Тилли, разумеется, замешкалась. Само собой, она не только никогда не слышала о градусах и румбах, но и считать-то едва ли умела. Что такое «половина», ей еще понятно, а вот восьмая или шестнадцатая часть круга – уже темный лес...
«Я... покажу, – ответила наконец она. – Я буду бежать в ту сторону. А ты целься не прямо в меня, а сначала бери правее».
«Хорошая идея, Тилли!» – Упреждение, конечно, надо брать побольше – с какой скоростью может бежать девятилетняя девочка? К тому же до нее еще больше дюжины миль...
Родгар взобрался в седло (заставив Ветра вздрогнуть от боли), а затем, помедлив мгновение, решительно выпотрошил на землю седельные сумки. К черту все, коню надо максимально облегчить нагрузку! Меч – это почти единственное, что он не мог бросить. Меч ему еще понадобится...
И они – конь и человек – снова помчались через горящий лес. Языки пламени тянулись к ним слева и справа от обугленных стволов, сверху сыпались горящие ветки и листья. Иногда в лесу рушилось очередное дерево, но, к счастью, всякий раз на безопасном от них расстоянии. В какой-то момент Родгар понял, что Тилли смещается вправо быстрее, чем он ожидал.
«Ты бежишь вдоль ручья?» – уточнил он.
«Нет, я же говорю, он петляет, и река тоже, – если бы она говорила вслух, то, наверное, запыхалась бы, но при мысленном общении это не было заметно. – К тому же там земля мягкая, бежать неудобно. Я бегу напрямую через сосновый бор».
«Надеюсь, по ту сторону реки от огня?»
«Нет, по эту. Я перешла реку в мелком месте».
«Тилли! Это очень опасно! Сосновый бор отлично горит!»
«Да я же говорю – огонь далеко, и ветер в другую сторону!»
«А если ветер переменится, ты и охнуть не успеешь, как все вокруг будет в огне! Знаешь, с какой скоростью распространяется верховой пожар по кронам сосен? Быстрее самой быстрой птицы!»
«Родгар, – вновь изрекла она взрослым тоном. – Пока что это ты в огне, а не я. Так что просто делай, как я сказала, ладно?»
«Слушаюсь, командир», – усмехнулся он. Возможно, ей, осмотревшей все сверху, и в самом деле виднее... а он был не в том состоянии, чтобы настаивать.
Рубашка раздувалась и опадала на морде тяжело дышавшего Ветра. Кажется, она снова высохла, и коню не хватало воздуха. Скакун, подгоняемый болью и страхом, все еще держал темп, но Родгар чувствовал, что он мчится из последних сил. Еще, может быть, милю или того меньше, а дальше он просто рухнет в горячий пепел... Что ж – тогда настанет черед бежать самого Родгара. Сколько сможет пробежать по горящему лесу он сам?
Слева с грохотом рухнуло очередное дерево – на этот раз ближе, чем все предыдущие. Долетевшая искра ужалила Родгара в щеку даже сквозь тряпку. Он невольно скосил глаза – и увидел за черными обугленными стволами просвет. На сей раз – не какую-то жалкую полянку. По-настоящему большой просвет. И... кажется, сквозь дым и адское пекло оттуда тянуло божественной прохладой.
Если только это не предсмертная галлюцинация в отравленном гарью мозгу, то это озеро. Похоже, он забрал слишком сильно вправо – шустрая девчонка определенно оказалась лучшей бегуньей, чем он рассчитывал, беря упреждение.
Родгар потянул левый повод, но Ветер, похоже, и сам уже почуял спасение и помчался туда без дополнительных понуканий. Еще пара минут неистовой скачки – и они вылетели на берег.
Озеро было длинным и узким, выгибаясь наподобие полуподковы с юга на запад. Родгар выехал к южному его концу (точнее – на восточный берег чуть северней такового); западного он не видел за горящим на другом берегу лесом и дымом, но даже часть озера, что была доступна его взгляду, протянулась по меньшей мере на три мили. Это было единственное, что он успел оценить, прежде чем бросил меч на покрытый пеплом сгоревшей травы берег и направил Ветра прямо в воду.
Конь с явным удовольствием зашел в озеро по шею; Родгар перекинул ногу через седло и сам соскользнул в воду, оказавшуюся, несмотря на лето, обжигающе холодной (обычное дело для этих мест). Впрочем, сейчас это было именно то, в чем он нуждался. Первым делом Родгар освободил от рубашки коня (тот сразу принялся жадно пить), затем сорвал вонючую тряпку с собственного лица и склонился к воде, зачерпывая полные пригоршни. В зеленоватой воде заколыхалось его отражение, и, хотя он не различил деталей, Родгар заметил, что вся верхняя часть его лица, которая не была закрыта платком, черная от сажи. В следующий миг он уже яростно умывался, плеща холодной водой в лицо и на голову, жадно глотая воду прямо из озера, как Ветер, и снова растирая мокрое лицо. Ощущение под пальцами было не совсем привычным, и Родгар не сразу понял, в чем дело: он остался без бровей, они полностью сгорели. Волосы тоже пострадали, хотя и не так сильно.
«Тилли, – вспомнил он, – не надо больше бежать, я уже у озера».
«Хорошо, – тут же откликнулась она. – По правде, я уже почти выдохлась. Никогда так быстро не бегала, кроме разве…»
Она не закончила, но он прекрасно понял, что она имела в виду: позапрошлую ночь, когда она убегала от чудовищ, оставляя позади труп отца и умирающую в когтях монстров мать.
«Спасибо тебе, – поспешно произнес мысленно он. – Если бы не ты, не уверен, что я дожил бы до сегодняшнего вечера. А теперь... ты ведь еще не у озера?»
«Нет, оно слишком далеко. Я только пыталась показать тебе направление».
«Тогда возвращайся пока к реке. Так безопаснее».
«Ладно, – откликнулась Тилли без особого энтузиазма. – Значит, сегодня мы еще не увидимся?»
«Посмотрим. Мне надо немного передохнуть, – вымученно улыбнулся Родгар. – И тут на берегу все еще горит лес. Мне бы хотелось дождаться, пока он потухнет. Но, может быть, к ночи я все-таки доберусь до тебя. Зависит от того, насколько хорошая дорога вдоль берега».
Родгар вытащил из неестественно отощавших седельных сумок обе пустые фляги и с бульканьем погрузил их в воду. Это правило въедается в плоть и кровь каждого, кто воевал в пустыне: всегда имей при себе минимум два сосуда для воды (и, желательно, храни их отдельно друг от друга) и всегда наполняй их доверху сразу, как только видишь воду. Неважно, что ты на берегу озера и дальше собираешься ехать вдоль него же – так что вроде как неограниченное количество воды никуда от тебя не денется. Неважно, если вода не очень хорошего качества (а мутная озерная вода со слабым, но различимым тинистым запахом определенно уступала родниковой). Если запас не пригодится, в этом нет ничего страшного. Если потом найдешь хорошую воду, вылить плохую никогда не поздно. А вот если не найдешь...
Заполнив фляги, он торопливо выбрался на берег: холод, столь приятный в первый момент, теперь уже пробирал до костей. В мокрой одежде и обуви было неприятно, но идти сушиться ко все еще горящим деревьям Родгар не собирался. Непосредственно на берегу воздух лишь слегка отдавал гарью и был вполне пригоден для дыхания, поскольку холодный ток с озера струился в сторону горящего леса и относил дым прочь, но вот если подойти к огню вплотную... Родгар прекрасно помнил, каково там. К тому же он уже начал чувствовать боль в обожженном лице. Серьезных ожогов не было, в этом он уже успел убедиться, но всякое лишнее тепло ему сейчас не доставит удовольствия. Впрочем, еще одним предметом, который он не выбросил из сумки, был сверток с медицинскими снадобьями, включавшими бинты, мазь для заживления ран и мазь от ожогов. Однако его собственный лоб и уши подождут. Сначала надлежало заняться Ветром, которому досталось серьезнее.
Родгар позвал коня. Тот неторопливо вышел из воды (Ветер прекрасно понимал по хозяйской интонации, когда нужно исполнять приказ без промедления, а когда никакой спешки нет). Родгар внимательно осмотрел его. Ноги до колен пострадали больше всего; рыцарь смазал их мазью и перевязал. Ветер стоически выдержал процедуру, хотя, несомненно, каждое прикосновение причиняло ему боль. Туловище и шея пострадали меньше, хотя розовые проплешины сгоревшей шерсти и выглядели жутковато. Родгар обработал и их тоже, истратив таким образом всю мазь и ничего не оставив для себя. Ничего, под южным солнцем случалось обгорать и посерьезнее.
Пожар наконец догорел. На черных обугленных стволах и на земле между ними еще тлели отдельные угольки, но открытого огня больше не было. Родгар, ведя коня в поводу – Ветер заслужил отдых, – пошел вдоль берега на север. Прошагав около двух миль, они, наконец, достигли северной границы пожарища. Этой границей оказалась река; в первый момент Родгар подумал, что это та самая, о которой говорила Тилли, но вскоре убедился, что она не втекает, а вытекает из озера, направляясь на восток. Река же Тилли, видимо, впадала в озеро где-то у его северо-западной оконечности.
Перебравшись через реку вброд, они, наконец, оказались на нетронутой огнем территории. Ветер тут же занялся сочной травой, росшей на берегу, а Родгар, прямо в мокрой одежде, растянулся среди той же травы, глядя в синее летнее небо с редкими белыми облачками – здесь оно было чистым, мутно-серую дымку, еще висевшую над пожарищем, ветер сносил к югу. Итак, он остался цел, но лишился почти всего своего имущества, не считая коня, меча и монет в кошеле на поясе. Но на новый доспех того же качества этих денег не хватит, да и некому такой здесь изготовить. Можно, конечно, попробовать отыскать брошенные латы на пепелище, когда оно окончательно остынет и проветрится, но шансов снова наткнуться на то место практически нет – скорее он дождется, что какое-нибудь из превратившихся в гигантские головешки деревьев рухнет ему на голову... А может, это знак судьбы? Знак, что с рыцарскими подвигами пора кончать? Кому он принес добро в этом качестве – хоть в составе королевской армии, хоть в качестве странствующего одиночки? Если называть вещи своими именами, любой рыцарь – это профессиональный убийца, слава и доблесть которого измеряются количеством крови на его руках... Он никогда не задумывался об этом прежде. Его с детства учили, что быть воином – это высшее предназначение мужчины и аристократа. Не то чтобы, конечно,