал без чувств. Лицо его было мертвенно бледно, на лбу выступили капли пота, а руки холодны. Чуть приоткрыв глаза, он посмотрел на Крайнера.
- Это было ужасно, доктор! - зашептал он сухими, точно в лихорадке губами. - Ад! Ад разверзся передо мной! Вы же слышали? Слышали вой адских псов?
- О чем вы? Вы играли великолепно.
- Нет, доктор, - юноша с силой вцепился в его руку. - Как же вы не слышали? Это было страшно! Ужасно.
- Успокойтесь. Вы излишне утомились и теперь лишились чувств. Ваше расстройство скоро пройдет, нужно только время.
- Расстройство?.. Но я же слышал! - молодой человек поднялся с удивительной для своего состояния порывистостью. - Вы все! все слышали это! Должны были слышать!
- Успокойтесь, - Крайнер крепко обхватил юношу за плечи. - Это пройдет. Я предупреждал, что расстройство коварно. Вы слишком много упражнялись и теперь не слышите того, что играете на самом деле. Поверьте, вы играли неподражаемо.
В это мгновение двери ратуши распахнулись, а своды ее огласились хриплым басом:
- Кто здесь Ян Горчак?
Присутствующие безмолвно оборотились к сцене. Капрал в сопровождении караула прошел сквозь зал к помосту.
- Ян Горчак, - он схватил юношу за плечо. - Следуйте за нами!
- В чем дело, уважаемый? - подскочил к капралу секретарь. - Что случилось? В чем его обвиняют?
- Он убил человека.
Миниатюры
Леонид АШКИНАЗИ
НАСЛЕДОВАНИЕ КУЛЬТУРЫ
Лично я всегда задавался вопросом- как наследуется культура. То есть все, что сделано другими, да и нами самими? Например, книги читаются, изучаются и как-то влияют на наши чувства и действия. Но сами объекты - они ведь тоже остаются. Или пропадают. Например, А написал книгу, а Б ее прочел, и это повлияло. Но влияние могло быть иным, если бы Б прочитал ту же книгу, но в другой ситуации или если бы ее прочитал В. Далее, А мог написать, а файл пропал. Или Б прочитал, но повлиять она не успела - поздно прочитал. Какова полная модель наследования культуры (я ж физик, мне подавай полную модель) и как можно усилить или оптимизировать оное наследование (это мой внутренний инженер)?
Так что я сильно не удивился, когда мой приятель-врач из неподалеку расположенного - ну, я уже рассказывал - заведения пригласил меня пообщаться с мэном, у которого имелись идеи насчет наследования культуры. Это физик во мне не удивился - физики в неслучайные совпадения не верят; инженеры в этом смысле придерживаются более, скажем так, гибкой позиции. То есть, если спросишь, переводят разговор на другое.
Приезжаю, встречает меня моя добрая знакомая - медсестра, спрашивает, как всегда, насчет кофе, я, как всегда же, - сначала дело, оба смеемся.
Итак, беседую. Мэн совершенно адекватен, про наследование культуры излагает с болью в голосе, идеи в принципе мои, только экстаза побольше и экспансивность немного напрягает, но я уже привычный. И выясняется, что мэн стал в больших количествах книги закупать и плотно их на полках расставлять, чтобы они начали сами с собой взаимодействовать и новую культуру создавать. А как члены его семьи, любящая жена и детки, все это идентифицировали, уговорили они его в этом заведении немного отдохнуть. Ну, а тут главврач про меня, сами понимаете, вспомнил, да и медсестричка моя ему про меня упомянула, потому как по мне в натуре соскучилась.
И вот, изложив все это, спрашивает меня мэн, как бы ему оптимальнее взаимодействие между книгами наладить.
А медсестричка моя на заднем плане на всякий случай барражирует, бортовые огни горят, локатор сканирует, меня бережет. Приятно видеть... хотя пока и не требуется, а все равно приятно.