н понять, что вы меня не обманываете, и такой человек действительно существует в том мире?
- Господин Хайд, за кого вы нас принимаете? Откуда такая паника? Мы гарантируем качество нашей работы. Ваш двойник в другом мире найден, заказ принят, деньги получены и трансфер нашего ликвидатора назначен на эту пятницу. Так что я настоятельно вам рекомендую успокоиться и не контактировать без особой надобности нас. Возможно, в будущем мы легализуем наш бизнес и сможем открыто встречаться с клиентами в офисе по их первому требованию. Однако, сейчас мы не в состоянии себе это позволить. Мы не можем обнародовать существование портала. Да и псевдо-моралисты в нашем правительстве не выдадут разрешение на подобную деятельность. Они пользуются нашими услугами, но никогда не признают этого публично.
- Но мне бы все же хотелось получить о своем двойнике более детальные сведения, исключительно для самоуспокоения, - упорствовал господин Хайд.
Мужчина в шляпе вопросительно приподнял бровь. Несговорчивость заказчика явно была ему в новинку.
- Не понимаю, вам больше не хочется прожить до ста лет? Откуда такая щепетильность?
- Разве я не имею права на получение информации? Ведь мне никто не объяснил детали вашей работы. Когда месяц назад ко мне в больницу пришел ваш представитель, я был не в том положении, чтобы задавать лишние вопросы. Сначала я даже не поверил, что это возможно и мне показалось, что меня хотят обмануть на кругленькую сумму. Беспомощный старик с неплохим счетом в банке - не это ли мечта любого афериста в нашей стране. Если бы не рекомендация моего старого товарища, Роберта Челси, я бы даже не стал с вами разговаривать.
- Скажите, мне показалось, или вы считаете, что убийство молодого двойника является более тяжким грехом, нежели чем убийство пожилого? - мужчина в шляпе ехидно улыбнулся. - Не глупите, господин Хайд. Вам повезло, что мистер Челси любезно дал нам ваши координаты и мы вышли на вас в то время, когда вам действительно нужна была наша помощь. Ликвидация двойника позволит вам победить рак и подарит минимум двадцать дополнительных лет жизни. Пока ваш двойник жив, у вас нет шансов на выздоровление. К тому же я еще раз вынужден вам напомнить, что отменить заказ уже невозможно, так как уже были задействованы определенные ресурсы с нашей стороны. Напоминаю, мы устраняем двойников с первой попытки. Наш ликвидатор крайне профессионален и работает очень чисто.
- Понимаю, но мне все же хочется получить дополнительную информацию, - настаивал Хайд. Он повозил концом трости по земле и громко вздохнул, - Я готов заплатить за эту услугу сто тысяч.
- Хорошо, - неожиданно смягчив свой тон, произнес мужчина в шляпе. - Так и быть. Жду вас завтра на этом же месте в семь часов утра с наличными. Вы сможете достать такую сумму за один день?
- Конечно, без проблем. Благодарю вас, - Хайд расплылся в довольной улыбке.
Заметив идущую им на встречу компанию молодых людей, по-видимому, возвращавшихся домой из одного из ночных клубов на Ясеневой улице, мужчины быстро распрощались и разошлись по разным направлениям.
Настенные часы отбили очередную четверть часа. Казалось их минутная стрелка вот-вот споткнется, зацепившись ногой за циферблат, и часы наконец остановятся и перестанут так отвратительно тикать. Господин Хайд в очередной раз перечитал содержимое злополучной папки, которую получил еще утром, вышел из-за стола, задернул шторы и, налив себе стакан виски, опустился обратно в кресло. Мысли о завтрашнем дне не давали ему покоя. Он всегда с легкостью продумывать на много шагов вперед, но в этот раз все было немного по-другому.
- Ну, что Мистер Блек, скоро все разрешится, - обратился он к огромному черному коту, сидевшему на подоконнике. - Признайтесь, вы тоже порядком подустали за последний месяц? Обещаю, завтра я куплю вам самую вкусную рыбу, которую только можно достать в этом угрюмом городе, а потом мы вернемся домой.
Кот зевнул, всем своим видом показывая полное безучастие к происходящему.
- Молчите? Не хотите разговаривать? Ну, как хотите - дело ваше, - господин Хайд небрежно махнул на кота рукой и вместе со стаканом переместился на диван. - Черт побери, никак не могу привыкнуть к этой разнице во времени. Такое ощущение, что мчишься на большой скорости по трассе и не успеваешь ничего рассмотреть, - пробурчал он уже себе под нос.
В ту ночь он так и не смог уснуть и когда часы наконец пробили шесть, быстро засобирался, сделал несколько звонков по телефону и, взяв чемоданчик с необходимой суммой денег, вышел из дома. На улице еще горели фонари, но небо на горизонте уже начало окрашиваться в золотисто-розовые оттенки. Пройдя два квартала по 15-й авеню, он повернул на Лангстаф, выпил кофе в круглосуточной кофейне и продолжил свой путь к назначенному месту.
Его вчерашний знакомый уже сидел на скамейке, нервно отстукивая ботинками какую-то незамысловатую мелодию. А этот раз он не производил впечатление щеголя. На нем уже не было шляпы, его белые жидкие волосы были взъерошены ветром, он ежился от холода, пряча шею в приподнятый воротник своей куртки.
- А вот и вы, господин Хайд, - радостно произнес мужчина. - Вы принесли сумму, о которой мы договаривались?
- Конечно. Можете пересчитать, - присев на скамейку, Хайд поставил чемоданчик на землю и одним движением ноги пододвинул его к собеседнику.
- Я вам верю. Пересчитывать не будем.
- Вот и славно. А вы принесли то, о чем я вас просил?
- Обижаете, конечно, - мужчина протянул Хайду очередную белую папку. -Тут вся информация об объекте, которую собрал наш ликвидатор. Я даже положил туда несколько фотографий. Можете считать это неким бонусом от фирмы.
- Прекрасно. Это как раз то, что мне было от вас нужно, Мистер Рой Бентли.
- Откуда вы знаете мое имя? Я никогда вам его не говорил.
- Знать имя подозреваемого является частью моей работы, Мистер Бентли. Мы следим за вами уже около года.
Обычно невозмутимое и слегка надменное лицо Бентли исказила неприятная гримаса. Схватив чемоданчик, он вскочил со скамейки и уже хотел было бежать, но рука Хайда обхватившая его запястье, не дала ему этого сделать.
- Вы арестованы, Мистер Рой Бентли. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть, и будет использовано против вас. Очень надеюсь на ваше благоразумие и сотрудничество в поимке остальных ваших пособников.
- Кто вы такой? Покажите ваше удостоверение. Мой человек в ЦРУ, уверял, что у вас ничего на нас нет. Вы блефуете!
- Я не из ЦРУ. Меня зовут Подполковник Ричард Хайд, я агент секретного комитета расследований при Конфедеративном Правительстве Америки.
- Каком еще Конфедеративном Правительстве?
- По моим данным ваша фирма совершила более 200 заказных убийств в нашем мире. Мы сразу обратили внимание на схожий почерк убийств, но нам еще некоторое время, чтобы понять, что все эти убийства связанны именно с вашим миром. Большинству жертв не исполнилось и тридцати лет, пятая часть из них дети. Только вдумайтесь в эти цифры! Все эти люди должны были принести немало пользы Конфедерации, но из-за вас, они уже никогда не смогут этого сделать.
- Но, как вы вышли на нас? Я несколько раз проверял ваши данные. Имя Ричарда Хайда фигурирует в списке Форбс...
- Да, нам пришлось немало поработать над моей подставной биографией. Так же, как и над биографией моего двойника. Вы попались в ловушку собственной жадности, мистер Бентли. В вашем мире вы так торопитесь жить, что не замечаете истинной ценности жизни и не видите очевидных вещей. Как жаль, что большинству из вас это попросту неподвластно.
Порыв холодного ветра подхватил осеннюю листву, и Бентли на мгновенье показалось, что земля начала уходить у него из-под ног. Он попытался оттолкнуть Хайда, но внезапно ощутил острую боль в шее. В глазах его потемнело, тело резко обмякло, и две пары чьих-то крепких рук уже волокли его беспомощного в сторону некоего темного дверного проема, выросшего на месте газетного киоска.
Эдуард ДОЛГУНОВ
МЯТЕЖНЫЕ ДУШИ ТАЛАНТА
НОЧНОЙ ГОСТЬ
- Не волнуйтесь, Маэстро Рембрандт, - сидящий в кресле незнакомец в черном плаще улыбнулся, - я не ваша галлюцинация и не плод ваших фантазий. Хотя, должен заметить, вы много работаете, и чувствуется переутомление, да и выпили вы вчера изрядно. А сейчас вы спите, и я ваше сновидение. Я вам снюсь.
- Очень реалистично, - художник сел в постели и посмотрел на незнакомца, - пожалуй, пиво после "Джевенера" (голландская можжевеловая водка) было лишним, - и вздохнув добавил, - вот и перебрал. Ну, да ладно, - качнул он головой, - сон, так сон. Вы кто, с кем имею честь?
- Называйте меня Мессир, - незнакомец качнул головой, - так меня зовут в Европе.
- Ого! - удивленно воскликнул Рембрандт, - так мне снится сам Сатана? Это забавно. Чем обязан знакомству со столь могущественной и загадочной личностью? Хотя, позвольте, я догадался. Наверное, вы хотите, чтобы я, как доктор Фауст, продал вам свою бессмертную душу? Я угадал? И что взамен? - он улыбнулся.
- Мне не нужна ваша душа, - усмехнулся Воланд, - тем более, какая душа может быть у художника? Вы же, как говорят, вкладываете ее в каждую свою картину. И что остается? Нет, вы интересны мне по другому поводу, - Мессир встал с кресла и оперся на шпагу.
- Богатый, преуспевающий художник, у вас прекрасный новый дом, любимая жена, очередной портрет которой вы пишете, вы достаточно знамениты в Амстердаме. Все верно? - Мессир улыбнулся, - скажите Маэстро, вы счастливы?
- Да, - Рембрандт взмахнул руками, - я счастливый человек! А разве это плохо?
- Нет, - покачал головой Мессир, - это не плохо. Вот поэтому я вас и выбрал.
- Как интересно, - возбужденно зашептал художник, - говорите скорее. Будет жаль, если я проснусь и не узнаю, почему мною интересуется сам Сатана.
- За это можете не беспокоиться, - Мессир опять сел в кресло, - вы будете спать ровно столько, сколько мне потребуется, чтобы изложить суть дела. Я надеюсь, вы не сомневаетесь в моих возможностях?
- Конечно нет, - развел руками художник, - я слушаю.
- Для начала, - качнул головой Мессир, - я воспроизведу в вашем сознании одну картину, а потом перейдем к сути дела.
- Какое грандиозное полотно, - воскликнул художник и вдруг, изменившись в лице, забормотал, - но нет, нет! Я это не писал! Послушайте! - воскликнул он и посмотрел безумными глазами на Мессира, - что это? Эта картина написана в моем стиле, но я не писал ее. И кто эти люди в странных одеждах, толпящиеся возле картины?
- Вот теперь перейдем к делу, - спокойно сказал Мессир и взмахнул рукой. Видение исчезло.
- Это ваша картина, Маэстро, правда, еще не написанная.
То, что вы сейчас видели, будет происходить через 350 лет, в 21 веке. За все эти годы, миллионы людей увидят ВАШУ картину, много поколений будут восхищаться ею, она станет мировым шедевром. У этой картины будет тяжелая судьба, но об этом я расскажу вам позднее.
- Кто эти люди? - облизнул сухие губы художник, - кого я изобразил на картине?
- Вот, - поднял палец Мессир, - мы подошли к главному. На картине изображены солдаты одной из шести рот
стрелков-ополченцев. В память о посещении Амстердама французской королевы Марии Медичи в 1638 году, решено заказать групповые портреты отрядов Стрелкового общества гражданской обороны Нидерландов. Всего задумано заказать шесть картин. Каждую роту будет писать другой художник, и от вас зависит, будете ли вы одним из них.
Хочу вас предупредить, что вашей судьбе уготовано большое испытание. Если вы откажетесь от этого заказа, то продолжите жизнь успешного, богатого и счастливого человека, проживете свою жизнь в покое и благополучии. У вас будут выгодные заказы на картины, их будут охотно покупать. А если вы примите заказ и напишете эту картину, то прославитесь на весь мир, и ваше имя войдет в ряд великих мастеров человечества и ваши картины украсят самые престижные музеи мира. Но это произойдет через много лет после вашей смерти и ирония судьбы в том, что после написания этой картины, ваша жизнь пойдет под уклон и вас ждут тяжелые испытания. Через две недели капитан Франс Баннинг Кок придет с заказом на картину, и выбор будет за вами. Мне хотелось, чтобы вы знали, что ждет вас и приняли свое решение. У вас есть две недели, чтобы обдумать все хорошо, но имейте в виду, что после подписания договора, обратной дороги уже не будет.
Видение исчезло.
- Приснится же такое, - встряхнул головой Рембрант и проснулся окончательно, - все, "Дженевер" с пивом я больше не мешаю! Но, картина которую я видел во сне, - улыбнулся он, - была хороша, ох, хороша!
- Позвольте представиться: Ян Оккерсен, кловенир стрелковой роты капитана Франса Кока и лейтенанта Виллема ван Рейтенбюрга, - посыльный махнул шевелюрой и отчеканил: - Господин Рембрандт ван Рейн! Вам письмо от командира стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока, лично в руки.
- Итак, господин Рембрандт, - улыбнулся капитан, - Советом Стрелкового общества гражданского ополчения Нидерландов, принято решение увековечить лики солдат всех 6-ти стрелковых рот нашего сообщества, для чего разным художникам заказываются групповые портреты, которыми украсят недавно построенное здание "Зала встреч" (Kloveniersdoelen) стрелков-ополченцев в Амстердаме. Мы хотим заказать групповой портрет нашей стрелковой роты и предлагаем вам стать его автором. Семнадцать мушкетеров нашей роты согласны оплатить вашу работу из расчета 90 гульденов с каждого, и уже собрано 1600 (приличные деньги для того времени. По сегодняшнему курсу 1 гульден~100┬). Я уверен, что вы напишите картину не хуже Бартоломеуса ван дер Хелста, или Йоахима фон Зандрарта. Наши стрелки олицетворяют единство нации, - капитан восторженно поднял руку и торжественно провозгласил, - и на картине, вы должны будете расставить нас по ранжиру во всем великолепии и со всеми атрибутами званий, здесь, среди нашей привычной обстановки, - он плавно повел рукой, - в школе военных приемов Трилшоол, где мы еженедельно проводим военные упражнения вместе со знаменоносцем и барабанщиком.
Вдруг послышался оглушительный выстрел, и в залу с хохотом и шумом ввалилась большая группа стрелков в военной экипировке, с пиками и мушкетами в руках, между ног которых с визгом и лаем носилась собака, игриво пытаясь укусить кого-нибудь за сапог. Один из них размахивал знаменем, другой неистово бил в барабан.
- Эй, Ян Лейдекерс Класен, - крикнул стрелку, дующему на полку дымящегося мушкета мушкетер в красном камзоле, - и, задыхаясь от смеха, спросил, - ты какого черта стрелял? Ты чуть не прострелил причинное место Баренту Хармансену, - и указал пикой на испуганного солдата, - а ему через неделю жениться. Вот была бы хороша первая брачная ночь! Может быть, ты хотел заменить его в постели с невестой? - под всеобщий хохот продолжал он, - так, что ли?
- Господа стрелки! - сурово крикнул капитан, - как вам не стыдно. Каптенармус Ян Адриансен Кейзер! - посмотрел он на говорящего, - прекратите балаган. Якоб Йорисзон! - он повернулся к барабанщику, - барабан не для того, чтобы беспричинно стучать по нему. Прекратите шуметь.
А вы, Ян Виссер Корнелисен! - осуждающе посмотрел он на знаменосца, - а еще прапорщик! Прекратите размахивать флагом, это знамя роты, а не тряпка на палке. И откуда в школе военных приемов оказалась собака? Лейтенанта Виллема ван Рейтенбюрга ко мне, - сурово приказал капитан, - немедленно! Чья собака, лейтенант? - вопросительно посмотрел он на подошедшего офицера, - как она сюда попала? Убрать немедленно! Мы тут с господином Рембрандтом обсуждаем сюжет картины нашей роты, а вы игрища устроили. Доиграетесь, что господин художник изобразит вас на картине в таком виде, как сейчас увидел, будете тогда знать. Не обращайте внимания, Маэстро, - повернулся он к Рембрандту, - так на чем мы остановились? Ах, да! Стрелки - это олицетворение нации и изобразить необходимо всех по ранжиру. Именно так! Значит, договорились, мы подписываем контракт?
- Мне надо подумать, - задумчиво сказал Рембрандт, - задача сложная и ответственная.
- Подумайте хорошо, Маэстро, - вдруг тихо прозвучал голос в голове Рембрандта, - после подписания контракта обратной дороги не будет!
- Что с вами, - оторопело спросил капитан, - вы так побледнели, вам плохо?
- Здесь немного душно, - пришел в себя художник, - давайте контракт. Я подпишу.
- Это ваше решение, Маэстро, - прошептал голос.
Обдумывая сюжет картины, Рембрандт потерял покой. Групповой портрет! Сложная и непривычная работа. В его творческой жизни была только одна картина такого жанра:
"Урок анатомии доктора Тульпа". Это было в далеком 1632 году и тогда ему, молодому художнику, нужно было создать такую работу, чтобы о ней заговорили. Он много думал: чем можно отличаться от бесчисленных мастеров группового портрета? Как ему тягаться с модным Хальсом, с его полотном "Групповой портрет офицеров стрелковой роты св. Георгия", или с картиной Томаса Кейзера "Урок анатомии доктора Эгбертса"? В технике их превзойти трудно, - думал молодой художник, - так что тогда? Он пересмотрел десятки таких портретов, смутно понимая, что в них чего-то не хватает. Но чего? Кто сидит, кто стоит, и все смотрят в одном направлении- на зрителя. Разные люди, но почему-то похожие друг на друга. И вдруг он понял! У них одинаковое выражение лица! Лица без эмоций и мыслей! Их надо оживить! Они должны удивляться, ужасаться, поражаться - они должны жить! Экспрессия и динамика живых людей делает их не похожими друг на друга. Вот оно, то, что он искал. Он нашел свою стезю, свой стиль. Как он был горд собой.
И вот удача. Заказ группового портрета стрелковой роты. Надо же, прямо "вещий" сон, который он недавно видел. А предупреждение во сне какого-то странного типа, представившегося самим Дьяволом - это ударившие ему в голову винные пары, после изрядно выпитого накануне.
А заказ уж больно хорош. Достойная работа, да и деньги не малые, тем более надо выплачивать серьезный кредит за дом. Теперь все будет хорошо, и эта работа прославит его. Он будет отличаться от других мастеров, ведь он знал секрет группового портрета. Никаких истуканов! Пусть его соперники малюют "игральные карты", а он изобразит живых людей - веселых, неуклюжих, испуганных, неловких, но живых. Таких непринужденных, каких он случайно увидел при подписании контракта в школе военных приемов Трилшоол. Этих веселых мушкетеров, "умирающих" от смеха от случайного выстрела из мушкета неловким ополченцем. А собака? Как она освежит сюжет, вдохнет в картину жизнь! Он изобразит, как капитан созывает свою роту на защиту города и отдает приказ лейтенанту на общий сбор.
Рембрандт был полон энтузиазма, планов и надежд. Он был счастлив.
Как же он ошибался... это было начало конца....
Из-за постоянных споров с заказчиками работа шла трудно и очень медленно. Одни хотели большего сходства, недовольные тем, что не узнают себя, другие - чтобы их поставили на первый план. Некоторые скандалили, мол, оплатили за свои изображения, а Рембрандт их написал вдалеке, в тени, что стоят они на картине боком, как бы в повороте, и их возмущало, что художник внес других персонажей, которые не платили за присутствие на картине. И как только художник не объяснял им, что из восемнадцати человек невозможно изобразить толпу, для этого мало людей, и чтобы показать жизнь и движение, ему пришлось внести еще шестнадцать персонажей, включая детей и собаку.
Но каждый день кто-то забегал в мастерскую и что-то просил, все были недовольны, им, видите ли, подавай чтобы "красиво и похоже"! Некоторые и вовсе просили вернуть им взнос за картину, мол, их лиц почти не видно. Рембрандт несколько раз бросал кисть, но сюжет захватил его, и он снова брался за работу. Картина никому не нравилась, кроме капитана, который изображен в самом центре, во всей красе. Даже лейтенант был недоволен, обидевшись на тень от руки Кока у него в паху. И как только художник не объяснял ему, что это подчеркивает игру света и тени, и что он ничего другого не имел в виду, лейтенант не хотел понимать и был в бешенстве.
Рембрандту объявили бойкот, перестали делать заказы, распускали о нем небылицы.
Картина еще не была закончена, как случилось несчастье...
Любимая жена Саския тяжело заболела и за несколько месяцев буквально "сгорела" от туберкулеза в возрасте 30 лет. Их сыну Титусу был всего один год.
Рембрандт был в отчаянии и никак не мог расстаться с любимой, не увековечив ее в последний раз. Он перенес ее тело в мастерскую, где она находилась в течении 6 дней и за это время написал светящееся доброе лицо Саскии среди толпы стрелков. Похоронив жену, он продолжил работу. Картина не принесла ему успеха. Когда "Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга и лейтенанта Виллема ван Реитенбюрга" (именно так Рембрандт назвал свою картину), с большой помпой предстала перед членами стрелковой гвардии, после ошеломляющего молчания последовал взрыв ярости и негодования присутствующих. Говорили, что "работа чудовищна", что Стрелковая гвардия заказала групповой портрет, но Рембрандт демонстративно нарушил все общепринятые правила портретной живописи. Ему в лицо говорили, что работа ужасная, и что никто не воспринимает картину "как серьезное искусство"! От него отвернулись заказчики, и Рембрандт перестал существовать для амстердамского общества. После этого позора художник не писал больше картин для продажи. Деньги стремительно кончались, посыпались многочисленные удары судьбы. Все имущество Рембрандта было выставлено на торги, заказов не было, затем скоропостижная смерть сына Титуса от чумы, что стало главным разрушительным ударом, а впоследствии и смерть гражданской жены Хендрикье. Все эти несчастья полностью разрушили его жизнь. Так Рембрандт Харменс ван Рейн, которого когда-то брак с Саскией и успешно выполненные заказы сделали успешным художником, счастливым человеком и богачом, скатился на самое дно жизни.
Сверкнула молния, выхватив из темноты большой балкон, на котором видны две фигуры в черных плащах, один сидящий со шпагой в кресле, другой почтительно стоявший рядом.
- Люблю я это место, - тихо сказал сидящий, - не зря великий Леонардо да Винчи писал именно здесь свою "Мону Лизу", а он умел выбирать пейзажи. Посмотри Азазелло на эту пустынную местность, снежные вершины гор, озера, извилистые потоки воды реки Арно через которую так живописно перекинулся мост Ремито.
- Да, Мессир, - тихо ответил стоящий рядом, - вы правы, очень красиво.
- Я слышу в твоем голосе нотки грусти, - встав с кресла произнес первый, - признайся, ведь тебя мучает вопрос, почему мы сейчас здесь, а не рядом с ним? Не правда ли?
- От вас не скроешь даже мысли, - наклонил голову Азазелло, - да, меня мучает этот вопрос. Я думал, что в эти минуты, когда Маэстро отходит в лучший мир, мы будем рядом и скрасим последние минуты его жизни.
- Ты плохо разбираешься в людях, - покачал головой Мессир, - тем более, в художниках. Да, Рембрандт покидает этот бренный мир в полной нищете, забытый, покинутый всеми и будет как Моцарт похоронен в могиле нищего. Но он переходит в мир бессмертия, мир великих художников, которыми гордится все человечество. Он сам, осознанно выбрал этот путь и сейчас не нуждается в утешении.
- Понимаю, - кивнул головой Азазелло, - но, еще один вопрос не дает мне покоя. Почему вы пришли именно к нему? Какова причина вашего выбора именно этого художника?
- Почему Рембрандт? - задумчиво произнес Мессир, - он был интересен мне. Я всегда хотел понять душу художника, - и нахмурившись, продолжил, - а он был прекрасным объектом - богатый, успешный, уважаемый. У него было все для счастливой жизни. И вдруг такой поворот судьбы, заказ на эту картину. К счастью, человек не знает, что ждет его в будущем и решает вопрос спонтанно, как считает правильным именно сейчас. А мне было важно знать, какое он примет решение, зная, что при своей сегодняшней счастливой и обеспеченной жизни может потерять и рисковать всем этим благополучием ради будущей, весьма призрачной славы художника после своей смерти. Он принял свое решение, - Мессир опять сел в кресло и положил шпагу на колени, - и не нуждается в утешении. А его душа, вместе с его любимой женой Саскией, давно в лучшем из миров.
- Это как? - поразился Азазелло, - прошу вас, поясните.
- Да, друг мой, - покачал головой Мессир, - даже ты этого не заметил, что уж говорить о простых людях. Сотни лет будут идти споры, почему Рембрандт внес какой-то женский образ в картину с изображением роты солдат. Совершенно понятно, что это портрет его любимой жены Саскии, но она изображена таким образом, что на нее падает свет, более того, она сама его излучает, причем настолько ярко, что зритель невольно обращает на нее внимание. И еще две детали: кубок в ее руке и тушка белого петуха на поясе. Так вот, эта девочка с женским лицом и есть ключ ко всему полотну. Для того, чтобы понять, что же хотел нам сказать Маэстро, - улыбнулся Мессир, - мы должны внимательно вглядеться в его картину "Автопортрет с Саскией на коленях", написанный в 1635 году. Обрати внимание, в это время мастеру сопутствовал успех, у него гордый взгляд, дерзкая улыбка, темпераментный жест его руки держащий КУБОК! Обрати внимание на великолепие и роскошь его костюма - надвинутая набекрень черная бархатная широкополая шляпа с белым страусовым пером, нарядный, отороченный золотисто-красным мехом камзол, из которого торчат широченные рукава ярко-красной рубахи, и мы как будто слышим низкий голос Рембрандта, провозглашающего тост за счастье, за жизнь и красоту. Как он похож на какого-то щеголя, глаза смеются, в них задор, веселье, страсть. Он, как художник, был склонен к художественным ассоциациям и в любовных играх представлял себя гордой, красивой птицей, с цветным красивым гребнем, богатыми серьгами и разноцветным хвостовым оперением, обладающим своей прекрасной и нарядной "курочкой", и был счастлив...
- Он никак не мог расстаться с ней, - Мессир грустно покачал головой, - и рисуя ее последний портрет, как воспоминание о прекрасной прежней жизни, поместил ей в руку кубок, а свою душу, в виде тушки мертвого петуха, навечно повесил на ее пояс.
- Он здесь, - раздался из темноты голос Азазелло, - как вы просили.
- Господин художник! - тихо сказал Мессир.
- Нарушив все человеческие и церковные каноны, я позволил себе, на короткое время, вернуть вас из "Царства вечности", чтобы вы увидели то, ради чего пожертвовали своим благополучием, семейным счастьем и карьерой. Я ваш должник, ведь я именно вас избрал объектом своего исследования, поэтому мне хотелось вернуть свой долг. Азазелло!!!
Ярко вспыхнул свет, осветив огромный, богато украшенный зал с высокими сводчатыми потолками, украшенными по периметру красочными гобеленами. На одной из стен, между мраморными колоннами, висело огромное полотно.
- Моя картина, - застонал Рембрандт, - "Выступление стрелковой роты капитана Франса Кока и лейтенанта Вилена ван Рейтенбюрга", - и глухо добавил, - моя гордость и мое проклятие.
- Да, - кивнул головой Мессир, - это ваша картина, только сегодня у нее другое название - "Ночной дозор".
- Как это? - недоуменно спросил художник, - почему "Ночной дозор"?
- Позвольте мне, - Мессир встал с кресла, - кратко изложить вам, что произошло с картиной после вашего ухода в лучший из миров. Вначале, картину поместили в "Большом зале" стрелков-ополченцев в Амстердаме. После расформирования рот ополченцев, в 1715 году ее перенесли в здание городской Ратуши, но так как она, из-за своих больших размеров, не умещалась между колоннами помещения, ее обрезали с трех сторон, что привело к потере двух персонажей с левой стороны.
- Это были Якоб Дирксен де Рой и Ян Брюгман, - вздохнул Рембрандт, и ехидно добавил, - хотя не очень-то и жалко. Они столько крови попортили мне своими претензиями, что мол находятся на "задворках" картины и их плохо видно...
Так им и надо! Но позвольте, вот же они, хотя..., - воскликнул он присмотревшись к полотну, - нет, нет, это не моя кисть!
- Картину восстановили на основании копии работы Геррита Лунденса, которая была сделана им до обрезки, - пояснил Мессир, - ну, а потом ее дорисовали уже другие художники. Теперь о названии. Картину назвали "Ночной дозор" через 200 лет после ее написания. Все эти годы она висела в разных залах, где для освещения использовались коптящие сальные свечи, для обогрева камины. Со временем, она покрылась толстым слоем сажи и копоти, отчего фон сильно потемнел, поэтому решили, что действие происходит ночью, и картину назвали "Ночной дозор". И только в середине двадцатого века полотно очистили и выяснили, что автор писал ее солнечным днем, но название прижилось, и его решили уже не менять.
- Ну, конечно, - перебил его взволнованный Рембрандт, - я писал картину днем, ведь чтобы подчеркнуть игру света и тени, я использовал свет солнца.
- Это выяснилось относительно недавно, - продолжил Мессир, - но, это не все. Трижды на нее варварски покушались. И ножом ее резали и кислотой обливали...
- Боже мой! - не выдержав, в отчаянии воскликнул художник, - за что? Почему они это делали? Моя картина!
- Не волнуйтесь Маэстро, - успокоил его Мессир, - вандалы были наказаны и каждый раз ее тщательно восстанавливали. Теперь о главном.
Сейчас, через 370 лет со времени создания вашего, Маэстро, шедевра, мы находимся в художественном музее Амстердама, который входит в двадцатку самых посещаемых музеев мира. Главное место в экспозиции музея, - он посмотрел на Рембрандта, - отведено вашему "Ночному дозору", которому отдан этот прекрасный зал. Каждый год на вашу картину смотрят более двух миллионов человек, - он подошел к художнику, - вы представляете Маэстро? - два миллиона! Но, и это еще не все. В этом музее есть еще несколько залов с вашими произведениями, и вы сможете своими глазами увидеть, какой интерес они вызывают у восторженных потомков. Немного терпения и свершится то, о чем вы мечтали всю жизнь.
- У меня нет слов, - прослезился Рембрандт, - но мне бы хотелось самому походить между людьми, увидеть их лица, услышать, о чем они говорят, как обсуждают мою картину. Это возможно, или вы боитесь, что меня увидят?
- Для меня нет ничего невозможного, - ответил Мессир, - а видеть вас не могут, так как вы с ними находитесь в разных измерениях. Извольте, вы можете идти.
Азазелло!!
Зал, заполненный разноязычной публикой, по хаотичности напоминал муравейник. Все взоры зрителей были направлены на картину. Кто-то молча рассматривал ее, другие, указывая на картину, тихо переговаривались и обсуждали между собой какие-то детали, но всех их объединял неподдельный интерес к "Ночному дозору". Рембрандт напряженно смотрел на людей, вглядывался в их лица, пытаясь уловить их разговоры, и вдруг воскликнул:
- Саския! - и протянул руки в сторону рассматривавшей картину миловидной женщины в старинной широкополой красной шляпе со страусиным пером и со слезами на глазах, тихо повторил, - это же моя Саския!
- Да, Мастер, - раздался голос Мессира, - это Саския. Я хотел, чтобы вы здесь встретились, поэтому вернул ее из "Царства покоя". Но, общаться вы сможете только издалека, а если коснетесь ее, оба моментально возвратитесь туда, откуда прибыли, и вы, Маэстро, навсегда потеряете возможность увидеть триумф вашего творчества, то, о чем мечтали всю вашу жизнь. Решайте, у вас мало времени.
- Смотрите, Мессир, - прошептал Азазелло, - он подходит к ней все ближе и ближе. Они встретились глазами, и она ему улыбнулась. Что он делает? - воскликнул он, - все, они исчезли!
- Да, - покачал головой Мессир, - они вернулись в "Мир покоя", они вернулись домой, - и улыбнувшись добавил, - это был ваш выбор, Мастер, это опять был ваш выбор!
Мессир повернулся к картине и внимательно посмотрел на нее.
- Все, Азазелло, - задумчиво сказал он, - мы уходим. Я получил ответ на свой вопрос и понял, что даже самые выдающиеся Мастера, в жизни остаются простыми людьми!
И кивнув в сторону картины, он улыбнулся:
"Черт побери, как она все-таки прекрасна"!
НАВАЖДЕНИЕ
- Хромой... кривой... горбатый... - Мальчишки, лет девяти-десяти, кружили "хоровод" вокруг сгорбленного старика, медленно бредущего по дороге, - хромой... кривой... горбатый, - кривлялись они, показывая ему языки.
Опираясь на две палки, с трудом передвигая ноги, старик молча продолжал свой путь, не обращая на них внимания.
- Вот я вас! - вышедший из церкви монах замахнулся на ребят палкой, - а ну, пошли отсюда, безбожники. Заходите, синьор художник, - помогая старику подняться по каменным ступенькам, - проходите, месса скоро начнется.
- Я рад приветствовать столь знаменитого художника в моем скромном доме, - банкир кивнул головой и указал на кресло, - присаживайтесь, прошу вас. Бокал вина?
- О, синьор Дзанобе дель Лама, не скромничайте, - отпив из бокала, улыбнулся Сандро, - ваш дом один из самых богатых во Флоренции и скромным его назвать трудно.
- Ах, синьор Боттичелли, - банкир поднял бокал, - что такое стены, по сравнению с вашими картинами? Дом со временем разрушится, а искусство вечно, поэтому я и пригласил вас. Итак, к делу. Как известно, все мы смертны, - вздохнул он, - а я уже в том возрасте, когда пора подумать о вечности и поэтому я обращаюсь именно к вам. Я, как член гильдии искусств и ремесел Флоренции, знаком с вашими работами и нахожу их великолепными. Работа, которую я хочу вам предложить, очень ответственна и важна, как для меня, так и для всего города.
- Чем могу помочь вам? - приподнял брови художник, - я не совсем вас понимаю.
- Видите ли, - продолжил банкир, - в базилике церкви Санта-Мария-Новелла, у моей семьи есть погребальная часовня и я хотел бы украсить ее картиной. Для меня очень важно, чтобы именно вы взялись выполнить этот заказ и, если мы договоримся, работа будет хорошо оплачена. Я надеюсь, на ваше согласие.
- Очень приятно, что вы обратились именно ко мне, - сказал художник, - и я, с радостью, возьмусь за эту работу. Какой сюжет вы выбрали?
- Поклонение Волхвов, - ответил банкир, - сцена из Священного Писания. Но, эта картина должна иметь особый смысл. Она должна прославлять семью Медичи, ярым поклонником которой я являюсь, под покровительством которых, во Флоренции расцвели наука и искусство. Вы, Маэстро, талантливый художник и знаете, как это сделать, я полностью доверяю вашему вкусу. Но, у меня есть условие. Хотелось бы войти в историю, поэтому я прошу изобразить на картине мою скромную персону и сына, а моделью для Девы Марии взять Федерику, мою племянницу. Своих дочерей у меня нет, так что пусть хотя бы она, была лицом Девы Марии.
- Да, Джулиано, - кивнул головой Сандро, - мне предстоит решить тяжелую задачу. Заказчик картины, Дзанобе дель Лама, сказал, что я могу писать картину по моему вкусу, которому он полностью доверяет, но, вместе с тем, поставил ряд условий. Он потребовал включить в алтарную композицию себя и сына, лик Мадонны писать со своей племянницы и обязательное участие членов Братства Волхвов, которое вы, семья Медичи, учредили во Флоренции. Причем, для колорита, некоторые из них, должны быть в костюмированных одеяниях, и чтобы эта мистерия нашла отражение в картине.
- И еще, синьор Ботиччелли, - поднял палец банкир, - вы должны изобразить на картине портреты деятелей Платоновской академии, друзей и соратников семьи Медичи, главное, чтобы персонажей было много. Вы знаете, что церковь Санта-Мария-Новелла, где находится моя базилика, наиболее почитаемая во Флоренции, и многочисленные зрители картины должны понять простую мысль: "Выдающиеся граждане города безоговорочно поддерживают Медичи, и этим изображением я хочу подчеркнуть мою лояльность по отношению к семье".
- А уж портреты семейства Медичи и ваших родственников, - усмехнулся Боттичелли, - он хочет особо выделить, так как "хочет выразить свое милостивое уважение влиятельным фигурам". Заказ на картину я взял, - вздохнул он, - так что готовься позировать.
- Вот старый лис, - улыбнулся Джулиано Медичи, - одним выстрелом убивает сразу двух зайцев - выражает свое "милостивое уважение" семье Медичи и хочет, за счет твоей славы художника, войти в историю. Понимаю, - усмехнулся он, - тебе с такими условиями будет не просто, так что всегда рад помочь тебе, друг мой!
Работа над картиной шла почти весь 1475 год. Боттичелли решил показать евангельское событие как некое таинство. Среди руин античного Рима восседает Мадонна, правда, с лицом Федерики, племянницы банкира. Сандро был крайне недоволен моделью, считая, что ее лик совершенно не подходящим для Марии, но контракт был подписан и изменить он ничего не мог. Перед Младенцем Христом опустился на колени Козимо Старший Медичи, а на переднем крае картины его сыновья- Пьеро и Джованни. С их ликами возникли трудности, так как все трое уже умерли и писать их пришлось по их изображениям на картинах других художников и по воспоминаниям родных.
- Сандро, друг мой, - простонал Джулиано, - моя Симонетта смертельно больна. Мы с братом Лоренцо послали к ней Маэстро Стефано, лучшего врача Флоренции ("Я послал вам лучшего из лучших", написал Лоренцо семье Веспуччи в сопроводительном письме), но лекарь сказал, что ничего уже сделать нельзя.
26 апреля 1476 года, в возрасте 23 лет Симонетта Веспуччи умерла.
Эта кроткая, нежная и обаятельная женщина была любимицей всего города. Она считалась первой красавицей флорентийского Ренессанса и за свою красоту получила прозвище "Несравненная" и "Прекрасная" Симонетта (La Bella Simonetta). Она была возлюбленной Джулиано Медичи, его дамой сердца. В 1475 году, на площади Санта Кроче, проводился Рыцарский турнир, в конце которого, перед всей Флоренцией, Симонетта была официально объявлена Королевой турнира и дамой сердца победителя - Джулиано Медичи.
- Помнишь мой штандарт с ее изображением? - Джулиано грустно покачал головой, - это она помогла мне победить на Рыцарском турнире.
Сандро хорошо помнил этот штандарт, ведь именно он украсил его изображениями Минервы и Амура, изобразив Симонетту в белом платье, в виде Афины Паллады с головой Медузы Горгоны, сжимающей в одной руке копье, в другой щит с девизом: "La Sans Parielle!" (Несравненный! ит.) Вокруг трона Бога любви Амура, обвивались оливковые ветви с девизом на античном французском: "La Senza Paris" (Она не имеет себе равных). Художник вложил всю свою влюбленную душу в эту картину.
Да, Боттичелли был тайно влюблен в прекрасную Симонетту и очень страдал от этой любви, но зная об отношениях красавицы с его другом Джулиано, никогда не проявлял своих чувств. У него, даже, не было личного общения с предметом своего обожания, и он мог любоваться ею только на расстоянии. Все чувства от неразделенной любви, художник вложил в свои картины. Он бесконечно писал ее образы, причем, почти все по памяти.
В 1477 году, на следующий год после смерти Симонетты, он начал писать картину "Весна" - "Primavera", которая предназначалась для Джулиано, но по каким-то причинам, прервал работу. Через год, в результате заговора семьи Пацци, его друг был зверски убит в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре. По иронии судьбы, это произошло 26 апреля, в день смерти Симонетты. Сандро очень тяжело перенес смерть Джулиано и не хотел возвращаться к картине, но, в 1482 году Лоренцо Великолепный убедил его продолжить работу над полотном.
- Мой племянник, Лоренцо Пополано, из младшей ветви рода Медичи, - качнул головой Лоренцо, - достиг совершеннолетия и я собираюсь женить его на Семирамиде, из известного рода Аппиан. Ранее, я планировал женить на ней моего брата Джулиано, но, как вы знаете, он был убит. Я прошу вас, в память о моем брате, вернуться к работе над картиной, и это будет моим лучшим подарком на свадьбу племянника.
Боттичелли внес в начатую картину некоторые изменения. "Талия цветущая", одна из трех танцующих граций, в которую целится стрелой сын богини любви Венеры Амур, стала очень напоминать Симонетту. Она с нежностью смотрит на Меркурия, в котором можно узнать черты Джулиано. В 1482 году картина "Весна" была написана и приобретена Лоренцо Медичи и подарена Лоренцо Пополано на свадьбу. Картина много лет хранилась у него на вилле Костелло, рядом с самой дорогой для Боттичелли картиной "Рождение Венеры".
Написанная в 1486 году, по заказу Лоренцо Пополаци, картина "Рождение Венеры", была его любимой. Моделью для центральной фигуры шедевра, была самая красивая и желанная девушка Флоренции, прекрасная Симонетта Веспуччи, его муза и тайная любовь. Он пронес это чувство через всю жизнь, и в своих картинах, постоянно, возвращался к ее образу.
Была глубокая ночь, но, не замечая этого, Сандро задумчиво сидел на каменных ступеньках церкви Санта-Мария-Новелла. Тяжелые мысли давили и пригибали к земле его седую голову. Он был уже не молод, не совсем здоров и очень беден. Он никогда не думал о деньгах, с легкостью их тратил и не скопил на старость ни гроша. От былой красоты и стати не осталось и следа. Лоренцо Великолепный, меценат и благодетель, много лет материально поддерживающий его, давно умер. Лоренцо Пополано, на свадьбу которого он написал картину "Весна", тоже покинул этот мир. Был объявлен еретиком и казнен его духовный отец, монах Джироламо Савонарола, проповедник аскетизма, яростный противник роскоши и материального благополучия, создатель и вдохновитель "Костров тщеславия", где сжигались произведения искусства и другие "излишества". Сандро был активным участником этих церемоний и самолично бросил в костер несколько своих работ на мифологические темы. Он сидел не чувствуя, как холодный осенний ветер раздувал его седые волосы, забираясь под полы накинутого халата.
- Будьте осторожны, сеньор Боттичелли, - человек в черном плаще сливался с темнотой, - ветер холодный и вы можете простудиться.
- Кто вы? - поднял голову художник. - И откуда знаете мое имя?
- Можете называть меня Мессир, - человек качнул головой, - а имя известного художника Флоренции не секрет и его знает каждый.
- Что вам нужно? - Сандро посмотрел на незнакомца, - денег у меня нет, так что грабить меня бесполезно. Идите своей дорогой, - сказал он поднявшись, - я, пожалуй, тоже пойду.
- Я не собираюсь вас грабить, - улыбнулся человек, - а вот помочь вам могу. Вы ведь хотите попасть в погребальную часовню сеньора Гаспара да Дзаноби дель Лама в этой церкви, - и он указал шпагой за спину художника, - туда, где находится ваша картина "Поклонение Волхвов", не так ли? - и внимательно посмотрев на собеседника, продолжил, - и желаете это сделать незаметно. Хотите, я скажу, зачем вам это нужно?
- Я знаю, кто вы, - вздохнул Боттичелли. - Вы дьявол! Вы хотите совратить меня, после чего забрать мою душу?
- Бросьте, Маэстро, - вздохнул Мессир, - я пришел не взять вашу душу, а облегчить ее. Ведь вам не дает покоя ваша картина, та, что висит здесь и вы мечтаете что-то изменить в ней, ведь так? Поэтому вас тянет в эту церковь и вы ежедневно приходите сюда, но проникнуть в часовню не можете.
- Да, Мессир, - волнуясь сказал художник, - не могу. Эта картина стала для меня наваждением, я бы даже сказал, проклятием и сниться мне каждую ночь. Она лжива по сути, не завершена по образу, и не отражает внутренний мир ее участников. Мне необходимо внести в нее изменения, и я прошу вас о помощи.
- Я дам вам возможность поработать с картиной, - качнул головой Мессир, - ровно месяц в часовне посетителей не будет, а по окончанию вашей работы, никто не вспомнит, как она выглядела до изменений.
- Наверное, мне это снится, - вздохнул Сандро, - поверить в это невозможно.
- Работайте Мастер, - голос из темноты, - вы заслужили это!
Сандро сутками не выходил из часовни. Он почти ничего не ел, очень мало спал. Картина- это все, что его интересовало.
Находясь в состоянии глубокой задумчивости, он потерял счет времени.
- Завтра истекает срок, Мастер, - человек в черном, как всегда, появился неожиданно, - вы закончили работу?
- Да, сеньор, - качнул головой Сандро, - я сделал, что задумал и в знак благодарности, хочу показать свою работу и вы будете первым, кто увидит ее обновленной. Смотрите, - и он снял накинутое полотно, - это моя новая картина "Поклонение Волхвов".
Мессир долго молчал, рассматривая картину.
- Как вы догадываетесь, синьор Боттичелли, - тихо сказал он, - для меня не существует тайн, и нет ничего невозможного как в этом, так и в загробном мире. Но, мне было интересно, что было настолько важно для вас изменить в этой картине, что каждый день вы приходили сюда, с надеждой выкрасть ее из часовни. Я решил не заглядывать в будущее, а просто помочь вам и подождать результата работы. Теперь мне стала понятна причина ваших мучений.
Мне кажется, - кивнув головой, он внимательно посмотрел на художника, - вас терзало несоответствие лика Девы Марии с задуманным сюжетом. Первый раз, согласно контракту, вы писали ее с Федерики, племянницы банкира Гаспара ди Дзаноба. Но, как вы не старались, с этой моделью вам не удалось передать в облике Девы Марии ту чувственность, нежность и красоту, которые присущи матери Христа, и только поменяв модель на Симонетту Веспуччи и переписав центральную фигуру картины, вам удалось достичь задуманного. И хотя делали это по памяти, вы прекрасно передали облик и душу этой прекрасной женщины, отчего лик Мадонны стал значительно нежней, чувственней и прекрасней.
Вы изменили лицо Джулиано, этого молодого человека в черном, и изобразили его стоящим с закрытыми глазами, - он покачал головой, - ведь в символике языков XV века, подобное означает, что человека уже нет в живых. И теперь понятно, почему Лоренцо Великолепный, стоит с суровым выражением лица и опирается на дорисованный вами меч, символ расправы с убившими его брата заговорщиками.
Сеньор Боттичелли! - Мессир повернулся к Сандро, - ваше творение очень впечатляет. Не меняя сюжета и действующих лиц, вам удалось "состарить" картину на 30 лет и показать события, случившиеся после написания первого варианта - гибель Джулиано и, последовавшую от Лоренцо Великолепного, расправу с заговорщиками. А Дева Мария просто прелестна, она стала значительно благороднее и более родной.
Позвольте только один вопрос, - Мессир опять повернулся к картине. - Почему заказчик картины, сеньор Гаспар ди Дзаноба дель Лама, изображенный на ней в светло- синем одеянии, смотрит прямо на зрителя, но, при этом пальцем указывает на вас? Ведь, это вы себя изобразили в образе белокурого юноши в желтой мантии, у правого края картины?
- Да, - вздохнул Боттичелли, - это я в молодости. А этим жестом, - улыбнулся художник, - синьор ди Дзаноба хочет показать семье Медичи и всем остальным, что он, только заказчик картины и в случае неудачи, вся ответственность будет лежать на мне. Банкиры обычно перестраховываются.
Современник Боттичелли Джорджо Вазари, в своем труде "Жизнеописание прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов" писал: "Поистине произведение это - величайшее чудо, и оно доведено до такого совершенства в колорите, рисунке и композиции, что каждый художник и поныне ему изумляется".
- Я выполнил свое обещание, Маэстро, - Мессир пристально посмотрел на Боттичелли, - и хочу попрощаться. Дальше вы сами.
- Спасибо вам за все, - поклонился Сандро, - поверьте, мне, в этой жизни, больше ничего не нужно. У меня было любимое дело, влиятельные покровители, близкие друзья и, главное, любовь. Я много сделал в своей жизни и ни о чем не жалею. Вот только картина "Поклонение Волхвов" камнем лежала на моем сердце, а сейчас мне спокойно на душе. Я остался один, но любовь в моем сердце не умерла и будет вечно находиться рядом с его земным вдохновением, моей Венерой. Прощайте, Мессир!
- Хромой... кривой... горбатый.., - кривлялись дети, показывая языки старику, сидящему на каменной ступени при входе в церковь, - хромой... кривой...
- А ну, пошли отсюда! - Из церкви вышел монах и замахнулся на них палкой. - Вот я вас! Пошли отсюда, безбожники. Не обращайте на них внимания, синьор художник. - Он повернулся к Боттичелли. - Вы долго не приходили, и я уже начал волновался, не заболели ли вы? Заходите, месса скоро начнется.
- Меня не было ровно месяц, - улыбнулся Сандро и повторил, - ровно месяц. Здоровье мое не ухудшилось, уважаемый Фра Филиппо, - он посмотрел на монаха, - просто был очень занят, я работал. Идите, служите мессу, я скоро.
- Кривой... хромой... горбатый...
Боттичелли сидел на ступеньках церкви, смотрел на "стайку" кривляющихся мальчишек и улыбался. На сердце у него было спокойно.
Через два года, живописец был похоронен в церкви "Всех святых", как он и завещал, в "ногах" своей возлюбленной Симонетты Катаннео де Веспуччи, самой красивой женщины Флоренции и всей эпохи Возрождения.
В углу капеллы вмонтирована плита с памятной надписью: "Здесь в 1510 году похоронен Алессандро Филиппи" (Боттичелли).
Триста лет о Боттичелли, выдающемся художнике эпохи Возрождения, никто не вспоминал. Только в середине 19 века о нем опять заговорили, и он занял свое почетное место в ряду великих художников. Вполне заслуженно!
- Падай сюда, - сказала симпатичная девушка и бросив вещи на лежак, осмотрелась, - тут, вроде, классно. Смотри, какой пляж, море! Красота!!
- Тебя не смущает тот мужик, - подруга указала на мужчину, сидящего поблизости под зонтом, - странный какой-то. Такая жара, а он в черном плаще сидит.
- Плевать, - махнула рукой девушка, раздевшись до купальника, - здесь Кипр, а не Нижний Тагил. Знаешь, какая тут полиция? Вмиг любого извращенца скрутят.
- Ладно, - сказала подруга, - пойду, переоденусь, - и взяв пляжную сумку с вещами, пошла в раздевалку.
Проходя мимо незнакомца, она услышала:
- Милая девушка! - мужчина в черном смотрел на нее. - Я прошу прощения, но меня, как художника, очень заинтересовала аппликация на вашей сумке. Не скажете ли, кто на ней нарисован?
- Черт ее знает, - посмотрев на рисунок, пожала плечами девушка, - какая-то голая рыжая девка стоит в морской раковине. Я купила вчера эту сумку на местном рынке и понятия не имею, кто это. Быть может какая-то местная модель?
- Чего он хочет? - спросила подошедшая подруга и встала возле подруги, - пристает?
- Я хочу рассказать вам удивительную историю, - сказал незнакомец, - историю прекрасной женщины, изображенной на этой картине, - и он указал на сумку.
- Давным-давно, - он повернулся к морю, - на острове Кипр, возможно, именно здесь, из пены морской появилась Венера, Богиня любви. Более пятисот лет назад великий художник Сандро Боттичелли...
- Слышь, мужик, - перебила его подошедшая девушка, - шел бы ты отсюда. Если ты извращенец и чего-то хочешь, так и скажи, и нечего нам лапшу на уши вешать про какую-то Венеру из пены...
Незнакомец грустно покачал головой и ничего не ответив, собрал свой зонт, который внезапно превратился в шпагу и пошел прочь.
- Вот козел, - сказала одна из девушек, - фокусник, наверное. Не, подруга, ну ты видела? Здесь такие телки ходят, - и расхохотавшись, хлопнула себя по ягодицам, - а он про какую-то тетку на сумке нам впаривает! И не фокусник он, а извращенец, - скривила она рот, - и черт с ним! Пошли купаться, - и, схватившись за руки, они побежали к морю.
- Да, - посмотрев им вслед, произнес незнакомец, - вы правы, Черт, действительно, знает, кто ОНА, - и "растворился" в воздухе.
Хохоча, девушки с разбега прыгнули в пену набежавшей волны и ничего не услышали.
ТЯЖКОЕ БРЕМЯ ТАЛАНТА
- Начиная это исследование, - Мессир сел в кресло, - я не предполагал, насколько сложным оно окажется.
- Сложным? - с удивлением спросил стоявший рядом Азазелло. - Для вас?
- Даже для меня, - покачал головой Мессир, - да, друг мой, представь себе, даже для меня!
- Мне не совсем понятно, - почтительно сказал Азазелло, - какую цель вы преследовали, что пытались выяснить?
- Какую цель?- задумчиво сказал Мессир, - сложный вопрос. Я хотел разобраться в человеческих душах, понять, как люди думают, и попытаться осмыслить их поступки. Я решил исследовать группу людей, схожих между собой по времени и месту проживания, профессии, таланта, и разобраться, есть ли что-то общее между ними, и есть ли отличия. Для этого лучше всего подходили творческие люди, такие великие Мастера эпохи Возрождения, как - Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли, Рафаэль Санти, Микеланджело Буонарроти. Они жили и творили в одно время, были знакомы друг с другом, всех их объединяло великое трудолюбие, фанатичная преданность искусству и, конечно, божественный талант. Но, для сравнения и более глубокого исследования, - задумчиво продолжил Мессир, - мне был необходим Мастер из другой страны и эпохи, представитель другой художественной школы, и я остановил свой выбор на гениальном художнике "золотого века" голландской живописи, Рембрандте Харменс ван Рейне, жившим веком позже флорентийцев.
- Да, - покачал головой Азазелло, - это великие Мастера, и я понимаю, насколько тяжелым было ваше общение с ними.
- Общаться с людьми всегда сложно, - покачал головой Мессир, - особенно с художниками. Но, этим Мастерам я старался помочь: для Леонардо да Винчи я нашел модель, для апостола Иуды, Рафаэлю Санти вернул Форнарину, Микеланджело Буонарроти я отправил на "Страшный суд", Сандро Боттичелли помог разрешить сомнения, много лет мучившие его, и он сделал, наконец, нужные ему изменения в картине "Поклонение Волхвов", Рембрандта отправил в будущее, где он насладился своим триумфом и вернул ему любимую жену Саскию.
Все эти художники, люди с непростой судьбой, - Мессир опять сел в кресло, - и мне это хорошо известно, ведь я следил за ними всю жизнь. Вне зависимости от времени и места проживания, у них было много общего - отсутствие покоя и семейного счастья, стабильности и благополучия, и, наконец, изнуряющий, каторжный, всепоглощающий труд. Семей у них не было, детей тоже. Только у Рембрандта, был кратковременный период семейного счастья, но, после смерти жены и единственного сына, он быстро закончился крахом. Когда пришло время, - Мессир посмотрел вдаль, - художники покинули этот бренный мир и ушли в вечность, где я с ними встретился.
- И как закончились ваши встречи?- заинтересованно спросил Азазелло, - о чем вы говорили?
- Мы говорили об их судьбах, творчестве, наследии, - Мессир покачал головой, - несбывшихся надеждах, потерянных возможностях, неразделенной любви. Мы говорили о жизни!
И тут, - задумчиво сказал Мессир, - я предложил им прожить еще одну, новую жизнь.
- Новую жизнь? - поразился Азазелло, - как это возможно?
- Да, - продолжил Мессир, - новую! Они получили возможность самим выбрать судьбу и построить жизнь по своему желанию, так, как бы им хотелось. Но, - Мессир сделал паузу и продолжил, - у меня было было одно условие.
- И какое? - тихо спросил Азазелло.
- Нужно было забыть о прежней жизни художника, - ответил Мессир, - отказаться от тяжкого бремени таланта, который только осложнял их существование и попытаться прожить жизнь обычного человека. Иметь семью, детей, нормальную профессию, спокойную, обеспеченную старость и умереть в окружении любящих тебя родных и близких.
Каждому из них я вручил карандаш, лист бумаги и сказал:
- У вас ночь на раздумье. Напишите, как бы вы хотели прожить свою новую жизнь и я исполню все ваши пожелания.
- И что было утром? - взволнованно спросил Азазелло, - что они написали?
- Что они написали? - вздохнул Мессир, - они написали картины! Картины и ничего более. И тут мне стало ясно, что общее между ними и что объединяло этих людей -
ОНИ НЕ ХОТЕЛИ ДРУГОЙ ЖИЗНИ! Пусть комфортная, пусть спокойная и обеспеченная, но жизнь, где нет творчества, им не нужна. Они не хотели расставаться с тяжким бременем таланта. Они хотели творить!
МАСТЕР И МАРГЕРИТА.БОЖЕСТВЕННЫЙ ЛИК ПОРОКА.
Нет, нет, дорогой читатель, я никоим образом не хотел позаимствовать название великой книги моего любимого М. Булгакова. Но, в моем рассказе речь пойдет именно о Мастере и МаргЕрите (МаргЕрита Лути), возлюбленной великого Рафаэля Санти. Свою музу художник называл "Форнарина" (итал. La Fornarina - булочница, названной так по профессии ее отца-булочника).
Ночью 6 апреля 1520 года, в Страстную пятницу, над Римом разразилась страшная гроза. Стихия разбивала стекла, сметала черепицу с крыш, Тибр вышел из берегов.
- Бавиере, - прошептал Рафаэль, - прошу тебя, покинь комнату, мне нужно остаться одному.
- Но, Мастер, у вас лихорадка, вы так слабы, - возразил верный слуга, - я не могу оставить вас одного. Посмотрите что делается на улице, я позову врача.
- Не надо врачей, - прошептал художник, - они опять пустят мне кровь, а я хочу отойти в лучший мир с чистой головой.
Вздохнув, Бавиере вышел.
Резкая вспышка молнии осветила зал.
- Вы кто? - увидев сидящего в кресле человека в черной мантии, прошептал Рафаэль, - как вы сюда попали?
- Стены для Рыцаря Тьмы не преграда, - спокойно ответил незнакомец, - люди по разному меня называют, все зависит от географии и вероисповедания. Древние греки - "Демург", иудеи и христиане - "Сатана", "Люцифер", "Воланд", исламисты - "Иблис". Вы можете называть меня "Мессир", ведь именно так в средневековой Италии принято обращается к рыцарю.
- Это конец, - художник откинулся на подушки, - от этих кровопусканий у меня начались галлюцинации.
- Нет, нет, Мастер, - возразил гость, - хотя сознание ваше спутанно, но я не плод ваших видений. К сожалению, пустив кровь, лекари ошиблись и лишь усугубили течение болезни, и скоро вам предстоит путешествие в лучший из миров. Но, меня несколько смущают некоторые обстоятельства, которые хотелось бы разъяснить. Поэтому, я возьму на себя смелость немного замедлить этот неизбежный процесс и прояснить кое-какие детали, для чего дам вам возможность увидеться с той, которая в последние годы была вашей любовью и музой. Красивая женщина, - повернув голову улыбнулся он, - чертовски хороша!
Ослепительная вспышка молнии "разрезала" небо, осветив в глубине зала стройную фигуру красивой женщины.
- Форнарина!- непроизвольно воскликнул Рафаэль и потянулся к ней, - ты здесь, моя Форнарина!
- Да, Мастер, - кивнул головой Мессир, - это Маргерита, которую вы называете Форнарина. Но физически она не присутствует в этой зале, это так называемый фантом, образ, который я воспроизвел в вашем сознании и она, на короткое время, опять станет вашей моделью. Что вы будете писать с нее, Мастер?
- Сикстинскую Мадонну! - возбужденно воскликнул Рафаэль, - я буду рисовать мою Мадонну.
- Не буду мешать, - сказал Мессир, - кисти и краски ждут вас, - и исчез.
Девять лет назад.
Прогуливаясь по берегу Тибра, Рафаэль увидел прелестную девушку, наружность которой заставило учащенно забиться его сердце. На вид, незнакомке было лет семнадцать.
- Кто ты, очаровательное создание? - спросил художник, подойдя к незнакомке. - Как зовут тебя?
- Маргерита, - ответила незнакомка, - дочь пекаря Франческо Люти из Сиены.
- Как ты прекрасна, дочь пекаря, - воскликнул Рафаэль, - просто Мадонна! Я буду звать тебя Форнарина (булочница - ит.). Я художник, ты очень мне понравилась, и я хотел бы написать твой портрет. Позволь пригласить тебя в мою студию, - и, взяв ее за руку, увлек за собой.
- Прими это от меня, - произнес Рафаэль, застегивая на шее Форнарины превосходное золотое ожерелье, - ты согласна быть моделью для моих картин?
- Я не могу позировать без разрешения отца, - смутилась девушка, - вам нужно поговорить с ним. И этот дорогой подарок я принять не могу.
- Так купи его у меня, - воскликнул художник, - за десять поцелуев. Согласна? Девушка улыбнулась и согласно кивнула очаровательной головкой. Поцелуев они не считали.
Ученик Мастера Франческо Пенни, в течение пяти часов терпеливо ждал, пока Маргерета покинет студию. На робкий намек ученика об опасности, которую несет в себе неумеренная любовь, взволнованный и восторженный Рафаэль ответил: "Художник становиться талантливее, когда так любит или бывает так любим!.. Любовь удваивает гений!.. Увидишь, какие картины я напишу с Форнарины!.. Само небо послало мне ее!"
На следующий день влюбленный Рафаэль отправился к отцу Маргариты и предложил ему три тысячи золотых.
- Можете рисовать с моей дочери сколько угодно портретов, - увидев деньги, воскликнул не отличавшийся строгостью нравов отец, - и если хотите, пусть остается у вас.
Очарованный Рафаэль снял для своей возлюбленной красивую виллу в одном из римских предместий, прервал все свои прежние многочисленные любовные связи и ни на час не расставался со своей Форнариной. Жаркие ночи изматывали Мастера, он был ненасытен в своей любви, она в своей плотской страсти.
С 1511 года, Рафаэль писал фреску Галатеи в галерее на вилле Фарнезина, принадлежащему банкиру Агостино Киджи. Узнав, что к художнику приходит любовница, банкир запретил приводить на виллу посторонних, но тоска по любимой оказалась настолько сильна, что художник не мог работать с должным усердием и доведенный до отчаяния Киджи смирился.
- "Да приводи кого угодно, только пиши, Бога ради!" - сказал он и выделил любовникам жилье.
- Форнарина! - голос Рафаэля дрожал, - я получил большой заказ от Папы Римского Юлия ll, на картину для алтаря церкви святого Сикста в Пьяченце, с изображением Девы Марии с младенцем. Образ Мадонны я буду писать с тебя. Ты согласна?
Маргарета скромно потупила глаза- она согласна!
Два года каторжного труда, целых два года он писал свою любимую Мадонну. Детей-ангелочков они с Форнариной увидели возле лавки ее отца. Два карапуза сидели перед витриной магазина и с вожделением смотрели на гастрономические изыски за стеклом. Такими он их и изобразил на своем шедевре. Малышей мало интересовали Дева Мария с младенцем-Христом на руках, Папа Римский Сикст ll и святая Варвара - они рассматривали пирожные.
Вспышка молнии ослепила Мастера, и он непроизвольно закрыл глаза. Когда зрение восстановилось, на месте, где стояла Форнарина, он увидел сидящую в кресле женщину в монашеском облачении. Накинутый на голову капюшон скрывал лицо.
- Где моя Форнарина! - в отчаянии воскликнул Мастер, ища глазами исчезнувший образ. - Форнарина, где ты?
- Так вот же она, - Мессир стоял возле ложа Рафаэля и указывал рукой на сидящую фигуру, - в кресле.
Монахиня медленно сняла с головы капюшон.
- Форнарина, - простонал художник, увидав бледное лицо женщины, - это ты?
- Простите, Мастер, - голос Мессира был спокоен, - позвольте мне объяснить происходящее. Для прояснения некоторых обстоятельств, мне пришлось разделить ваше существование на два этапа. До сих пор был ваш земной путь, а сейчас вы, временно, находитесь в другом измерении- в загробном мире. Форнарина опять стала Маргеретой Лути, и сейчас вы узнаете, что произошло после вашего трагического ухода. Я оставлю вас наедине, - и растворился в воздухе.
- Вы, Мастер, были уже без сознания, - услышал Рафаэль тихий голос Маргареты, - когда к вашему ложу прибыл папский посланник и приказал удалить меня из комнаты, так как, с его слов: "Не считал возможным передавать напутствие верховного правителя Святого Престола в присутствии распутной женщины".
Я рыдала от горя, но мне это не помогло. После вашего ухода в мир иной, я пребывала в растерянности. Конечно, оставленное вами наследство обеспечивало мне безбедное существование, но чувство одиночества не покидало меня. Я уже не была натурщицей для гениальных картин и "музой" великого художника. Я окунулась в разгульный образ жизни и быстро стала одной из самых знаменитых куртизанок Рима. Самые почетные и знаменитые римские дворяне, считали за честь провести ночь с женщиной, тело которой ласкали руки самого Рафаэля, мне делали дорогие подарки, приглашали на разные торжества. Но, очень скоро я стала тяготиться этим и приняв решение, обратилась к монашеской жизни и ушла в монастырь Сант-Аполлония-ин-Трастевере, о чем свидетельствует документ: "18 августа 1520 года в монастырь была принята мадам Маргарета Ведоа, дочь Франческо Лути Сиенского".
В монастыре я вела скромный, затворнический образ жизни и через два года ушла в лучший мир....
Видение исчезло.
Сверкнула молния, оглушительно прогремел гром, через внезапно распахнувшееся окно в зал ворвался сильный поток ветра, разметав в стороны, закрывавшие его зеленые шторы. Испуганный слуга забежал в комнату, проклиная себя за то, что оставил хозяина одного в такую грозу.
- Бавиере! - художник взмахнул рукой, - успокойся и не суетись. Закрой окно и принеси мне разогретое вино, я хочу пить.
Слуга побежал выполнять просьбу хозяина.
- Правильно, - прозвучал голос сидящего в кресле Мессира, - что может быть лучше бокала хорошего вина в такую погоду? Мне всегда нравились мужчины, которые любят хорошие вина, красивых женщин и компании преданных друзей. Вы, Мастер, прожили короткую, но достойную жизнь и очень мне симпатичны. Знаменитый художник, создавший огромное количество гениальных картин, одних Мадонн больше четырех десятков, воспитали множество учеников, архитектор, поэт.
Как вы писали:
Амур, умерь слепящее сияние
Двух дивных глаз, ниспосланных тобой.
Они сулят то хлад, то летний зной,
Но нет в них малой капли сострадания.
Едва познал я их очарованье,
Как потерял свободу и покой.
Ни ветер с гор и ни морской прибой
Не справится с огнем мне в наказанье.
Готов безропотно сносить твой гнет
И жить рабом, закованным цепями,
А их лишится-равносильно смерти.
Мои страдания любой поймет,
Кто был не в силах управлять страстями
И жертвой стал любовной круговерти.
Прекрасные стихи! Жаль, что малоизвестные.
А какой вы были любитель женщин и сколько женщин любили вас! Сколько из них мечтали провести с вами хотя бы один час. Не зря ваш биограф Джорджо Вазари отметит: "Рафаэль человек распутного времяпрепровождения!"
- Мессир, - тихо сказал художник, - я в растерянности, умоляю, скажите, в каком мире я нахожусь сейчас и увижу ли я еще свою Форнарину?
- Вы сейчас в "Чистилище", - Князь Тьмы подошел к Рафаэлю и положил ему на плечо руку, - в том состоянии, в котором пребывают души людей, которые умерли в мире с Богом, но нуждаются в очищении от последствий совершенных при жизни грехов. От вас, друг мой, будет зависеть, встретитесь ли вы с вашей любимой в другой жизни, или нет.
А сейчас перейдем к главному интересующему меня вопросу.
Скажите, Мастер, что могло связывать прославленного и богатого художника Высокого Возрождения, избалованного женским вниманием, главного архитектора Собора Святого Петра, по заказу самого Папы ЛьваX украсившего Сикстинскую капеллу в Ватикане... и простолюдинку легкого поведения, дочери булочника? Вы можете мне объяснить?
Знаете ли вы, Мастер, что ваша женщина никогда не была вам верна? Сходилась с богатыми заказчиками, была любовницей банкира Агостино Киджи, во дворце которого вы расписывали галерею, соблазнила вашего юного ученика Карло Тарабоччи, которого, пытаясь отомстить за учителя, на дуэли пронзил шпагой другой ваш ученик Перино-дель-Ваша. Но ветреная девушка даже не обратила на это внимания и в скором времени соблазнила другого вашего помощника. И даже в тот роковой день вашего тридцатисемилетия, когда после бурной ночи, проведенной с ней, вы уснули, умудрилась залезть в постель еще к одному ученику, прямо в соседней комнате. Вспомните, какой, в связи с этим, разразился между вами скандал со сценами бешеной ревности и в итоге бурное "примирение" в постели, которое усугубило ваше уже болезненное состояние, и приблизило к закономерному концу.
Что скажете, Мастер? - Мессир посмотрел художнику в глаза, - от вашего ответа зависит, кто в истории будет рядом с вами - распутница Форнарина, или монахиня Маргерита.
- Я догадывался об изменах- опустив глаза, тихо прошептал Рафаэль, - но, я любил ее и не хотел знать об этом наверняка.
- Так я и знал, - покачал головой Мессир, - "ЛЮБИЛ И НЕ ХОТЕЛ ЗНАТЬ!". Другого ответа я не ждал. Все великие люди похожи- "Каждый гениален по своему и все одинаково беззащитны в жизни!".
Мессир встал и подняв руку, произнес: - "Синьор Рафаэль Санти! Вы подарили миру настоящие шедевры живописи, на которых увековечили любимые женские образы, своих Мадонн и вам, Мастер, самому, предоставляется право выбирать, кто будет сопровождать вас в вечности. Пусть будет так!"
Гром и молния прогремели одновременно. Оконное стекло разлетелось вдребезги, порывы ветра разметали зеленые занавеси в стороны, обнажив хмурое небо.
- Пора, Мастер, - прокричал сквозь шум ветра Мессир и указал на шторы, - врата распахнулись, вас ждет вечность.
- Смотрите, - воскликнул художник, указывая рукой в окно, - какое чудо - снег в апреле! И какие большие снежинки.
- Это не снежинки, - взмахнул рукой Мессир, - это лики изображенных на вашей картине ангелов. Они проведут вас в "Долину Бессмертия", где круглый год цветут Маргаритки и одна из них ждет вас. Прощайте Мастер!
Бавиере зашел в комнату, держа в руках поднос с бокалом.
- Хозяин! - почтительно сказал он, - ваше любимое красное вино из провинции Пьемонт. Я согрел его...
Бокал выскользнул из рук слуги и разбился об каменный пол. Рафаэль неподвижно лежал на ложе, лицо его было спокойно, открытые глаза устремлены в небо.
БОЖЕСТВЕННЫЙ ЛИК ПОРОКА.
На полотнах Рафаэля много женских образов, и Форнарина среди них занимает достойное место.
Она изображена на картинах - "Донна Велата", "Форнарина", "Мадонна дела Седия", "Фригийская сивилла", "Психея" на фреске виллы Фарнезина в Риме.
Она же на полотнах учеников Мастера: Себастьяна дель Пьомбо- "Форнарина", у Джулио Романо - "Дама за туалетом или Форнарина".
В 1814 году Энгр написал "Рафаэль и Форнарина", в 1880 году Франсуа Эдуар Пико также назвал свою картину - "Рафаэль и Форнарина".
В небесах, в кромешной тьме, скачут два всадника.
- Позвольте обратить ваше внимание, Мессир, - сказал один, - на картинах Мастера встречаются женщины с именем Форнарина, но нет ни одной с именем Маргерита. Вы можете это как-то объяснить?
- Объяснить, значит понять, - задумчиво произнес Князь Тьмы, - вот скажи мне Азазелло, знаешь ли ты, что такое ЛЮБОВЬ?
- Черт его знает, - ответил Азазелло, - мне это чувство незнакомо.
- Вот именно, - покачал головой Мессир, - но, к сожалению, ЧЕРТ тоже не знает. Видишь ли, Азазелло, у людей "праздник тела" ассоциируется с порочностью, а увядание плоти - со святостью. Мастер при жизни был веселым человеком, любящим вино, женщин, хорошие компании и неудивительно, что он выбрал порочную Форнарину, а не "святую" Маргериту.
Тело великого художника покоится в "Храме всех богов" - римском Пантеоне. На крышке саркофага высечена эпитафия, сочиненная итальянским гуманистом, кардиналом Пьетро Бемби:
"Здесь покоится великий Рафаэль, при жизни которого природа боялась быть побежденной, а после его смерти она боялась умереть".
Маргарита-Форнарина упокоилась в монастыре, где провела последние два года своей жизни.
- Азазелло, - Князь Тьмы нахмурил брови, - уже пятьсот лет ты не вылезаешь из созданного мною Интернета. Ты нашел, наконец, то, о чем я тебя просил?
- Нет Мессир, - с сожалением ответил вампир, - я прямо в отчаянии. Все обыскал и даже Google не знает, что такое ЛЮБОВЬ!
- Да, - покачал головой Воланд, - если даже Интернет не знает...
P. S. Несколько слов от автора.
Кто-то из читателей обвинит меня в том, что в своем рассказе я использовал образы некоторых персонажей из романа моего любимого М. Булгакова "Мастер и Маргарита". Грешен, грешен. Но, я хочу объясниться. У меня не было мыслей воровать знаменитые образы, но я писал о реально существовавших людях, оставивших неизгладимый след в мировой истории и искусстве - Рафаэле Санти, которого ученики называли "Мастер" и его возлюбленной - Форнарине, настоящее имя которой - Маргерита.
А Мессира и Азазелло я ввел в рассказ, чтобы подчеркнуть и усилить образ Рафаэля Санти, величайшего художника, талант которого был отмечен, как говорится: "Поцелуем Бога" и еще раз подтвердить его бессмертие.