ела дневник, в котором записывала, втайне от всех, те ужасы, которые вдруг нежданно-негаданно возникали в ее сознании.
Любочке представлялось, что она оказывалась то в пустыне, то среди снегов, через которые ей приходилось пробираться к своему счастью, а на самом последнем этапе вдруг останавливаться и возвращаться к своему Саше. В ней ощущалась неприкрытая боль за происходившее вокруг, где все перевернулось, смешалось, в одночасье сделалось никому не нужным. Все это выглядело для нее поистине страшным.
Однажды, незадолго до начала Первой мировой войны Любочка все же нашла в себе силы, чтобы выехать вместе с Блоком за границу. Доподлинно неизвестно, кто кого пригласил в это путешествие. Но они поехали, радуясь открывавшейся перспективе. Первым делом отправились в Париж. Но этот город совсем не вдохновил Блока. Позже он признавался, сколь "скучно" и неимоверно "тоскливо" ему было там.
Его не трогало ничего. Ни здешняя архитектура, ни вечнозеленые парки - все то, что определяло изящество этого города. При этом Блок озвучил, пожалуй, впервые в жизни, что с Любочкой ему "совсем не интересно". Она и впрямь раздражала его своей хозяйственностью и неуемным вниманием, которым он оказался окружен. Блоку это было совершенно не нужно. Он выходил из дверей маленького отеля, где они остановились, и бродил в одиночестве по парижским улицам, оттягивая время возвращения к жене. И Любочка чувствовала это отчуждение и страдала.
Домой, в Петербург, оба возвратились в еще более тягостном состоянии, чем поехали в путешествие. Блок начал пить, жизнь для него все более теряла всякий смысл. Любочка же вновь стала уходить из дома, а иногда и уезжать надолго - непонятно с кем. Из поездок писала Саше: "Люблю тебя одного в целом мире. Часто падаю на кровать и горько плачу: что я с собой сделала?"
Если это любовь, что же собой представляет все остальное? Не найти ответа.
В этом вихре коротких и отрешенных надежд, куда более длительных разочарований и новых невесть откуда берущихся надежд они прожили до большевистского переворота в 1917-м. Между Блоком и Любочкой в это время, когда страна поистине встала на дыбы, наконец-то воцарился долгожданный для них мир. Они перестали спорить, ссориться, пытаясь в водовороте политических страстей, обрушившихся на Россию, найти для себя какое-то подобие успокоения.
Получалось не очень. А временами совсем не получалось. Окружавшая жизнь совсем не добавляла светлых чувств.
Блок сильно страдал. Сочинять стихи у него выходило все хуже. Его одолевал полнейший раздрай: каким идеалам верить? В ком или в чем теперь будущее страны? А его будущее - какое оно уготовано? В январе 1918-го вышли в свет чуть ли не одновременно две его поэмы: "Скифы" и "Двенадцать". А потом творчество окончательно замерло в нем.
"Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь! - писал он иллюстратору Юрию Анненкову. - Мы задыхаемся, мы задохнемся все. Мировая революция превращается в мировую грудную жабу!"
Блока было не узнать, он дико исхудал, осунулся, сник. Неизменным остался лишь взгляд - такой же пронзительный и даже демонический, как и прежде. Но и в нем напрочь исчезла привычная живость. В Петрограде стало совсем трудно с едой, приходилось экономить на всем. Блок почти перестал выходить на улицу, он отчетливо ощущал для себя, что умирает. На эту тему не делился - да и решительно не с кем было вести эти разговоры.
Любочки в это время уже опять не было с ним - они расстались, кажется, теперь уже навсегда. Но, узнав о происходившем с Блоком, она тотчас возвращается в их квартиру и ухаживает за ним. По старым связям пытается достать какие-то продукты, чтобы хоть немного подкормить его.
Неожиданно в Совнаркоме вдруг вспоминают о поэтических заслугах Блока перед революцией. К этому времени, в незабвенном его сердцу Боблово большевики устраивают хозяйственный склад, Шахматово - имение блоковского деда - уже спалено дотла. Нарком просвещения Луначарский хлопочет, чтобы Блок возглавил комиссию по защите культурного наследия советской России. Это должно сулить ему какие-то деньги, продовольственные карточки. Привычную жизнь, наконец.
Но у Блока уже нет сил - ни на что. Ему не нужны никакие комиссии, он пишет письмо в Кремль с просьбой разрешить ему выехать за границу. Любочка обращается к Луначарскому со словами, что это единственная возможность спасти умирающего поэта.
Прошение Блока все время откладывается в Совнаркоме, о чем отстраненно сообщают Любочке всякий раз, когда она звонит туда. Наконец в августе 1921 года принимается решение в его пользу. Голосование состоялось в тот день, когда поэта не стало.
Совсем незадолго до смерти он написал посвящение своей Любочке.
"Это прядь - такая золотая,
Разве не от старого огня?
Страстная, безбожная пустая...
Незабвенная, прости меня!".
Может, до Блока все-таки дошла простая формула жизни: беречь то, что есть... К сожалению, мы часто понимаем многое слишком поздно. Когда уже бывает совсем нечего сберегать.
Любочка пережила Блока на восемнадцать лет. Она добровольно до конца своей жизни взяла на себя бремя вдовы поэта, не гнушалась разговорами о Блоке, когда ее просили рассказать о нем, участвовала в общественных мероприятиях, посвященных его памяти. Женой в полном смысле слова ей стать не удалось, роль вдовы у нее получилась куда лучше и ярче.
Последнее слово, которое она вымолвила перед смертью, было "Саша".
Наука на просторах Интернета
Шимон Давиденко
ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ
Интернет-портал Medium публикует каждый день несколько (иногда - больше десятка) интереснейших научных и научно-популярных, небольших по размеру, эссе и статей - обычно это краткие изложения публикаций в научных изданиях. На этом портале можно найти публикации в самых разных областях самых разных наук: от социологии до физики, от археологии до математики. Мы отобрали для наших читателей три публикации, демонстрирующие разнообразие материалов на портале Medium.
Шивон Макрэй и Дилан Пондер
Ничего или что-то?
Извечный вопрос: "Почему существует нечто, а не ничто?" очаровал человеческое мышление в различных научных и философских областях. Современная физика открыла вселенную, полную существования. Куда бы мы ни посмотрели, что-то есть, даже в самых, казалось бы, пустых местах.
Мы вводим гипотетический "принцип чего-то", утверждающий, что полное отсутствие существования может быть, по сути, невозможным. Вместо чисто философского подхода мы использовали смесь теоретических рассуждений и эмпирических выводов, чтобы доказать неправдоподобность абсолютного небытия.
Хотя можно представить, что можно стереть все, ключевой вопрос заключается в том, можно ли все удалить реально. Присутствие чего-либо в той или иной форме может быть фундаментальным аспектом природы Вселенной. По сути, существование "чего-то", а не "ничего", может быть внутренним, неоспоримым свойством Вселенной.
Этот принцип утверждает, что даже кажущиеся пустыми пространства нашей Вселенной, квантовый вакуум, содержат в себе колеблющиеся энергии и информацию, а не небытие.
Понятие "ничто" в этом контексте относится к гипотетическому состоянию, в котором все формы существования, включая материю, квантовые поля, пространство-время, информацию и концептуальные основы, полностью отсутствуют. Однако любая попытка концептуализировать это состояние опирается на существование сущности или причинной структуры.
Чтобы нарушить принцип чего-то, нужно быть в состоянии вообще нарушить подобные Первому закону термодинамики, что на данный момент кажется невозможным.
1а: Первый закон термодинамики Мы используем Первый закон термодинамики как одну из основных опор для нашего принципа. Как мы знаем, энергия не может быть ни создана, ни уничтожена, а может только претерпевать трансформацию, что подразумевает сохранение существования. Сохранение энергии предполагает, что общее количество чего-либо во Вселенной остается постоянным. Это говорит о том, что любая попытка полностью устранить все существование нарушила бы сами принципы, управляющие нашей физической вселенной и сделало бы концепцию абсолютного небытия несостоятельной. Некоторые правила следует нарушать, но это кажется невозможным.
1b: Если обдумать сценарий тепловой смерти нашей Вселенной, когда энтропия достигает максимума и все макроскопические процессы прекращаются, Первый закон термодинамики все еще остается в силе. На этом этапе может возникнуть соблазн представить себе абсолютную пустоту, однако квантовая физика бросает вызов этому представлению. В конце концов, Вселенная достигнет состояния максимальной энтропии, когда вся энергия распределяется равномерно и работа больше не может быть выполнена, но это не означает нарушения закона сохранения энергии. Энергия все еще существует; она просто равномерно распределена и больше не способна выполнять работу.
1c: Квантовые флуктуации и виртуальные частицы - не просто исключения; скорее, они служат примером устойчивости существования даже в самых, казалось бы, несуществующих условиях. Они служат указанием на сохранение чего-то, демонстрируя, что идея абсолютного небытия остается неуловимой, даже когда она сталкивается с судьбой Вселенной.
Некоторые физики утверждают, что квантовые флуктуации представляют собой ничто, однако эта идея кажется весьма загадочной. Описание "ничто" по своей сути противоречиво.
2а: В дополнение к этим квантовым явлениям, природа самого пространства-времени сохраняется и после тепловой смерти Вселенной. Хотя традиционные космические структуры, возможно, и рассеялись, пространство-время осталось нетронутым.