- Вот видите, ваша мечта уже начинает портить вашу реальную жизнь, - Джонсон, кажется, понял, о чем я думаю. - К тому же в вашем случае, подготовка будет более долгой и несколько более тяжелой для вас, нежели в стандартном варианте, - Проницательный Джонсон уловил мою неприязнь к слову "типовой" и пользовался синонимами.
- И еще, - поднял палей профессор Джонсон. - "Одна экзопланета" звучит не очень. Для достоверности придумайте ей название или возьмите за основу какой-нибудь номер подобного рода планет из каталогов НАСА.
Грейси я объяснил свои отлучки из дома тем, что хожу к психотерапевту. И это не было таким уж обманом. В программу подготовки к "установке новой памяти" входили и сеансы психотерапии.
В своем домашнем компьютере я создал файл "Майкл Хендерсон. Настоящая жизнь". Записал все свои воспоминания (более-менее все), то есть оставил себе лазейку? А Джонсон думает, что я одержимый. Только название мне не понравилось. То, что будет у меня после клиники Джонсона, разве не настоящая жизнь? Может, она даже будет более настоящей, чем то, что было до... Переименовал файл в "М. Хендерсон. Прежняя жизнь". Или же лучше назвать: "Первая жизнь"? Сделал себе напоминалку в компе: "Чувствуешь, что психика не справляется, открой файл такой-то". Надеюсь, я пойму. И еще я создал файл "Любовь к Линде". Сценарий". Название зашифровал. Оставил себе памятку: "Открыть в самом крайнем случае". Джонсону об этом, естественно, знать не обязательно.
И настал день.
Страшно. Все понимаю, а все равно страшно. Сам не ожидал. Доктор Адамс держала меня за руку, пока не начал действовать наркоз.
- Майкл, отнеситесь к этому, как к любой другой, самой обычной операции, - повторяла она.
Реабилитация прошла успешно, уложилась в нормативные сроки. Грейс и дети знали, что я лег в клинику, дабы кое-что подправить, навести порядок у себя в ДНК. Обычное дело, рутина, беспокоиться не о чем.
Вот уже профессор Джонсон прощается со мной:
- С вами было приятно сотрудничать, Майкл.
Я в ответ лепечу что-то аналогичное. Нет, без иронии, я действительно тронут.
- Если будут какие-то вопросы, сомнения, звоните, - напутствует меня профессор Джонсон. - Даже, если сочтете свои сомнения занудством или же болезненной мнительностью, все равно звоните, не стесняйтесь, хорошо? Гарантийное и сервисное обслуживание в течение десяти дет.
Я снова дома. Живу обычной своей жизнью. Подстригаю свою лужайку. Небо надо мной точно такое же. Солнышко светит все так же. Крис, Кэтрин и Джо по-прежнему мои дети. Грейси время от времени выпекает мой любимый пирог. Чего еще надо? То есть, операция прошла успешно. Неизбежная процедура коррекции генов, отвечающих за Альцгеймер. Что же, в моем возрасте уже положено. "Институт памяти" делает и такого рода операции. И все действительно хорошо. Моя идентичность не нарушена, мозг и психика не задеты. Надо бы узнать, что они могут мне предложить по своему основному профилю, то есть насчет "моделирования памяти". Только стоит ли? Нужно ли мне это? От добра добра не ищут... да и вообще. Линда? Да, я помню Линду. Отчетливо помню. Наверное, даже помню все. Деменция, видимо, мне теперь и в самом деле не грозит. Но это было так давно, целая жизнь прошла, и Линда вспоминается так, иногда... с теплотой, с легкой грустью, но достаточно отстраненно.
Грейси купила авто, старый такой, двадцать первого века, "форд", так это называется, кажется. Она у меня коллекционирует всякий антиквариат (в прошлом месяце притащила домой античную вазу). Но все эти двигатели внутреннего сгорания (если я не путаю название.) ее особая страсть. Она счастлива. Мне нравится, когда она счастлива.
Уже вечером, перед самым сном:
- Знаешь Грейси, когда-то у меня была Линда, да... Столько доброты, ни в ком не встречал такого больше. Доброта и... - я подбираю слово. Сказал Грейси: - Я тебе расскажу, - добавил, почти что в шутку: - Только, если не будешь ревновать.
- Майк, как думаешь, кузов этого моего новоприобретения отдать на реставрацию или же так оставить? Артефакт ведь и должен быть дряхлым, - ответила Грейси.
Проснулся средь ночи. Линда. Я помню - вдруг вспомнил! Запах ее волос. Ее голос. И то, как забавно она грызла яблоко. Помню ее прикосновение, ее объятие... Ее кожа под моими пальцами - это забыть невозможно.
Наши шутки, наш смех. Что там было? о чем и к чему? по поводу? - не помню, не важно. Но эти мгновения и длительность счастья. Чистота, безраздельность, всамделишность счастья.
Возраст такой, когда уже начинаешь латать в своем организме то одну, то другую брешь. Я заменил себе сначала коленный сустав на правой ноге, затем тазобедренный на левой. А двумя месяцами позже мне имплантировали новую печень, выращенную из стволовых клеток. Явно будет лучше прежней. С сердцем вообще все в порядке и без медицинского вмешательства, я даже не ожидал. Словом, все складывается довольно оптимистично. И впереди у меня еще много времени.
Рождество. Все наши в гостях у нас с Грейси. Крис со своей Джуди, их детки, близнецы Бен и Майк (вроде бы в честь меня) тоже здесь. Жены Бена и Майкла, Хлоя и Шелли. Их извечная шутка, будто они путают своих мужей - каждый год радуются ей, как в первый раз. Дети Бена и Майкла, как всегда не явились, развлекаются где-то со сверстниками. Кэтрин с новым мужем, все забываю, как его зовут (это я, конечно, кокетничаю), с дочками, Дарси и Меган, а ее старшая Мэри, со своими Стефани и Тиной (мои правнучки). Да! Еще Эмили, дочка Дарси. Но она такая, что ее как будто и нет. А где же муж Мэри? Сейчас подъедет. А вот уже и подъехал. Нет, это друг Меган Билл паркуется у нас перед домом, но не суть. Муж Мэри, в общем-то, астронавт, так что он, наверное, не подъедет, а прилетит - моя дежурная острота. Интересно, все смеются из такта или просто не держат в голове, что я говорю ее из года в год, стоило только ей выйти за него замуж. Мой Джони на пороге с юной подругой (слишком юной) и с бутылкой шампанского. У него сложились довольно-таки хорошие отношения с моими детьми от Грейси, да и с самой Грейси. А вот уже и Стив, муж Мэри, неужели прямо с Марса?
Все идет неплохо. То есть, как всегда. Но несколько лучше даже. Сколько-то натужного веселия и веселия вполне искреннего (от того совсем уже незамысловатого). Сколько-то добродушия, тщеславия, занудства, душевного тепла. Нашлось место и нашим застарелым, обидам друг на друга, но это так, попутно, по привычке, не попортив праздника. Наша любовь друг к другу, в той, нам отпущенной мере, разлита в воздухе. Разговоры о своем повседневном, житейском - сейчас это дается всем нам с чуточку большей иронией, нежели обычно. А вот уже Грейси повела Стефани и Тину в ванную. Ну да, отмывать от крема и соусов. "Тина под соусом", - год за годом говорю я, и с тою же самой интонацией. Кэтрин рассказывает о том, что решилась на программу, останавливающую старение клеток, теперь проживет лет двести. Причем, не с момента рождения, а с третьего декабря уходящего года, когда ей сделали купирование "гена старения". Жаль только Дэвид (ее муж) не хочет. Ей будет его не хватать. Я к такого рода совсем уже экстремальным вмешательствам в наш генетический код отношусь настороженно (я консерватор). Но спорить с ней сил и желания сейчас нет. Главное, чтобы всевозможные побочные эффекты не превратили в ад, эти ее "двести лет". Крис взахлеб о том, какой они с Джуди собираются приобрести дом. Стефани разбила бокал. Моему внуку Майку пришла мысль начать трансляцию нашей вечеринки, чтобы его подружка, которая сейчас подлетает к Меркурию (новогодний тур такой!) была в курсе. Когда он берет меня крупным планом, я говорю: "Зря. Она же решит, что у тебя дурная наследственность, и вряд ли захочет заводить с тобой детей".
Все разбрелись по комнатам, улеглись спать уже под утро. Грейси устала, но она счастлива. Совершенно счастлива. Я же вижу. Я? Тоже счастлив.
- Знаешь, Мики, я, пожалуй, пойду, - кивнула мне Грейси и отправилась в спальню.
Я же решил глотнуть немного воздуха. Накинул куртку и вышел в сад.
Да, во всем этом сегодняшнем все-таки есть и чувство и смысл. И в моей прожитой жизни смысл - сейчас я чувствую, сознаю это даже острее, чем обычно. Но неправота, неглубина смысла! Какая-то даже вина смысла... Вырваться. На свободу? куда угодно. Спрятаться от этой моей удобной, счастливой жизни. Единственное, что было у меня настоящего, абсолютного, доподлинного... единственное, что было у меня из того, что лучше и больше меня, это любовь к Линде. Линда, где ты? Есть же надежда, хоть какая-то тень надежды, что корабль "Паломник" вынырнет из пространственной петли. Если бы он действительно разбился, какие-то куски, фрагменты так ли иначе попали б из петли в обычный, в ординарный наш космос, и были бы зафиксированы аппаратурой. Значит, надежда действительно есть! Я понимаю, в петле искажено не только пространство, но и время. И Линда может вернуться постаревшей не на пятьдесят, а на пять лет, на три, два года. Вернется юной двадцатисемилетней? Или же наоборот, окажется много старше меня? Много старше моей матери? Лишь бы только вернулась. Я верю в чудо. Линда, Линда...
Кирилл БЕРЕНДЕЕВ
ЗИМНИЙ ДОЗОР
- Вызывали? - Чапель вошел в дежурку первым, Полых, подотстав на шаг. Хмурый отвернулся от окна, молча подал старику-ветерану подзорную трубу. Кивнул в сторону заснеженной реки, наискось рассекавшей городок.
- В окнах церковных складов огни. Я б не углядел, как бы не сумерки. Верно, давно возятся, темень не заметили.
- Думаешь, шатуны?
- А кто еще у матери воровать способен? - вдруг резко произнес, почти выкрикнул Хмурый. - Только такие подонки. - И более спокойно продолжил: - Сходите туда, разведайте. Если двое-трое их будет, попробуйте задержать. Не рискуйте, я сказал, попробуйте. Вечереет, шатуны сейчас снулые. Идите через холм, а я помощь позову.
В дозоре в этот день находилось всего трое, сам старшина, полдня мерзший в дежурке на плохо отапливаемой каланче и двое его помощников, кемаривших в опустевшей казарме. Еще трое днем отправились в обход городка, но пока не вернулись. А Груздь приболел.