МАРШЕВАЯ ПЕСНЯ СКОТЧЕРОВ
Кого только нет средь собачьих племен:
Ирландцы, Валлийцы, Датчане,
Китайцы – носители странных имен,
Голландцы и даже Турчане;
Есть Шпицы с окрасом, как спелый лимон,
Свирепых пород Англичане.
Всем тем, кто проказливо вертит хвостом,
Скажу – даже Хинам отпетым:
Я – Скотчер-малютка, зовут меня Том,
И лучше вам помнить об этом.
Собаки изящно-изысканных форм,
Чванливые, тихого нрава,
Ленивые, слепо жующие корм,
Снующие слева и справа,
Крушители всех поведенческих норм –
Нагрянет вся эта орава;
Скандальным буянам, творящим содом,
Скажу – даже Хинам отпетым:
Я – Скотчер-малютка, зовут меня Том,
И лучше вам помнить об этом.
Немало неряшливых, грязных собак,
Капризных, болезненных, нежных,
Сердитых, ворчливых, тупых, как чурбак,
Медлительных и безмятежных.
Но знайте: зачинщиков драк, фордыбак,
При встречах со мною небрежных,
Запомню. Да будь вы последним котом! –
Скажу всем – и Хинам отпетым:
Я – Скотчер-малютка, зовут меня Том,
И лучше вам помнить об этом.
Нам Рим завещал свой девиз cave canem,
С ним Скотчеры жили и живы.
Мы все разъясним, пока в вечность не канем,
Что эти два слова не лживы.
Мы лаем и рыком внушать не устанем –
Всем, будь ты хоть дьявол паршивый!
Будь ты человек, пес, будь даже фантом,
Хоть чертом рогатым красуйся! –
Знай: Скотчер-малютка я, звать меня Том,
И ты В ЭТО ДЕЛО НЕ СУЙСЯ!
THE MARCHING SONG OF THE POLLICLE DOGS
T. S. Eliot
There are dogs out of every nations,
The Irish, the Welsh and the Dane,
The Russian, the Dutch, the Dalmatian,
And even from China and Spain;
The Poodle, the Pom, the Alsatian
And the mastiff who walks on a chain.
And to those that are frisky and frollical
Let my meaning be perfectly plain:
That my name it is Little Tom Pollical –
And you’d better not do it again.
There are dogs that are sniffy and curious,
There are dogs that are drowsy and dumb;
There are dogs that are sleeky and spurious,
There are dogs that are mimsy and mum.
There are dogs that are frantic and furious –
And I say of such: let ‘em all come.
And to those that are rowdy and rollical
Let my meaning be perfectly plain:
That my name it is Little Tom Pollical –
And you’d better not do it again.
There are dogs that are frowsy and frumpious,
There are dogs that are freaky and frail;
There are dogs that are growly and grumpious,
There are dogs that are puny and pale.
But I say, if you’re surly and scrumpious,
Just you tread on the tip of my tail!
For my meaning is not amphibolical
And I’d like it to be very plain
That my name it is Little Tom Pollicle
And you’d better not do it again.
For my motto is still cave canem –
That’s the cry of the Pollicle Clan,
And our words we’ll not stop to explain ‘em,
But bark ‘em as loud as we can.
For the way to show how you disdain ‘em
Is to bark at dog, devil and man.
And be ye the most diabolical
Of what diabolic may be –
Yet my name it is Little Tom Pollical,
And WHA MAUN MEDDLE WI’ ME?
Джонатан СВИФТ
БАСНЯ О ВДОВЕ И ЕЕ КОТЕ
Жил у вдовы любимый кот,
Прелестное созданье;
Мышей и крыс он жрал и жрет,
Округлым стал его живот,
Лишь нрав – вдове страданье.
С лисою – не разлей вода,
Ни шагу друг без друга;
Ночами для ягнят – беда:
Шерсть – на базар, друзьям – еда,
И в страхе вся округа.
Он кружевной порвал чепец,
Когтей – дай Бог не ведать;
И петушку придет конец,
Не пискнет ни один птенец –
Лисе пора обедать.
Был мудр и прост вдовы указ:
Бесстыдник разыгрался!
Унять зачинщика проказ! –
Кот дерзостным набором фраз
На это отозвался:
«Ужель меня, презрев закон,
Сравнят с хорьком коварным?
Я сеял смерть, и рев, и стон,
Врагам устроил угомон –
Заморским и амбарным!
Как часто фрукты защищал
Твои в пылу сраженья?
А то, что чепчик разодрал,
Так то шутя, я ж не вандал,
Достоин уваженья».
Сказала тут вдова: «Постой!
Знавала пустозвонов!
Твой славный опыт боевой –
Повсюду учинять разбой
Под сению законов.
За это я тебя прощу.
Но как ты мог из крынки
Стащить сметанку – не шучу! –
И, уподобившись рвачу,
Продать ее на рынке?!
Какие наглость, и обман,
Нахальство, словоблудие!
Тебе нет веры, басурман,
Довольно! Ну-ка, Доберман,
Вершите правосудие!»
A FABLE OF THE WIDOW AND HER CAT
Jonathan Swift
A widow kept a favourite cat,
At first a gentle creature;
But when he was grown sleek and fat,
With many a mouse, and many a rat,
Ye soon disclosed his nature.
The fox and he were friends of old,
Nor could they now be parted;
They nightly slunk to rob the fold,
Devoured the lambs, the fleeces sold,
And puss grew lion-hearted.
He scratched her maid, he stole the cream,
He tore her best laced pinner;
Nor Chanticleer upon the beam,
Nor chick, nor duckling 'scapes, when Grim
Invites the fox to dinner.
The dame full wisely did decree,
For fear he should dispatch more,
That the false wretch should worried be:
But in a saucy manner he
Thus speeched it like a Lechmere.
'Must I, against all right and law,
Like pole-cat vile be treated?
I! who so long with tooth and claw
Have kept domestic mice in awe,
And foreign foes defeated!
'Your golden pippins, and your pies,
How oft have I defended?
'Tis true, the pinner which you prize
I tore in frolic; to your eyes
I never harm intended.
'I am a cat of honor – ' 'Stay'
Quoth she, 'no longer parley;
Whate'er you did in battle slay,
By law of arms become your prey,
I hope you won it fairly.
'Of this, we'll grant you stand acquit,
But not of your outrages:
'Tell me, perfidious! was it fit
To make my cream a perquisite,
And steal to mend your wages!
'So flagrant is thy insolence
So vile thy breach of trust is;
That longer with thee to dispense,
Were want of power, or want of sense:
Here, Towser! – Do him justice.'
Артем АРИНУШКИН
1
Я теряю себя на просторах пустых проспектов,
Распадаюсь частицами вдоль молодых бульваров.
Кто я в городе этом? Просто – безликий некто,
Что отдал свое сердце, вместе с душой задаром.
Мой потерянный дух отражается в тех витринах,
Где когда-то сиял свет излюбленной мной свободы.
Я остался собой, лишь на мастеровых картинах,
Словно Дориан Грей, из Адониса став уродом.
Я исчезну совсем, на огромных твоих просторах,
Милый отрок Петра, обернувшись простым закатом.
Кем я был здесь всегда? Лишь придуманным кем-то вздором,
А куда я уйду? Да туда, куда все когда-то...
2
Небо смотрит на нас и плачет, от печали роняет звезды.
Посылает свои сигналы, облака пропитали слезы,
Но для нас ничего не значит, человечеству слишком поздно,
Воспротивиться, да и мало... Мало мира, который создан
Был безлюдным, таким прекрасным, что закаты казались сказкой,
Обернувшись луной, сияли, озаряя собою своды.
А потом стало жить опасно, ведь за самой чудесной маской,
Уже тысячи лиц стояли, что не знали другой свободы,
Кроме той, отчужденной скорби, переполнившей наши души,
Прогрызающей путь на волю, через сердце, что смело биться,
И сейчас, ты уже не в форме, если стал свои чувства слушать.
Заклеймили табличкой – «БОЛЕН» , тех, кто все же сумел влюбиться...
3
В моем сердце – горят закаты,
Всполох! Всполох! А после – тень.
Вместе с ними – умру солдатом,
Жизнь закончив, как вечер – день.
Я погибну простым мальчишкой,
Приобнимет хозяйка-ночь,
Нежно, ласково, даже слишком...
Как палач свой топор, точь в точь.
Ритм враз оборвет шарманку,
Встанет вдруг – без минуты шесть.
Телу камня придаст осанку,
Вверх душа, если все же есть.
В сердце выцвели те закаты,
Что горели. Здесь правит тень.
В ней погибшим лежу солдатом,
Жду рассвет... может будет день?
Чтобы встал я, в своей шинели,
Пыль отер, да нашел свой дом.
А мосты за спиной – горели,
И былое казалось сном.
Чтобы поднял я груз винтовки,
Да отбросил. Ненужный хлам.
На какой-нибудь остановке
Повстречается мне Адам.
Я спрошу его: «Что приятель,
Слушал Еву, сердил отца?
Как ты думаешь, ты предатель?
Или – верная часть Творца?
Он ведь создал нас, он придумал,
Эту злобу, тоску, да ложь.
Он плюется свинцом из дула.
Бруту он указал на нож.
Он играет людьми, заметил?
Мы фигуры во власти рук,
Рук Всевышнего, лик чей светел,
Он и аспид тебе, и друг...»
Улыбнется Адам: «А все же,
Он однажды мне, брат, сказал,
Что лишь только тому поможет,
Кто как отпрыск его страдал».
Отшумели давно закаты,
И осталась-то – только тень,
От меня, да того солдата,
Что всю жизнь прождал чертов день.
4
Я видел сотни разных лиц и слышал сонм дурацких сказок,
То были маски, ложь и лесть, жаль это понял я не сразу.
Теперь смотрю вокруг, а здесь – жестокосердные лгуны,
Что врут без продыху всегда, совсем не чувствуя вины.
Я изменил начальный взгляд, расширил зрение и после,
Стал удивляться, отчего, Творец весь мир таким вот создал?
Брожу один среди зеркал и понимаю – тут ведь пусто!
А сказки, лица и обман – мои разрозненные чувства...
5
Ветер бродит среди бульваров,
По проспектам шныряет быстро.
Но он выглядит так устало,
Одиноко пиная листья.
Он, как я, не избрал маршрута,
Для чего был рожден, не знает.
Он всегда просто был, как будто.
Появляется... Исчезает...
В нем нет чувства и он спокоен,
Не познав ни любви, не боли.
Он беснуется на просторе,
Да с тоски временами воет...