ртелен для всего живого, но и питается этой самой радиацией, а заодно и очищает воздух от продуктов радиоактивного распада. Обратите внимание – у него не было в запасе миллионов лет эволюции, на которые часто ссылаются, говоря о чудесах приспособляемости в живой природе. Всего какие-то двадцать с небольшим лет... за которые человеческая наука добилась куда менее успешных результатов в борьбе с радиоактивным заражением. Или возьмем новый подвид Pestalotiopsis microspora, научившийся разлагать пластик. Он просто съел без остатка чашку Петри, в которой его выращивали, – довольно рассмеялся доктор. – Опять-таки никаких миллионов лет на пробы, и опять-таки для всей нашей передовой цивилизации борьба с пластиковым мусором все еще остается нерешенной проблемой. Но, – Шванхоф сделал паузу, – грибы способны не только решать задачи, поставленные перед ними другими. Они сами способны ставить задачи перед, казалось бы, более высокоразвитыми существами. Ставить и добиваться их выполнения... весьма жесткими методами.
– Вы имеете в виду галлюциногенные грибы? – с готовностью подхватил Мартин. В колледже у него был кое-какой опыт на эту тему.
– Нет, хотя это отдельная интересная тема. Действительно, существует теория, что вампиры, как и прочая нечисть, – это результат массовых галлюцинаций, вызванных, в частности, алкалоидами спорыньи – грибка, паразитирующего на ржи и других злаках... но, как мне представляется, на самом деле все куда более интересно... и зловеще. Вы когда-нибудь слышали о грибах рода Сordyceps?
– Н–нет, не доводилось.
– Близкие родственники той самой спорыньи, кстати. Но работают по-другому. В лучших традициях фильмов типа «Чужой». Их еще называют зомби-грибами. Гриб Сordyceps unilateralis паразитирует на муравьях. Попадая в виде спор в организм насекомого, он захватывает контроль над его мозгом, заставляя несчастного муравья покинуть гнездо, отыскать на северной стороне дерева листок на строго определенной высоте, причем такой, чтобы температура там была в пределах от двадцати до тридцати по Цельсию, а влажность – 92 – 94%, намертво вцепиться челюстями в центральную прожилку этого листа – и умереть. После чего гриб начинает расти внутри муравья, поглощая внутренние ткани насекомого и превращая их в собственную плоть. Причем мышцы челюстей он благоразумно не трогает, чтобы не упасть на землю, а хрупкие части экзоскелета укрепляет. Через неделю из затылка муравья появляется отросток с красным шариком на конце – новое плодовое тело, готовое одарить спорами новые жертвы... Есть также виды, паразитирующие на мухах, пауках, бабочках, вшах. Все они полностью захватывают контроль над поведением своего «хозяина», хотя сами, как вы понимаете, лишены мозга...
– Каким же образом?..
– Никто не знает, – доктор с улыбкой развел руками. – То есть технически, конечно, ответ состоит в том, что паразит воздействует на мозг хозяина определенными химическими веществами. Но как гриб узнает, какие именно вещества нужны в какой момент, как он контролирует столь сложный процесс? Возможно, он управляет насекомым не так, как водитель машиной, а так, как пассажир водителем: просто называет, куда хочет попасть, предоставляя таксисту самому решать, как это сделать. То есть, к примеру, чтобы погнать кого-то в холодное и влажное место, достаточно создать у него ощущение, что ему жарко и хочется пить. Но мне представляется, что контроль здесь все же более тонкий и сложный.
– То есть вы хотите сказать, – Мартин недоверчиво усмехнулся, – что грибы обладают, ну, чем-то вроде разума?
– То-то и оно, что нет. Очевидно, что грибы обладают памятью – как доказали опыты Тосиюки – и что грибница представляет собой сеть, способную передавать не только питательные вещества, но и информацию, в химическом, разумеется, виде. При этом сложность крупного мицелия сопоставима со сложностью нейронных сетей. Но в то же время у грибов нет разума в человеческом понимании. Нет личности, осознающей себя. На самом деле для решения интеллектуальных задач, даже весьма сложных, она вовсе не обязательна. Компьютеры, к примеру, сознанием тоже не обладают, хотя решают задачи, которые человеческому мозгу не под силу, и успешно управляют действиями людей. Взять хотя бы экспертные системы, анализирующие фондовый рынок...
– Компьютеры работают по программам, написанным людьми, – не согласился Вулф.
– Не обязательно. Вы слышали о компьютерных нейросетях или, скажем, о генетических алгоритмах? Их никто не программирует. Задается только целевой критерий, а дальше физическая или, чаще, логическая структура меняется самопроизвольно, отсеивая неудачные варианты, пока не будет достигнуто наилучшее соответствие этому критерию. После того, как оно достигнуто, никто уже не знает, как именно работает получившаяся система. Даже она сама, поскольку, повторяю, не осознает себя... Вот что-то в том же духе и с грибами. Самопрограммирующийся химический компьютер, если угодно. Причем лишенный центрального процессора. Информацию равноправно обрабатывает вся сеть. Что, кстати, делает ее практически неуязвимой.
– Интересно, – заметил Мартин, – мы начали разговор с вампиров, а пришли к компьютерам.
– Сейчас вернемся к вампирам, – пообещал доктор. – Дело в том, что грибы – это еще и, так сказать, владыки царства мертвых. Именно им принадлежит ключевая роль в переработке останков, попадающих в почву. Одни лишь бактерии без них бы не справились. Это, кстати, тоже сравнительно недавнее открытие. Серьезное изучение грибов вообще началось лишь в ХХ веке, и мы до сих пор знаем о них чрезвычайно мало. Современной науке известны примерно 160 тысяч видов грибов, но я могу дать вам абсолютную гарантию, что это не все. Наверняка существует немало видов, о которых мы пока даже не подозреваем... Так вот. Как мы уже видели на примере кордицепса, грибы могут использовать другие организмы и как пищу, и как дом, и как транспортное средство. А биологической целью гриба, как и прочих живых существ, является максимальное распространение своего генотипа, и в этом плане воспользоваться движущимся объектом выгоднее, чем растить грибницу по сантиметру в час... Улавливаете, к чему я клоню?
– Предпочитаю, чтобы вы это озвучили.
– Допустим, мицелий некоего вида, проникнув в свежую могилу, сумел заставить двигаться труп. Мышцы способны сокращаться и после смерти, вспомните классический опыт с лягушачьими лапками... Сначала это были хаотичные подергивания, потом... Представим себе мицелий площадью в несколько гектаров, большое количество свежих мертвецов без гробов на этой площади – скажем, во время войны или эпидемии – и вспомним о способности грибов учиться и находить оптимальные решения. Вероятно, таким решением оказалось сращивание мицелия и нервной системы трупа, с постепенной заменой второй первым... а затем, возможно, и других тканей, в ходе переваривания которых выделяется энергия, расходуемая на работу мышц. Как и в случае муравья, мышцы – в данном случае не только челюстные – остаются нетронутыми.
– А откуда берутся клыки?
– Вот клыки, я полагаю, художественный домысел. Едва ли мицелий в состоянии их нарастить. Разве что то же соображение, что и при порфирии – мертвые ткани десен усыхают, что создает впечатление вылезших клыков. Зато с другими чертами все понятно. Солнце вредно для трупа, оно ускоряет разложение, да и грибы обычно предпочитают прохладные и темные места. Ионы серебра и в особенности фитонциды чеснока обладают антисептическими свойствами и, в частности, губительны для некоторых грибков...
– А осина?
– Осина заслужила свою репутацию лишь благодаря легенде об Иуде. На самом деле кол из любого материала, вбитый в сердце, разрушает последнее, не так ли? Видимо, оно нужно даже для функционирования кадавра. Или самого гриба, которому перекачка жидкостей по сосудам позволяет эффективней осваивать мертвые ткани.
– Ну а зачем этот ваш кадавр пьет кровь?
– Возможно, кровь с растворенными в ней питательными веществами тоже нужна для поддержания функционирования тела, у которого уже не действуют собственные внутренние органы. Но может быть и так, что самая главная черта, приписываемая вампирам, как раз ошибочна. То есть кровь они не пьют – она лишь вытекает в месте укуса.
– А укус нужен для того...
– Чтобы передать споры гриба, разумеется. Далее начинается вторая стадия размножения – не в мертвом, а в живом теле. И вот здесь перед грибом открываются уже куда более широкие возможности. Он может использовать в своих целях работающий мозг! Причем куда более сложный, чем муравьиный.
– Но конец все равно один? Прорастание шляпки через затылок? Что-то я в легендах о вампирах такого не встречал.
– Нет, нет. Для того, чтобы успешно размножаться, грибу нет необходимости занимать все тело. Он может сделать это частично, так, чтобы не мешать функционированию остального. Пример – обычные грибковые заболевания, хотя мы говорим о проникновении более масштабном. Видите ли, паразит не заинтересован в смерти хозяина. Напротив – умный, условно говоря, паразит заинтересован в том, чтобы хозяин жил – или хотя бы функционировал – как можно дольше. На стадии кадавра грибу просто необходимо предотвращать разложение, иначе труп утратит способность двигаться быстрее, чем мицелий успеет достаточно разрастись внутри. Не сомневаюсь, что если грибы нашли способ поглощать радиацию и переваривать пластик, то они научились и синтезировать идеальный консервант. Вероятно, лучший, чем все, что используют ныне в похоронном деле... а то и в пищевой промышленности. Но в вампирах второго типа, то есть живых... вы представляете себе, какую выгоду получают грибы от такого симбиоза? Да, я настаиваю, что это уже не паразитизм, а симбиоз... это не только руки, ноги, глаза и уши, не только мозги, которые можно поставить на службу своим задачам – это еще и возможность коммуникации между мицелиями. В перспективе – объединение их в единую планетарную метасеть...
– Что же, по-вашему, – усмехнулся Мартин, – грибы используют людей, чтобы слать друг другу е-мэйлы?