Мартенс обернулся. Напарник отставал все больше. Конума почему-то не включил свой фонарь, и японца было сложно разглядеть в темноте. И как он ноги не разобьет? - подумал Мартенс и тут же сам запнулся об очередной камень. Более низкая, чем на Земле, сила тяжести смягчила падение, но правое колено заныло. Мартенс выругался, сквозь эластичную ткань скафандра потер колено - не помогло - и двинулся дальше. Позади осталась седьмая люминесцирующая стрелка, дышалось пока легко.
Габи. Милая Габи Ваффеншмидт. Гибкая черноглазая девушка из Южной Дакоты с непроизносимой немецкой фамилией, доставшейся ей по материнской линии. Отца, индейца сиу, она не помнила, он погиб на Луне еще до ее рождения, расписаться родители не успели. Больше всего она любила балет, но завалила экзамен по хореографии и пошла по стопам отца - стала космопроходцем.
Нравилась ли она Мартенсу? Нравился ли Мартенс ей? Наивный Конума! Мартенс сам не знал ответов на эти вопросы.
Взгляды Габи и Мартенса не совпадали практически во всем - вечерами, когда сотрудники станции "Энтони" собирались в баре, девушка яростно спорила с ним о литературе, философии, астрофизике. В глазах Габи плясали бесенята, она громила изящные теории Мартенса, громила с хорошим знанием как предмета в целом, так и множества частных деталей. Он краснел и разводил руками. Тогда она шла ему на помощь и находила серьезные доводы в пользу уже раскритикованных ею теорий, и когда Мартенс расправлял плечи, громила и их новой порцией невероятно оригинальных суждений.
И все же Мартенсу нравилось это общение. Где-то почти на уровне подсознания он то ли догадывался, то ли надеялся, что за яростными спорами скрыта не менее яростная мольба: заметь меня, Петер, вот она я здесь, не дура, совсем не дура, просто умница, так увидь во мне нечто большее, чем коллегу по работе и напарницу по теннису. Или, может быть, он все-таки ошибался?..
Десятая стрелка. Половина пути позади. Колено ноет так, что хочется выть на Луну. В данном случае, на Фобос. Оборачиваться Мартенсу не хотелось, он включил рацию и услышал ровное дыхание японца. Не похоже, чтобы Конума устал, значит, бережет силы. И рванет на последних метрах. Интересно, подумал Мартенс, а если мы выйдем к цели вместе? Наверное, будем вырывать друг у друга баллон и орать, как придурки. Потом тот из нас, кто победит, у кого в руках окажется заветный баллон, разобьет им своему противнику шлем скафандра... Мартенс скривился: что за дрянь лезет в голову!
Он снова запнулся о камень, на этот раз устоял, только замахал руками, удерживая равновесие, и луч фонаря бешено заплясал по ночной пустыне.
- Ты в порядке? - в наушниках послышался голос японца.
- Дурацкий вопрос, - ответил Мартенс. - Я в пустыне, ночью, на Марсе, и до станции еще черт знает сколько километров. И все по твоей вине.
- Четырнадцать километров, - подсказал Конума. - Осталось меньше четырнадцати километров. А до баллона вообще рукой подать. Мы хорошо движемся.
- Хочешь поболтать?
- Если только ты не будешь обвинять меня во всех грехах. Ночь и пустыню я еще могу записать на свой счет, но на Марсе ты оказался не по моей вине.
Мартенс фыркнул.
- Остряк, - сказал он.
Конума промолчал.
- Почему ты не включишь фонарь? - спросил Мартенс.
- Фонарь только мешает. Потуши его, глаза быстро привыкнут.
- Я тогда вообще разобью ноги.
- Ты их и так уже разбил.
Мартенс остановился, потушил фонарь.
- Конума, - спросил он, - а что случится, если мы дойдем до баллона вместе? Ты об этом подумал?
- Это вряд ли, - сказал японец. - Ты совсем выдохся. За полкилометра до цели я легко обойду тебя и буду первым.
- А если все-таки первым дойду я?
- Значит, победишь ты. Не стоит, Петер, ждать от меня гадостей... Я подарю тебе твой бластер и пожелаю счастливого пути.
- Как у тебя все просто.
- Совсем не просто, Петер. Я полгода все обдумывал. Что только в голову не лезло, но дуэль, поверь мне, единственный достойный выход.
- Ох уж эти бабы, - сказал Мартенс. - Все только вокруг них и вертится. Даже здесь - на Марсе.
- А вокруг кого еще все должно вертеться?
Мартенс не ответил. Глаза начали привыкать к ночному мраку. Похоже, без фонаря действительно можно обойтись.
- Ладно, - вздохнул он, - рванем дальше. Говоришь, ты будешь первым?
- Непременно.
- В нашей ситуации было бы дико пожелать тебе удачи, так что просто пошли.
- Пошли, - согласился японец, и ночная пустыня снова двинулась им навстречу.
Как и обещал, Конума пошел на обгон за полкилометра до цели. Он решительно ускорил шаг и за несколько минут вырвался вперед. Как ни старался Мартенс тоже прибавить скорости - не получилось, сбитые ноги давали о себе знать, да и дефицит кислорода с каждой минутой ощущался все сильней. Понимая, что в этой дикой гонке он уже проиграл, Мартенс устало плелся позади напарника - без цели, просто осознавая, что остановиться и сесть на камни было бы началом конца. На недавнего приятеля он больше не смотрел, все внимание уделяя дороге - еще шаг, еще! Когда же, вконец обессилив, остановился и поднял голову, то от удивления присвистнул и отчаянно завертел головой: японец исчез!
- Конума! - позвал Мартенс.
Молчание.
- Конума! Ты где?
В наушниках тихо потрескивали помехи.
- Конума!
Мартенс включил фонарь - луч нервно забегал по камням. Никого! Петер развернулся, но и позади высветились лишь бесконечные камни. И, забыв про усталость, Мартенс бросился вперед.
Японец не дошел до люминесцирующей стрелки каких-то двадцать метров - скорее всего, поскользнулся на камне, упал и расшиб голову. Он лежал в небольшой впадине на спине, раскинув руки, и в первое мгновение Мартенсу показалось, что Конума мертв. Он наклонился над телом напарника и вдруг отчетливо услышал в наушниках стон.
- Конума! - снова позвал Мартенс.
Но Конума лишь прошептал что-то неразборчивое и отключился. И тогда, уже задыхаясь, Мартенс рванул к двадцатой стрелке, где, если верить напарнику, был спрятан заветный баллон.
К станции "Энтони" полумертвый от усталости Петер Мартенс вышел через одиннадцать часов. На плечах он нес тело японца, в баллон которого закачал половину найденного кислорода. Об истинных причинах происшествия он никому не сказал ни слова.
Конума все еще оставался без сознания. Его поместили в лазарет. Габи Ваффеншмидт, взяв на себя обязанности медсестры, стала заботиться о нем. Она очень жалела несчастного, что, видимо, и пробудило в ней чувства. Через два с половиной месяца, когда Конума немного поправился, они объявили себя мужем и женой.
А еще через неделю Мартенс, забив под завязку отремонтированный вездеход продуктами и канистрами с горючим, двинул к Большому Сырту. Четыре тысячи километров на Марсе - практически непреодолимое расстояние, но кто знает...
Чтобы никого не беспокоить, он уезжал ночью. Проводить Мартенса вышел один Конума. Японец опустился на колени и поклонился вслед уходившему вездеходу. Но видели это лишь звезды и Фобос.
Евгений Добрушин
Место и время
Надо признать, эта идея ко мне пришла очень давно - лет пятнадцать назад. Я позвонил тогда своему отцу и попросил его дать мне номер телефона его бывшего ученика - Сережи Хайкостера. Сережа был очень крутым специалистом в области компьютеров и программирования, работал в супер-пупер компании хрен-знает-каким-крутым-специалистом и мог реально меня проконсультировать по этому вопросу. Узнав суть дела, отец сказал как отрезал:
- Не лезь к Сереже со своими глупостями, он человек занятой, ему не до тебя!
В голосе отца звучало такое совершенно неприкрытое презрение ко мне, что я понял: ловить тут нечего.
Я поделился своей идеей на конкурсе идей в интернете, все над ней дружно посмеялись, и на этом дело закончилось.
Прошло пятнадцать лет...
И я, наконец, решил открыть свой аккаунт в "Фейсбуке"...
Вскоре у меня там было уже с десяток друзей, в том числе и мои родители, которые давно являлись членами этого сообщества.
И тут я сообразил, что Сережа Хайкостер должен быть в друзьях у моего отца! Ведь он его любимый ученик!
Когда-то давно, двадцать лет назад, папа преподавал у него физику. Сережа тогда учился в школе "Мосинзон", где папа вел класс "электроники" - продвинутых учеников, делавших аттестат по физике на пять единиц. С тех пор они поддерживали дружеские отношения, и Сережа иногда консультировал моего отца в области компьютерной грамотности.
Так я нашел Сережу.
Написал ему личное сообщение в "Фейсбуке" и пригласил в друзья. Дружбу он отклонил, но свой телефон дал, и я ему позвонил.
Наш разговор длился шестнадцать минут.
Выслушав мою идею, он сказал:
- Знаете, Евгений, идея ваша, конечно, интересная, но она не стоит ровно ничего. Потому что сами вы ее осуществить никогда не сможете - у вас нет на это прав, а чтобы выйти на нужного человека в компании "Гугл" и просто ПОДАРИТЬ ему эту идею, нужно иметь такие связи, которых у меня нет.
- Вообще, - добавил он, - это главная проблема в жизни - оказаться в нужное время в нужном месте. Иногда совершенно бездарные личности с тупыми идеями оказываются в нужное время в нужном месте и реализуют все так, что становятся богатыми и знаменитыми. А иногда даже самые гениальные идеи не находят выхода только потому, что их автор не оказался в нужное время в нужном месте.
- Значит, - спросил я его, - мне остается забыть эту свою идею?
- Да, - ответил "гений программирования". - Но я все же попытаюсь вам помочь.
- Буду очень вам признателен, - сказал я.
- У меня есть знакомый, который связан с другим знакомым, который имеет выход на "Гугл". Я попытаюсь узнать его координаты и вас с ним связать. Они все говорят по-русски, так что проблемы в общении у вас не будет.
- Это было бы замечательно! - сказал я.