А когда он дочитал книгу и покинул ангар, все было кончено - от людей остались кровавые ошметки, от роботов груды металлолома. КМО-21 сканировал Землю, Марс, спутники Юпитера - безрезультатно. Кадры, пришедшие оттуда, были еще более ужасны, чем то, что робот наблюдал на Луне - там успели нажать ядерные кнопки.
Он похоронил останки людей, похоронил обломки роботов. А потом случилось чудо - на одном из складов он обнаружил MOMO-4, присланного с Земли, но еще не распакованного. Вместе они стали восстанавливать станцию, и тут случилось второе чудо... Станция не зря носила название "Аист". В ней находился Инкубатор, способный из набора ДНК конструировать космических рейнджеров. И Инкубатор был исправен. Биоматериала, правда, уцелело совсем немного - на дюжину ребятишек. Но у людей появился шанс.
Когда КМО-21 запустил Инкубатор, перед ним вспыхнуло меню: следовало выбрать параметры будущих рейнджеров - степень их агрессивности, уровень ненависти к противнику... И КМО-21 задумался, чем займутся эти дети, когда вырастут? Ведь в них изначально заложен только один талант... На помощь пришел MOMO-4. Щенок взломал программу, и КМО-21 загрузил в Инкубатор данные из прочитанных книг. У человечества уже были Чингиз-хан, Александр Македонский, Наполеон... А вот капитан Немо, Гулливер, Пеппи Длинныйчулок... Прежде они жили только в книгах. Пусть новые люди будут похожи на любимых героев, решил он.
От воспоминаний КМО-21 отвлекло движение внизу, и он просканировал электробус. И точно, Андрюша потянулся и открыл глаза. Он больше не плакал, а просто смотрел сквозь прозрачную крышу на голубой диск Земли. MOMO-4 залаял и вдруг лизнул мальчика в ухо.
КМО-21 был ужасно зол на себя. Конечно, нужно был рассказать все детям, как только они стали задавать вопросы. Не стоило их щадить - пусть даже из самых лучших намерений. Тогда всего, что случилось сегодня, можно было бы избежать... Поймут ли они его теперь? Не потерял ли он доверие? "Ну уж нет, - решил робот. - Ведь они добрые и дружные дети. И у одного из них благородное сердце Атоса". КМО-21 не знал, кому из мальчиков достался его самый любимый герой, да это и не важно...
Он прибавил скорости и, обогнав электробус, помчался к станции. Следовало срочно навести порядок - поднять кадки с пальмами.
Миниатюры
Кирилл Берендеев КОЛЬЕ ИНФАНТЫ
Известный на весь город медвежатник Влас Копейкин снова отправился на дело. Предприятие выглядело хоть и хитрым, но несложным, тем более, всей необходимой информацией по проникновению и извлечению сокровища его уже снабдили. Да и не один, а двое нанимателей, что, конечно, из ряда вон выходящее событие, но Копейкин отнесся к этому философски - чего только в его жизни ни случалось, вот еще один прецедент. Изучив все полученные сведения и продумав план работы, отправился в салон ювелира Адамасова. Именно там ему и надлежало изъять из сейфа компании "Спасопрокопьевские бриллианты" самую большую ценность, можно сказать, прелесть всей фирмы - знаменитое изумрудное колье инфанты. То самое, которое изготовил известный в прошлом, спившейся в нынешнем, мастер Золотарев еще в восемьдесят девятом году. Насколько Копейкину было известно, владельцы колье предложили приобрести его испанскому королевскому дому Бурбонов. Неизвестно, чем они руководствовались, возможно, мнением самого мастера, но только ни инфанта, для украшения шеи которой вроде как предназначалось колье, ни ее папа-король, увы, денег давать не спешили, соглашались принять, но как дар, уплатив в российскую казну все необходимые налоги - понятно, что такой расклад никак не мог порадовать владельцев. А потому переговоры прекратились. Колье осталось в Спасопрокопьевске, где и пребывало поныне, являясь символом и серьезным финансовым вложением владельцев, в частности, самого хозяина "Бриллиантов", Адамасова.
Неудивительно, что его пытались украсть. Все прошлые попытки документально не подтверждались, о них лишь слухи ходили. Но вот нынешняя...
Приближалась осень, а с ней и пора аукционов. На одном из таких "Спаспопрокопьевские бриллианты" планировали выставить свою прелесть, неудивительно, что весть об этом всколыхнула не только область. О колье хорошо знали, участников предстоящих торгов зарегистрировалось масса. Среди которых был и Хапов, известный в городе антиквар. Именно он на той неделе и упросил Копейкина стащить колье инфанты да так, чтоб комар носу. Все известные сведения о расположении оного, сигнализации и прочем необходимом, он с радостью предоставил, мотивировав свое желание чистой корыстью, еще год назад он, прознав о скверных финансовых показателях "Бриллиантов" предложил купить колье за полмиллиона евро, но владелец принялся кобениться до миллиона семисот пятидесяти тысяч, понятно, что на такой оборот Хапов ответить мог только разрывом всех отношений и местью. А раз последнее время и у антиквара дела шли не бог весть как, немудрено, что ему оказалось проще заплатить медвежатнику, нежели пытать силы на торгах, где начальная стоимость колье была заявлена на уровне в восемьсот тысяч евро, а предполагаемый исход битвы оценивался в три - три с половиной миллиона.
Копейкин добрался до салона на машине, и, стараясь не попадаться на камеры, которыми был усеян центр города, добрался до двери черного хода. Там, в проулке между бойлерной и зданием салона, располагалась щитовая. Подсоединившись к ней, Влас поставил на цикличный прогон последние две минуты записи и, подобрав отмычку, вломился внутрь. Сделал он это намеренно, хотя бухгалтер Кузнецов, работавший в "Спасопрокопьевских бриллиантах" уже двадцать лет на нынешней должности, при трех директорах, снабдил его фирменным ключом. Пусть полиция и владельцы считают, что их обчистил кто-то со стороны, так всем удобнее будет, включая и Кузнецова, которому Копейкин не особо и доверял, наслышавшись о его трениях с нынешними директором. Ведь именно бухгалтер заплатил нехилые деньги и не просто за кражу колье, но за его уничтожение. Так и сказал: "Чтоб больше его никто никогда не видел", а это означать могло, что Копейкин мог отдать драгоценность скупщикам как лом. Медвежатник даже переспросил распалившегося бухгалтера, правильно ли он того понял, на что получил новый поток жалоб на скверную работу и неоплатную выслугу лет.
Копейкин поднялся на второй этаж, подошел к апартаментам Адамасова. Хапов предупредил его касательно хитроумного кодового замка на входе, так что медвежатник был во всеоружии.
Влас подключил к сканеру планшет, ловко взломал защиту, а чуть обождав, всунул пустую ключ-карту, взятую еще во времена оны в гостинице, да и заигранную там. Сканер, ошарашенный такой наглостью пискнул пару раз, но замок щелкнул, да и свет индикатора переменился, стал гореть более ярко. Копейкин проник внутрь. Код от замка бухгалтер не знал, зато Хапов в разговоре уточнил, что Адамасов не гнушается пользоваться самыми простыми наборами чисел, часто повторяющимися, мало полагаясь на свою нетренированную память. Помня об этом, Копейкин достал стетоскоп и через пару минут смог открыть дверцу массивного насыпного сейфа.
Внутри чего только не было. Но Копейкина все это мало интересовало, он никогда не воровал больше заказанного, видимо, поэтому к нему так часто и обращались. Адамасов старался потрафить всякому клиенту, заглянувшему в его салон, а потому в сейфе имелись как редкие образчики авторской работы, так и поделки для массового спроса, ну, почти массового. Ювелир и работникам своей мастерской советовал брать дорогие аналоги и превращать их в кич. Взять хотя бы чуть менее известное колье императрицы Марии, которое фирма сумела сбагрить, пусть и за недорого, представителям рода Романовых в изгнании. Те овладели сокровищем о семи рубинах с платиновой цепочкой, а горожанам досталось почти тоже самое, только в виде стразов и цепочкой из серебра. Пусть и ценой вдесятеро ниже, но за исключением вышеозначенных деталей - точь-в-точь.
Таких поделок в сейфе имелось преизрядно. Адамасов, после того, как его ограбили в прошлый раз, решил держать все яйца в одной непрошибаемой корзине, чем сильно помог Копейкину с работой. Медвежатник быстро нашел нужную коробку с оригинальной надписью "образец", видимо, для более дешевых копий, отправил ее за пазуху и сделав вид небрежной работы не слишком расторопного грабителя - чтоб и Кузнецову потрафить и от себя подозрение отвести, - скрылся в неизвестном направлении; ведь именно там находился его дом.
- Это что, шутка такая? - Хапов нервно тыкал коробкой из-под колье Копейкина в нос. Тот прижатый к стене, только отдергивался, не в силах отойти: соперник его был вдвое крупнее медвежатника и физически куда более развит. Чай, не тонкими артистическими пальцами работал, а все больше паяльником и кастетом - особенно, во времена становления бизнеса. - Ты что мне принес? Посмеяться удумал? За мои деньги-то.
Копейкин сглотнул комок, подступивший к горлу.
- Я был убежден, что выношу колье инфанты. Оно одно такое.
- Да откуда ж одно, когда вот его дешевая реплика. Слепой увидит. Ты что, наощупь его тырил?
- Да я смотрел...
- Что ты мелешь? Изумрудное колье перепутать с турмалиновой дешевкой. Неужели не в состоянии одно красный камень от зеленого отличить? Слепой бы смог.
Копейкин снова сглотнул и тут только смог отлепиться от стены.
- Я не могу, - хрипло произнес Влас. - Я их не вижу, этих цветов, для меня, оба как один. Дальтоник я.
Хапов медленно отступил от медвежатника на шаг и воззрился на того с неподдельным удивлением. Наконец, смог вымолвить:
- Ты это вообще, серьезно? Как можно быть профессиональным вором и дальтоником? Не различаешь цвета и тыришь произведения искусства. Как тебя до этого еще зрение не подвело, объяснись.
- Повода не случилось, - немного растерянно произнес Копейкин, сам не понимая, как ему до сей поры везло. - Для меня зеленый и красный один цвет, а вот синий...
- А как ты на светофор переходишь, хотел бы я знать?