Ведь не только Маринке он имя поменял! Она еще рассказывала про других женщин.
Женщин...
А ведь я знаю одно несчастное существо в юбке, к которому приклеили дурацкую кличку, заменившую и мозги, и вообще все на свете.
Ноги.
Где же я впервые встретил эту бедолажку?
Впервые я ее видел в баре... в бар меня затащил Норберт... оттуда я видел семеновскую подворотню... "Соната"!
Тут я включил логику. Ноги хорошо знают в "Сонате", это ее охотничьи угодья. Видимо, девочка живет где-то неподалеку. Там, в "Сонате", должны знать - она личность яркая и заметная.
Конечно, с мозгами у девочки проблема. Но если поговорить по-хорошему - она может вспомнить, кем была до того, как стала Ноги.
Норберт!
Он в курсе всех дел Гринмана, он может знать, где живет Ноги. И опять же все упирается в "Сонату". Телефона Норберта у меня нет, а с барменом он явно не первый день знаком.
Я просидел целый вечер в "Сонате", но ни Норберта, ни Ноги не дождался. Про девицу вообще сказали, что уже дня три ее не видели. Насчет Норберта - за стойкой был новый бармен, который мало кого из постоянной клиентуры знал, но потом пришел человек, который, как и я, искал Норберта. Мы объединили усилия.
Потом были какие-то несуразные ночные поездки на такси, авария посреди шоссе, пешее путешествие к автозаправке, знакомство с женщиной по имени Тамила, а проснулся я в загородном доме. Сколько было выпито - на знаю.
Тамила сказала, что знакома со Стасовым, и действительно - они оказались давними приятелями. Мне полагались отгулы, и Тамила предложила пожить в ее доме заместо сторожа - сама она улетала в Китай, на какую-то текстильную ярмарку. В моем распоряжении были: спальня, кухня, джакузи, квадроцикл, чтобы ездить купаться на Берладку, а также два здоровенных пса, которым следовало утром и вечером выставлять бадью с кормом.
Можно было считать, что я успешно спрятался от киллеров.
Оставалось разобраться с Семеновым. И я позвонил Веронике.
- Как там наш Соломон? - осторожно спросил я.
- Он пришел в себя, - доложила Вероника. - Сейчас вешает занавеску в ванной. Он ее ночью сорвал. Еще говорит, что нужно поменять прокладку в кране.
- То есть, хозяйничает?
Меня это немного смутило. Кран в семеновской квартире подтекал всегда. То есть - ВСЕГДА. Семенову и в голову не приходило что-то с ним сделать.
- Вы его потом выставьте. У него свое жилье имеется. Пусть там сантехнику чинит, - посоветовал я.
- Он еще обещал повесить шторы.
- Ну, пусть вешает. А потом - пусть выметается. Я и так ваш должник навеки.
В сущности, я вздохнул с облегчением. Семенов опять стал Валентином - то есть, вернулся на исходные позиции. Наверно, это имя ему на роду написано. Ну, пусть с ним и живет. Ведь все мои попытки изменить его судьбу ни к чему хорошему не привели. Пусть будет прежним раздолбаем, верящим во всякую доморощенную мистику и время от времени провозглашающим вегетарианство.
А я займусь поисками своего врага.
Теперь у меня был телефон Норберта. И я к концу дня все же до него дозвонился.
- Ноги?! На кой она тебе? - удивился Норберт.
- Да вот жалко стало дурочку. Может, смогу ей как-то помочь.
- Единственное, в чем она нуждается, так это богатый папик. Ты теперь богатый папик? Нет? Ну так и выбрось ее из головы. Ей нужна ходячая кормушка - а она за пайку и тряпки будет честно раздвигать свои прекрасные ножки.
- Но ты все-таки узнай, как там она. Я на звание папика не претендую. Просто хочу, чтобы у нее, наконец, все хорошо сложилось.
- Погоди, я, кажется, знаю, кого можно спросить...
Информацию о Ноги я получил ближе к полуночи. Папик-таки нашелся! И, что совсем прекрасно, всего в десяти километрах от моего нынешнего жилища. Я знал, что берега тихой Берладки обживают серьезные люди, которые хотят тишины и покоя. Один такой и приютил Ноги.
Попасть в его владения оказалось непросто. Во-первых, поселок по периметру обнесен забором, есть ворота на востоке и на западе. Во-вторых, серьезная охрана.
Я пошарил в особняке Тамилы и нашел надувной плотик - плавсредство, чтобы загорать посреди Средиземного моря. Съездил в разведку - и точно, со стороны реки охрана не выставлена, узкий пляж на берегу заводи даже не поделен на зоны влияния, да и зачем? Там все - свои. Там расхаживают чуть ли не в чем мать родила.
Плавок у меня не было, зато на карточке имелись накопления. Я съездил в Сакрай и вернулся с двумя парами плавок.
Как искать в элитном поселке девицу, которую поселил у себя богатый дядька, я не знал, но подозревал, что Ноги - на то и Ноги, чтобы демонстрировать свое главное сокровище всюду, где позволяют обстановка и погода. Значит, начнем с пляжа.
Я спрятал квадроцикл в леске, переплыл Берладку, которая перед заводью - не больше сотни метров в ширину, вынырнул в камышах и прокрался к пляжу, где отдыхали мамочки и бабульки с малышами. Это была совершенно не нужная Ноги публика, и я даже расстроился, осознав неудачу, но решил пройти подальше, туда, где кончалось мелководье. Решение было разумное: на песчаном пятачке площадью - как кухня в Тамилином доме, я обнаружил свою красавицу.
Она в таком бикини, что скорее было - как несколько блестящих ниточек, сидела на коврике по-турецки и складывала из фигурок "Лего" какие-то диковинные конструкции. Большая коробка с фигурками стояла рядом.
- Привет, - сказал я. - Узнаешь?
- Привет. Ага... - рассеянно ответила она. И продолжала складывать непонятную разноцветную композицию.
Мне стало страшно - похоже, дурочка спятила.
- Ноги... - тихо позвал я. Ответа не было. Тогда я вспомнил нашу последнюю встречу.
- Легс...
- Ага...
Лицо не изменилось - как было неподвижным кукольным, так и осталось.
- Легс, ты что делаешь?! - в ужасе спросил я.
- Играю.
- Во что?
- Вот это мой будущий дом, это - гараж, это - бассейн.
- Легс!
- Как ты сказал? Меня не так зовут.
- А как?
- Ты же сам тогда сказал - меня зовут Лего. Я нарочно с собой носила ту салфетку, чтобы не забыть.
Салфетка нашлась в сумочке. Я посмотрел на корявые буквы - и все понял.
Писать шариковой ручкой на салфетке трудно, получается невесть что, и я каждую букву прорисовывал дважды. "С" в итоге получилось похоже на "О". А бедная девочка откуда-то знала название конструктора для малышей. Вот у нее в голове все и совместилось.
Вот что она тогда тащила из "Детского мира"!
- Лего, ты молодец, - сказал я. - У тебя очень хорошо получается. Та, наверно, любила складывать такие домики, когда была маленькая. Тебя тогда иначе звали. А как?
- Я - Лего!
- Да, сейчас ты - Лего. А помнишь, раньше тебя называли Ноги. Плохие люди прозвали тебя Ноги, потому что у тебя фантастически красивые ноги.
- Да, я знаю, - согласилась она.
- Наверно, они стали такими красивыми, кода тебе исполнилось пятнадцать... или четырнадцать... - я пытался нашарить точку в ее красивой головке, нажать на которую нужно, чтобы возникли хотя бы обрывки памяти.
- Они всегда были красивыми. Всегда...
- Когда тебе было десять лет, они были красивыми по-детски, а потом просыпаешься однажды утром - а у тебя уже прекрасные взрослые ножки...
Боже, какую чушь я несу, подумал я, какую несусветную чушь! И даже если дать девочке новое имя - память не проснется...
- Да, - согласилась Лего. - Проснулась в спальне...
- А где в твоем будущем доме будет спальня?
- Вот тут, видишь - розовый пол...розовый пол...
- Лего, а что, если ты построишь два дома? - предложил я. - Один - тот, где ты жила раньше, а другой -тот в котором будешь жить, когда... Когда тебе его подарят.
Я чуть было не сказал: когда выйдешь замуж. Но она уже побывала замужем, она потеряла ребенка... Незачем, чтобы она это вспоминала.
- Я сама его построю. Я же - Лего.
- Можно и так. А где был твой старый дом?
- Я не помню... - в голосе была растерянность.
- Давай начнем строить - и ты понемногу вспомнишь.
- Я не хочу! Я не хочу вспоминать! Я не могу! Это, это!..
- Это страшно?
- Да...
- Тогда - не надо.
Какая-то сволочь заперла ее память на огромный амбарный замок, а ключ забросила в Марианскую впадину. Кажется, я даже понял, что это за сволочь.
Обижать девчонку просто так, из любви к искусству, - последнее дело. Может, сукин сын сводил счеты с ее родителями? А что? Если из единственной доченьки сделать говорящую куклу и пустить ее по рукам - лучшей мести и не придумаешь. Ну, ладно...
- Значит, тебе нравится имя "Лего"?
- Очень нравится.
Уж не созвучно ли оно прежнему имени Ноги? Те же звуки - но в ином порядке?
- Ольга? - спросил я.
Лего продолжала возводить стены игрушечного особняка.
- Гелла?
Тоже - мимо.
"Эль", "е" - или "э"? "Г"... "О"...
Не получалось!
- Хельга?
Лего резко повернулась ко мне.
- Хельга, Хельга... - повторил я.
- Нет, нет, нет!
- Ты - Хельга, а вовсе не Лего. Давай, вспоминай! Тебя так мама звала! Где твоя мама, Хельга?
- Нет, нет, нет, нельзя...
- Да вспоминай же!
- Не могу, не получается...
- Получится!
- Нет!
Она вскочила и убежала. Пестрые кусочки "Лего" остались на песке.
А я понял, что взял след.
Теперь уже вообще ничего не понять...
Гамаюн в ярости!
Прямо озверел!
Да тихо вы! От ваших воплей канал треснет!
Гамаюн его убьет.
Сам.
Да.
Видит, что от нас толку мало...
Вот и хорошо, что мало. Я там, в Ключевске, чуть в штаны не наложил...
Мы - наемная рабочая сила. И нам нужно удержать Гамаюна. Кто мы без него?
Офисный планктон, господа.
Нищеброды!
Ладно, ладно, мы еще можем что-то предпринять.
Мы же знаем, где прячется этот ономаст.
Лучше - мы. Гамаюн так зол, что может пристрелить его посреди улицы.