Где-то на Марсе
Станция геологов оказалась заброшенной. Освещение не работало, пришлось включить ручные фонари, в их свете Конума и Мартенс разглядели узкие, заваленные сломанной мебелью помещения. Продовольственный склад, обнаруженный на подземном уровне, был пуст. Единственное, чем удалось поживиться, - несколько канистр с горючим, оставленныx кем-то возле химической лаборатории.
Они вытащили канистры наружу и загрузили в вездеход.
- Пора возвращаться, - сказал Конума. - Делать здесь больше нечего.
Мартенс вывел пульверизатором на стальной двери станции свои инициалы и дату. Потом полез в вездеход. Конума уже разогревал двигатель. Они сняли защитные шлемы - под ними обнаружились потные усталые лица.
- Третья станция, - сказал Мартенс, - и никого.
- Все давно на Земле, - ответил Конума.
- Не могут быть все на Земле, - вздохнул Мартенс. - "Юпитер-М" забрал тысячу, максимум - тысячу сто поселенцев, а на Марсе до Глобального Кризиса было более двух тысяч человек. Где остальные?
- На южном полюсе, - отрезал Конума.
Вездеход взревел, дернулся и по рыжим булыжникам полез прочь от двух пологих холмов, между которыми располагалась станция. Ее куполообразный контур быстро пропал в сгущавшихся сумерках. Конума и Мартенс какое-то время бесцельно смотрели перед собой на дорогу. Впрочем, дороги не было, просто через каждые двести метров на камнях была намалевана двухсторонняя люминесцирующая стрелка. До станции "Энтони", куда они возвращались, проделав большой круг по пустыне, оставалось менее двадцати километров.
- Или на северном полюсе, - неожиданно продолжил Конума. - К чему гадать? - Японец вздохнул. - На базе возле Большого Сырта точно осталось семьдесят человек. Мне удалось с ними связаться, пока функционировала связь. Но до них не добраться - четыре тысячи километров. Да ты, Петер, сам все знаешь... А этим геологам просто повезло. Похоже, одна из пассажирских капсул с "Юпитер-М" приземлилась здесь неподалеку и всех забрала.
- Мы-то как ее прозевали? - подал голос Мартенс.
- Песчаная буря, - напомнил Конума. - Связи не было две недели. Дело здесь обычное...
- Они могли бы подождать, - глаза Мартенса сверкнули, - до конца бури.
- Могли бы, но не подождали, - сказал Конума. - Их можно понять. "Юпитер-М" и так ушел перегруженный. Поселенцы с Каллисто, поселенцы с Титана, да наших - около тысячи. На всех все равно не хватило бы мест... Вот кончится Глобальный Кризис, и тогда нас заберут... наверное.
- А когда он кончится?
- Откуда я знаю. Лет через тридцать-сорок. На Земле сейчас дела плохи.
- Пустой разговор, - ответил Мартенс.
- Пустой, - согласился Конума. - Но почему бы не помечтать?
- Да я не о том. Весь разговор пустой. Сколько за последние полгода обо всем этом сказано. А что толку?
Конума не ответил. Вездеход продолжал загребать и пережевывать гусеницами камни. Мартенс сунул в проигрыватель подвернувшийся компакт-диск и откинулся в кресле. Из динамиков полилась птичья трель, но расслабиться не получилось. Конума неожиданно сбавил скорость, потом остановил вездеход. Мартенс с удивлением глянул на него.
- Что? Опять двигатель?
Японец неопределенно пожал плечами и стал надевать шлем.
- Ты мне поможешь?
- Помогу. - Мартенс выключил проигрыватель, повертел в руках свой шлем, тоже надел его. - Надеюсь, ничего серьезного...
Они вылезли из вездехода.
От вечерних сумерек не осталось и следа, снаружи была ночь. Свет от фар вездехода двумя широкими столбами уходил во мрак и терялся в пустыне. В небе сиял только что взошедший Фобос.
- Дело дрянь, - сказал Конума. - Гусеницы порвались.
- Где? - удивился Мартенс. - Да все в порядке...
Он не договорил. Фиолетовый луч проворно чиркнул по гусеницам - сначала по левой, потом по правой. Титановые траки с глухим звоном упали на камни.
Мартенс обернулся. Конума резко отступил на шаг и навел на своего товарища бластер.
- Конума... - выдохнул Мартенс. - Да ты с ума сошел!
- Не спеши с выводами, - возразил Конума, - я нормален. Мои действия продиктованы логикой и только ею. Если ты успокоишься и не станешь хвататься за свой бластер, который я все равно заранее разрядил, то я, конечно же, мотивирую свой поступок.
- Вот урод! - завопил Мартенс. - Он мотивирует! Загубил вездеход и обещает все логично обосновать... Как мы домой доберемся?
- Пешком, - ответил Конума, продолжая целиться в напарника. - До станции осталось шестнадцать километров. За ночь можно управиться.
- Издеваешься? Кислорода в скафандрах хватит не более чем на полтора часа. Нам не дойти.
- Повторяю, прекрати крик и послушай меня. - Конума был само спокойствие.
Мартенс замолчал - ничего другого ему не оставалось. Конума опустил бластер и какое-то время смотрел в ту сторону, куда они только что ехали. Свет фар выхватывал из тьмы бесконечные красноватые камни.
- Постараюсь быть кратким, - сказал он. - На станции "Энтони" сейчас живут семь человек. Супруги Вебер не в счет. Супруги Симонян тоже не в счет. Габи Ваффеншмидт - интересная и, главное, свободная девушка. Ты, Петер. И я. Вот об этой троице нам и предстоит разговор. Тебе нравится Габи?
- Конума, я не собираюсь...
Японец снова поднял бластер.
- У нас мало времени, Петер, - сказал он. - Кислород в скафандрах кончается. Если ты не ответишь на мой вопрос, я просто застрелю тебя и пойду к "Энтони" один.
Мартенс длинно и замысловато выругался.
- Тебе нравится Габи Ваффеншмидт? - повторил Конума.
- Ну, она довольно милая...
- Хорошо. И она нравится тебе настолько, что ты готов на ней жениться?
- Не думаю, что с этим стоит спешить...
- Почему? Ведь других девушек здесь все равно нет.
Сквозь стекло скафандра было видно, как Мартенс облизал пересохшие губы.
- В конце концов, это мое дело...
- Нет, Петер, наше! Я тоже заинтересованная сторона. На станции "Энтони" имеется одна свободная девушка и двое свободных мужчин. Габи явно отдает предпочтение тебе. Но если ты не собираешься на ней жениться, не лучше ли сообщить ей об этом - и у меня появится шанс.
- Конума, я не понял... У тебя жена в Токио.
Лицо японца находилось в тени, и было невозможно оценить его реакцию на эти слова. Какое-то время Конума молчал, потом ответил:
- Да, жена и две замечательные дочки. Но увижу я их очень нескоро, может быть, никогда. А мне только тридцать четыре. И я не собираюсь, как медведь в спячке, ближайшие сорок лет сосать лапу.
- И ты застрелишь меня, чтобы жениться на Габи?
- Нет, Петер, я застрелю тебя, если ты будешь проявлять несообразительность и тянуть время. Надеюсь, до этого не дойдет.
- Тогда выражайся яснее.
- Дуэль, - сказал Конума. - Я предлагаю дуэль. Это самый честный выход.
- Дуэль?
- Именно. Мне нравится Габи. Тебе, Петер, как я понял, тоже. Один из нас лишний, пусть дуэль решит - кто.
- Конума, ну ты и выдал! - Забыв про наведенное на него оружие, Мартенс расхохотался. - Вспомни, какой сейчас век! Что за средневековые методы?
- Зря смеешься, Петер! - повысил голос Конума. - Какая разница, какой сейчас век, если мы, как бродяги, прочесываем Марс в поисках еды и всего, что плохо лежит. А о том, что сейчас творится на Земле - лучше вообще не вспоминать... Я все продумал заранее. Никаких дуэльных пистолетов или шпаг нам не понадобится. Сделаем так... Кислорода в баллонах хватит на полтора часа. Этого вполне достаточно, чтобы пройти в скафандрах еще четыре километра. А там в камнях рядом с очередной люминесцирующей стрелкой я спрятал запасной баллон. Кислорода в нем на сутки. Тот, кто успеет первым, заправит свой баллон, дойдет до "Энтони" и сообщит, что в результате аварии его напарник погиб в пустыне.
- Конума, ты действительно чокнутый.
- Пусть, - неожиданно согласился японец. - Пусть я чокнутый, если тебе так хочется думать. Вот только, Петер, я бы мог стукнуть тебя бластером по затылку, а сам спокойно дойти до станции один. Однако я предлагаю тебе шанс получить и жизнь, и девушку, при этом сам рискуя потерять и то, и другое. Может, ты все-таки оценишь ситуацию реально и перестанешь тянуть время. Ведь до запасного баллона еще четыре километра.
Мартенс больше не смеялся. Он хорошо знал напарника - тот никогда не шутил. Значит, все сказанное японцем было для того действительно важным. И, похоже, ради этого важного Конума был готов на все.
- Ты прав в одном, тянуть не стоит... - сказал Мартенс. - Где, говоришь, запасной баллон?
- Надо пройти двадцать стрелок. Я спрятал его слева, за обломком скалы...
Конума не договорил - Мартенс решительно двинулся на него. Японец отскочил в сторону и снова выставил бластер. Но Мартенс уже удалялся в пустыню. Он и не думал нападать. Он шел к баллону. Осознав это, Конума поспешил следом.
Уже через четверть часа Мартенс люто возненавидел тех, кто проложил дорогу по этим ужасным камням. Понятно, что кратчайший путь - это прямая, но могли бы намалевать стрелки немного южнее, где, если верить картам, каменистая пустыня сменялась песчаником. Несколько раз Мартенс спотыкался, дважды падал на колени, рискуя повредить скафандр. Довольно быстро свет фар перестал освещать дорогу - вездеход скрылся за высоким каменистым холмом. Пришлось включить ручной фонарь.
Конума отставал. То ли берег силы, то ли действительно не мог поспеть за более молодым товарищем.
Японец всегда нравился Мартенсу. Спокойствием, рассудительностью, нетривиальным взглядом на многие, казалось бы, устоявшиеся представления. Конума был старше на девять лет, но это не помешало им еще на Земле сблизиться и напроситься в одну команду. В свободное время они вместе колесили по Европе, потом Африке, неделю прожили в родном городе Мартенса Йоханнесбурге, на пару дней забрались даже в Антарктиду. Уже на Марсе с удовольствием смотрели одни и те же фильмы, подсовывали друг другу любимые книги, вместе тренировались в спортзале... И тут такой поворот.