- Не боитесь впускать незнакомого человека к себе в дом на ночь глядя?
- Не боюсь. У меня хорошие защитники. Дик, Рик, сюда!
Из-за портьеры, которую я принял за часть стены, появились две одинаковые огромные собаки серебристого окраса почти вполовину человеческого роста.
- Ирландские волкодавы. Преданные друзья. Очень добрые и отзывчивые. Чрезвычайно интеллигентные создания.
Я с сомнением оглядел две громоздкие туши, занявшие позицию между мной и хозяйкой.
- Послушные, умные, схватывают всё на лету. Дик, что мы сегодня можем предложить гостю выпить?
Один из псов встал и удалился за портьеру.
- Рик, помоги.
Второй пёс подошёл к портьере, осторожно взял губами нижний край полотна и отошёл с ним вбок, освобождая проход. Вначале из-за портьеры показался сервировочный столик на колёсиках, а потом и Дик, толкавший его носом. На столике стояли бутылка шампанского Château d'Avize и два бокала, а также блюдо с аккуратно нарезанными кусочками сыра и хрустальная вазочка с ежевикой.
- Откройте. Только осторожно, без хлопка. Не люблю, когда стреляют в потолок.
К этому моменту я уже перестал чему-либо удивляться. Подошёл к столику и взял в руки бутылку - она была прохладная. Бережно снял фольгу, потом проволочную уздечку. Поставил бутылку на столик и немного наклонил в сторону камина. Начал вращать её, придерживая пробку. Тут главное - не трясти бутылку и не спешить вытаскивать пробку, подождать, пока выйдет лишний газ. Готово! Я налил шампанское в два бокала, заполнив их на три четверти, и подал один сидевшей передо мной даме.
- Прошу.
- Спасибо. За знакомство, - она первая прикоснулась краешком своего бокала к моему. - Меня зовут Глория.
- Виктор.
Экстра брют. Очень изысканный, цветочно-фруктовый вкус. Недешёвое удовольствие.
- А теперь рассказывайте, Виктор.
- Что?
- Всё. Почему вы оказались ночью в глухом лесу, один, без зонта, мокрый и весь в слезах.
- От вас ничего не скроешь. - Я вытащил из кармана брюк платок и запоздало протёр лицо.
- И не надо ничего скрывать. Я вас приютила от непогоды, а вы в благодарность поведайте мне свою душещипательную историю. Вам же будет легче. Представьте, что едем с вами в одном купе, рядом никого нет. Мы - случайные попутчики. Каждый выйдет на своей остановке, и больше никогда не встретимся. Да, и закусывайте, а то быстро опьянеете, - она кивнула на незатейливое угощение, - ежевику я сама в лесу собирала. Очень ароматная, в магазине такой не найдёте.
И я начал своё повествование. Пару раз, когда не мог сразу подобрать нужных слов, подливал шампанское ей и себе, пока бутылка не опустела. Я был голоден, поэтому шампанское ударило мне в голову. Наверное, из-за этого или потому, что исповедовался перед совершенно незнакомым человеком, мне стало легче. Ближе к концу рассказа был уже совершенно спокоен. Ещё подумал: а со мной ли это всё происходит? Не верилось, что несколько часов назад готов был в петлю лезть, настолько мне было плохо. А теперь, когда рассказ окончен, ощущал опустошённость и печаль. Ни любви, ни отчаяния, ни одержимости предметом своего вожделения.
Дик подошёл к столику и вопросительно посмотрел на хозяйку. Та молча кивнула, и пёс, толкнув столик лапой, откатил его в сторону портьеры. Рик, как и в первый раз, откинул край занавески, пропуская Дика со столом в другую комнату.
- Что же, ваша история поучительна, но банальна. Как, впрочем, и большинство историй о любви, - Глория откровенно зевнула, прикрыв изящный ротик пальчиками правой руки. - Вот если бы вы отпустили вашу возлюбленную со спокойной душой, сказали бы: "Милая, спасибо тебе за незабываемые моменты, которые ты мне подарила!" - тогда бы это было неожиданно и занятно. Она удивилась бы и, скорее всего, от вас не ушла. Но тогда вы не появились бы здесь, у меня. - Без всякой паузы хозяйка роскошных зелёных глаз добавила: - Скоро начнёт светать. Если выйдете сейчас, к первой электричке как раз успеете.
Я воспринял её слова как приказ. Что ж, действительно засиделся. Неловко встал с кресла, зацепившись тапочкой за край берёзового полена на полу... Откуда у меня тапки? Не помню, чтобы я их надевал в прихожей. Возникла смутная картинка, что тапки мне приносит Дик. Или Рик? Какая разница!
В прихожей просунул руки в рукава мокрого плаща. Мокрого? Он был абсолютно сухим, хотя за два-три часа никак не мог просохнуть. Почему-то не хотелось задавать вопросы. Зашнуровал ботинки. Они, кстати, тоже были сухие. Глория с керосиновой лампой в руках уже стояла на пороге и, когда я распрямился, открыла дверь в сени.
- Возьмите на память, - она сунула мне в руку маленькую подушечку-сашé, которую я машинально опустил в карман.
Вышли на крыльцо. Дождь перестал, задул пронзительный холодный ветер. "Ей, наверное, холодно в тонком платье", - подумалось мне.
- Не холодно. Если бы вы знали, какая стужа царит там, наверху... Глория неопределённо качнула головой в сторону неба. Положила руку мне на плечо и приблизила лицо к моим глазам.
- Вы стоите на перепутье. У вас есть шанс: можете начать жить с нуля. Мои псы впитали все ваши страдания. Радуйтесь каждому дню и не бойтесь смерти. Это иллюзия. В реальности её не существует, есть только страх перед неведомым, - с этими словами Глория легко прикоснулась губами к моим губам и тут же отстранилась.
- А теперь идите прямо по этой тропе и не оглядывайтесь. Нам тоже пора в дорогу. И помните: если мы с вами ещё когда-нибудь встретимся, это будет означать, что вы заблудились.
Я спустился с крыльца и как автомат зашагал по тропе, уводящей прочь от лесной избушки с её эксцентричными обитателями. Из мха под ногами тянуло сыростью. На востоке, в просветах между соснами, занималась заря. На губах от поцелуя Глории остался привкус ежевики и серебристой паутины, которую осенью развешивают в лесах любители запоздалых пьяных мошек и ловцы забредших на огонёк безумных от горя путников.
- Ваше Величество, всё прошло как обычно?
Задавший этот вопрос высокий насмешливый молодой человек в элегантном чёрном костюме стоял у камина, выгребая кочергой из топки золу от прогоревших поленьев.
- Да, разумеется, Ричард. Кстати, Дик, почему ты привёз шампанское, а не коньяк?
- Коньяк ежевикой не закусывают. - Молодой человек рассмеялся: - Никогда не понимал, Глория - как ты отличаешь меня от Рика? Ведь мы похожи как две капли воды! И даже зовут нас одинаково, только сокращённые формы имени разные.
- По весёлому блеску твоих глаз. У Рика менее озорной характер и более сосредоточенный взгляд.
- Ты хочешь сказать, сестрица, что я легкомыслен?
- Я хочу сказать, братец, что вместе мы составляем великолепное трио: рыщем по вселенной в поисках запредельных переживаний, я вызываю на откровенность тех, кто их испытывает, Рик извлекает из их подсознания клокочущую там энергию, а ты превращаешь всё это в топливо с помощью хладнокровия и лёгкого юмора. Как тебе сегодняшний пациент, Рик?
- Гремучая смесь из таланта и гордыни. Пришлось потрудиться. - Второй молодой человек, стоящий у окна, доставал из саквояжа раструб, похожий на патефонную воронку.
- Я надеюсь, Ричард, талант ты ему оставил? - Глория стояла перед зеркалом, осторожно снимая с волос золотую диадему.
- Талант изъять невозможно. Это вне нашей компетенции. Дик, посторонись, - Рик направил широкий раструб воронки в сторону камина, и тот, шипя, распался на отдельные каменья, докатившиеся до этих мест под натиском льдов двенадцать тысяч лет назад.
- Прекрати, Ричард. - Женщина укоризненно посмотрела на брата, который нацелился воронкой деаниматора в люстру. - Когда будем улетать, сразу всю избу дезактивируем. К тому же если ты сейчас отправишь в виртуальность эту люстру, она разлетится осколками водяных брызг, из которых сделана, и мы все попадём под холодный душ.
- Слушаюсь, Глория. Ты права: я разыгрался как мальчишка. Но мне давно не было так весело. Этот человек зарядил нас энергией с лихвой. Теперь топлива хватит, чтобы долететь до Рукава Стрельца.
- Но нам туда не надо. Ещё не собрана вся тёмная энергия из Рукава Ориона.
- Как скажешь, Глория. Но мы рискуем опоздать к моменту зарождения нового мира.
- Не велика потеря. Сколько разных миров создано во вселенной? А сколько появилось с нашим участием? Я сбилась со счёта. Но пока будут наблюдатели, будут и новые миры. Таков принцип многомирия.
Глория взяла из вазочки две последние ягоды и положила себе в рот.
- Удивительно душистая ежевика! Всё-таки Земля, как местные аборигены называют свою планету, - очаровательное место. Надо будет сюда ещё наведаться.
Когда Виктор подошёл к станции, поезд на Москву уже стоял у платформы. Он едва успел купить билет и заскочить в вагон, как тот тронулся. Виктор выбрал себе место в углу у окна - благо вагон в такую рань на конечной был совершенно пуст - и через пять минут уже заснул под мерный перестук колёс на стыках рельсов. Его глубокому сну не мешал ни машинист, хрипло и невнятно объявлявший станции, ни разговоры пассажиров, постепенно заполнявших вагоны по мере приближения к столице. Сказались бессонная ночь и выпитое шампанское, а может, и пелена удивительного спокойствия, которая плотным коконом окутала всё тело, остудила сердце и выветрила жгучие воспоминания из беспокойного ума.
Сосед, выходивший из вагона, толкнул Виктора в плечо:
- Вставай, парень, приехали! Эк, тебя угораздило! Много выпил вчера?
Виктор с трудом разомкнул глаза и туманным взором посмотрел на попутчика.
- Полбутылки шампанского.
- Ну-ну. - Сосед недоверчиво покачал головой, подхватил спортивную сумку и зашагал к выходу. В дверях оглянулся и добавил: - С полбутылки шампанского даже женщина не хмелеет, а ты мужик!
Виктор вышел на перрон. Утреннее солнце согрело воздух и вызвало улыбки на лицах спешащих по делам людей. Ночной дождь растворил вчерашний туман и убрал муть с души. Хотелось улыбаться встречным прохожим и радоваться погожему дню.