Дженнисон ответил таким же поцелуем и пошел в прихожую дожидаться, когда зашелестит дверь поднявшегося лифта. Шарон возникла, как фея из сказки, и Базз едва удержался, чтобы не воскликнуть: «Мы с вами уже встречались, по-моему!» Несколько раз он так и обращался к Шарон, она сердито обрывала его словами «Милый, это давно не смешно», и первые минуты свидания оказывались испорчены.
– Какая ты красивая! Платье – прелесть! – заставил он себя сказать то, что сегодня, как ему казалось, звучало немного фальшиво.
Он хотел сразу поставить точки над i, но не нашел в себе достаточно мужества, и сначала все шло, как обычно: объятия, поцелуи, «сегодня я с утра хорошо поработал…», «я едва улизнула от мужа, он уехал позже обычного…» Фраза насторожила Дженнисона, страх кольнул сердце. Позже обычного. Хотел проследить? Догадался? Что, если проследил и…
Господи, так невозможно! Нужно, наконец…
– Шарон, родная, я должен тебе сказать…
– Ты получил контракт на сценарий? Поздра…
– Нет. К сожалению.
– И я тебе хочу сказать, милый! Муж – видишь, как нам везет, – улетает на полторы недели в Португалию, их фирма там что-то налаживает или открывает, я точно не поняла, но это неважно, у нас будет столько времени побыть вдвоем!
Полторы недели. Как хорошо… Может, отложить разговор? А если Таубер вернется раньше? Вдруг он вернется через три дня? А что, если это вообще ловушка? Никуда он не летит и неожиданно ввалится… Полторы недели не только радостей любви, но и липкого страха?
– Шарон. – Базз обнял ее за плечи. – Мы должны расстаться, Шарон. Это наша последняя встреча.
Надо было мягче. Постепенно. Но он не смог. Фраза сказалась сама собой. Все это с ним уже было однажды. Так же он обнимал Шарон за плечи, смотрел в глаза… Дежавю. Только бы не сказать сейчас привычную фразу, тогда станет совсем невыносимо!
Шарон вырвалась, отошла к открытой балконной двери, повернулась спиной, сделала вид, будто рассматривает что-то в небе. Вертолет? Облако?
– Я не могу больше! – в отчаянии воскликнул Дженнисон.
– Ты меня не любишь, – сухо констатировала Шарон, обращаясь, видимо, к Богу.
– Не в том дело. – Он подумал, что попытки объяснения будут выглядеть глупо и неубедительно, и сказал: – Да. Разлюбил. Все имеет конец, верно?
– Встретил другую? – Мысли Шарон были предсказуемы.
– Да, – сказал он и застыл.
Показалось? Или в прихожей действительно что-то звякнуло? Он прислушался. Нет, тихо.
А если Таубер проследил? «Он сегодня позже…» И дубликат ключа он мог сделать. Шарон так неосторожна, он мог порыться в ее сумочке…
Глупости. Нужно победить страх. Вот опять: шорох в прихожей. Это невозможно вынести!
Базз подошел к Шарон и дотронулся до ее плеча. Она резко обернулась.
– Не трогай меня! – Крик был таким громким, что Базз отшатнулся.
– Прости, – пробормотала Шарон и прижалась к нему всем телом.
«Если Таубер сейчас внизу, – мелькнула мысль, – он нас видит, нужно уйти с балкона».
Базз не мог. Шарон целовала его так исступленно, будто это был действительно последний поцелуй. Он ответил, у Шарон были горячие губы, он не удержал равновесия и спиной ощутил перила балкончика. Кто-то в прихожей… Если сейчас войдет Таубер, произойдет катастрофа. По улице промчался амбуланс, звуки сирены мешали расслышать шаги в прихожей.
– Базз, – произнесла Шарон ему в ухо. – Я люблю тебя. Я разведусь с Таубером…
Только этого не хватало! Тогда он точно убьет…
– Нет! – воскликнул Дженнисон. – Не надо. Мы больше не будем встречаться!
«Глаза… Какие у нее глаза… Она действительно меня любит!»
За спиной Шарон начала открываться дверь в прихожую. Господи, он здесь уже! Он убьет их обоих! Дженнисон инстинктивно шагнул назад и почувствовал пустоту. Перила, а там… Он взмахнул руками, и Шарон, вскрикнув, ухватила его за плечи, чтобы удержать от падения.
Дверь в прихожую распахнулась, и темный силуэт мужчины…
Сильный толчок в грудь.
«Раньше надо было с этим покончить», – подумал он, и ему показалось, что это уже с ним было однажды.
Было, было…
– Добрый день, Дженнисон. Вы сегодня выглядите значительно лучше. Ложитесь. Кстати, спина не болит?
– Спасибо, доктор, – пробормотал Дженнисон. – Нет, уже не болит. Доктор Михельсон – замечательный.
– Отлично, – бодро сказал Фаулер и придвинул стул к лежанке. – Похоже, есть результат нашей совместной работы: войдя, вы не сказали свою коронную фразу.
– «Кажется, я уже это видел?» – хохотнул Дженнисон. – О да! После того… Той… В общем, ни одного случая дежавю больше не было.
– Сильнейший стресс. Часто используется в психологической практике. Результат, к сожалению, неоднозначный, но в вашем случае…
– Доктор, у нас не было возможности поговорить после… А ваш человек…
– Кевин Лоутер? Старый мой знакомый. Частный детектив, я его в шутку зову Шерлоком, он откликается.
– Да, Лоутер. Он ничего не объяснил. А что было в полиции, я не помню.
– Посттравматическая амнезия, это пройдет, уверяю вас, – мягко произнес Фаулер. – Наша с вами задача: оставить все неприятности в прошлом.
– Но я не понимаю! Как вы догадались, что Таубер придет меня убить?
Фаулер вздохнул. Он не хотел возвращаться к недавним событиям. Психика у пациента все еще неустойчива, не случился бы рецидив. Но объяснить, конечно, нужно. Хотя бы для того, чтобы двигаться дальше.
– У вас есть сын, мистер Дженнисон.
– Да. Патрик. Ему семь лет, но я его давно не видел. Моя бывшая…
– Именно. Несколько месяцев назад вы застраховали жизнь на пятьсот тысяч долларов.
– Застраховал, верно. Мне предлагали на полтора миллиона, и я было согласился, но при моих нынешних доходах не потяну слишком большие выплаты.
– Полмиллиона – тоже сумма внушительная, – заметил Фаулер. – И вы тогда же написали завещание.
– Написал. Страховой агент посоветовал, я-то и не думал.
– Кому вы оставили страховую сумму в случае вашей смерти?
– Как кому? Вы сами упомянули Патрика. Больше у меня и нет никого.
– Вы уверены?
– В чем, доктор?
– В том, что завещали деньги сыну и никому другому?
– Доктор, я еще не выжил из ума!
– Нет, конечно, нет! – быстро сказал Фаулер. – Это завещание… где оно хранится?
– Не понимаю, почему вы спрашиваете.
– Сейчас поймете. Так где?
– У моего адвоката, конечно. Боудер-старший, мне страховой агент посоветовал.
– Дома у вас есть копия?
– Нет, зачем мне? У адвоката надежнее.
– Отлично. А теперь вспомните: уходя после нашего первого сеанса, вы оставили на столе папку с листами. Вы хотели, чтобы я прочитал и сделал выводы. Среди этих листов было подписанное вами завещание, по которому сумма страхового полиса после вашей смерти должна быть выплачена Шарон Биркенсон.
– Шарон? О чем вы говорите, доктор? Листы, которые я вам передал… Они написаны полтора года назад! А страховку я сделал прошлой осенью, еще и года не прошло! И с Шарон мы познакомились четыре месяца назад, в феврале! Я никак не мог…
Дженнисон говорил все тише, последнюю фразу он произнес шепотом, Фаулеру пришлось наклониться, чтобы не пропустить ни слова. Дженнисон сел, нащупал ногами туфли.
– Господи! – пробормотал он. – А где… Покажите.
– Бумаги в полиции, – сообщил Фаулер. – Вас вызовут, конечно, и все покажут. Как ваш врач, я просил детектива, который занимается этим делом, пока не травмировать вас всякими…
– Вы хотите сказать, доктор, что Шарон нашла…
– Это очевидно. У нее был ключ, она приходила в ваше отсутствие.
– Да, ждала меня, если я задерживался на студии.
– Обнаружила листы. Естественно, полюбопытствовала. Нашла завещание.
– О, Господи!.. Почему не забрала?
– Зачем? Этим она лишь навлекла бы на себя подозрение, вы согласны?
– Боже мой, боже мой, – бормотал Дженнисон, раскачиваясь. – Но послушайте! – воскликнул он. – Я не понимаю! Эти дежавю! Получается, я вспоминал не то, что когда-то видел? А то, что еще не… Что увижу? В будущем? И эти отрывки из сценариев! Я когда-нибудь напишу?
Фаулер мысленно возвел очи горе.
– Это не дежавю, – сказал он терпеливо. – То есть похоже, да. Но в медицине дежавю, подобных вашему, не зарегистрировано.
– Я вспоминал будущее? – настойчиво спросил Дженнисон. Он хотел знать правду. – Это завещание. Я написал его полтора года назад, когда еще не знал Шарон. Потому и внимания не обратил.
– Возможно, – вздохнул Фаулер. – Успокойтесь, пожалуйста. Напрасно вы встали, ложитесь, мы только начали разговор. Продолжим, хорошо? Вернемся в детские годы…
Дженнисон не стал надевать туфли, поднялся и начал нервно ходить по кабинету – от окна к двери, от двери к лежанке, от лежанки к столу. Фаулер повернул стул и следил за пациентом, соображая, как все-таки растолковать Дженнисону то, с чем ему придется примириться. В полиции не станут скрывать правду.
– Удивительно, – сказал Дженнисон, остановившись перед доктором и пристально глядя ему в глаза. – Шарон сказала мужу о завещании, согласен. Но откуда Таубер мог знать, что наше с Шарон свидание – последнее? Она спасла мне жизнь, когда он набросился! Ключ у него был, да. Он следил за ней в то утро?
Фаулер набрал в грудь побольше воздуха, выдохнул. Психика. Сопротивляется до последнего.
– Дорогой Базз, – тихо произнес он. – Я попросил Шерлока проследить. Вы сказали, что завтрашнее свидание будет последним. Сложить два и два и предположить, чем это может для вас закончиться, было нетрудно. Шерлок поднялся в квартиру и, к счастью, успел помешать Шарон, когда она переваливала вас через перила. Еще пара секунд, и…
Дошло, наконец.
– Боже, – пробормотал Дженнисон, прочитав правду в глазах доктора. – Мужчина в прихожей…
– Это был Шерлок.
– Как я перепугался! Шарон… Господи, Господи…
Он повторял это снова и снова.
А Фаулер думал о будущей статье в «Проблемах психологии».