- Как красиво ты сказал! - возмущается Джина Хельгер, - сколько усталой мудрости, надо же! А девочка уже час как не выходит на связь!
- Отключила свой процессор, дабы мы не мешали общаться, - поморщился Роберт Хельгер, - В первый раз, что ли? Или ты думаешь, Линда минуты без помощи искусственного интеллекта не проживет? - другим тоном. - Пусть бабушка с ней поговорит. Она всегда имела на Линду большое влияние.
- Не преувеличивай, - перебивает Джина.
- Может, ей удастся отговорить девочку, - сам чувствует фальшь этой вырвавшейся у него "девочки". - И еще этот наставник Линды Хоген, с ним надо будет тоже связаться.
- Я уже, - ответила Джина, - мобилизовала обоих. Не ждать же, пока ты дозреешь, сообразишь.
- Ну, я тут еще кое-что сделал, - скороговоркой пробормотал конгрессмен Хельгер в свое оправдание.
Линда пришла в себя на каком-то диване. Как болит голова! Связаться с родителями, быстро. А! Андроид вырубил ей процессор. Нет, не включается. Глухо. Линда с досады хлопнула себя по голове. Ч-черт, зачем? - голова же и так раскалывается. Голова плывет, куда вот только? В дальний угол подвала. Значит, она в подвале? Небольшой подвал, глухой, без единого окна, хорошо, хоть горит какая-то лампочка. Судя по всему, это подвал какого-то небольшого коттеджа. Дверь туалета. То, что надо сейчас.
Уже в туалете вдруг мысль: а нет ли здесь камер наблюдения? Не участник ли она сейчас какого-то реалити-шоу? А процессор ее отключен, так что и не просканируешь подвал.
Вернувшись на диван, пытается взять себя в руки, да! надо взять себя в руки и начать думать. Голова, как ватная, боже! Получается, ее похитили?! Сделали с ней то, что делали только в далекой древности. Она читала о похищениях в исторических романах. Но там речь шла о тринадцатом веке, ну, или о двадцать первом. А сейчас что, историческая реконструкция? Вот так вот, не спрашивая ее согласия? Абсурд, конечно. Но, хотя бы, есть логика. В отличие от других версий. Да и нет у нее никаких других! Насчет реалити-шоу, это ж не версия, это, потому, что голова уплывает. Но с чего вдруг реконструкция? Она никогда ни с какими реконструкторами не дружила. Не была знакома даже. Розыгрыш? Вот это уже ближе к истине... наверное. Розыгрыш под видом исторической реконструкции. Но разве розыгрыш может длиться так долго? А сколько он длится? Линда с ужасом обнаружила, что не чувствует времени. Сколько она здесь с момента отключки? Час? Два? День?
Она стучала в дверь подвала, стучала в стены, нашла вентиляционный, закрытый решеткой ход и кричала туда, насколько хватало легких, пока не охрипла. Все впустую.
Снова сидит на диване. Вдруг ясность - это похищение. Никакая не реконструкция, не розыгрыш, не игра в похищение, а само похищение. Но так не бывает. Это же не-воз-мож-но! Но это есть. Неужели Клэр? Она же заметила, что Клэр ревнует ее к отцу. Но чтобы дойти до такого?! Да и ревнует она немного, в меру. Это нормально, это даже не повод для разрыва их отношений. Клэр не способна даже на мелкую гадость, духа не хватит у нее, а уж на такое! И откуда у Клэр вдруг андроид? Правда, андроида можно взять напрокат. Но не такого и не с такой программой. Но кто-то мог ей перепрограммировать взятого напрокат самого обычного андроида. Реально ли это? Она не знает. А у искусственного интеллекта не спросишь, он отключен. А что, если ее похитили из-за отца? Но кто? Хомокреаторы? Месть за недавний его закон? Попытка не допустить каких-то новых его законов? Она сейчас в подвале, а конгрессмену Хельгеру выдвигают требования. Это хорошо. Потому что в таком случае ее быстро найдут, а преступников обезвредят. А вдруг похитители все просчитали и их не найдут - ее, ее не найдут в этом вонючем подвале! Согласится ли папа на их требования ради спасения дочери? Она не знает. И он не знает, сейчас в начале переговоров, еще не знает. Но похищений не было на Земле уже столько веков! Но вот теперь одно уже есть. Стало быть, я войду в историю, пытается Линда в своей манере. Интересно, посмертно? И вдруг жутко и мерзостно - а что, если все подстроил папа?! Они же с матерью так не хотели, чтобы она улетела на Дронт к Джонни. Вспомнила, он на днях, в ответ на мамины требования что-нибудь предпринять для предотвращения отлета Линды, пробормотал невнятное, что-то вроде: "есть еще и другие средства" или "есть еще кое-какие средства". Она не помнит толком, она не обратила внимания. Думала, папа это просто так, чтобы мама, наконец, от него отстала. Но как он мог?! Ее отец! Он же всегда был честен с ней, даже если себе в ущерб. Она не верит. Не в силах поверить. Как он мог?!
Джина Хельгер связалась с Клэр и узнала, что Линда уже довольно давно ушла от нее. А как давно, она затрудняется, но несколько часов прошло уже точно. И почему Роберт, отец (!) настолько, можно сказать, подозрительно спокоен? Джине даже кажется, что он переживает так, из такта, просто чтобы не обидеть, не раздражать ее своим спокойствием. Джина вызывает поисковые службы. "Может, я и чрезмерно мнительна, но у меня дурные предчувствия".
Мистеру Хельгеру поступил запрос на выход на связь. От некоего Дж. Пауна. Что же, он всегда открыт для своих избирателей. Даже сейчас, когда у них происшествие с Линдой. А что, если это и связано с Линдой?!
Связь была на удивление нечеткой, без картинки, с множеством помех, с непонятным запаздыванием сигнала во времени, или просто его собеседник делал до неприличия долгие паузы. Наконец, то, что говорилось конгрессмену Хельгеру, соединилось в нечто членораздельное: "Сэр, Линда не вышла, не выходит на связь, и я волнуюсь за нее, не сочтите за мнительность с моей стороны, но поверьте, у меня есть причины для волнения, мне трудно сейчас говорить, потому что я не с планеты, а со спутника"... И тут Роберт Хельгер понял - Дж. Паун и есть тот самый Джонни. Это было уже выше его сил.
А может ли кто-то еще, кроме родителей, не хотеть, чтобы она, Линда, летела на Дронт? Нет, конечно же. Всем все равно. А что, если кто-то не хочет, чтобы у Джонни получилось то, ради чего он на Дронте? И он срывает ее отлет, чтобы помешать Джонни? Зная, что в таком случае Джонни забудет все и будет пытаться по всем возможным и невозможным каналам связи найти Линду. А когда у него ничего не выйдет, вернется за ней на Землю. Может такое быть? Может ли кто-то добиваться именно этого? Она не знает. Не знает! Не знает, может ли вообще рассчитывать хоть на какое-то знание здесь. А сумеет ли Джонни вернуться за ней? И вдруг вопрос: а бросит ли он то, что главное для него, ради нее?
Звук ключа, проворачиваемого в дверном замке. Значит, дверь в подвал заблокирована не электроникой, а архаичной механикой? Замок щелкнул, дверь медленно, с долгим скрипом открывается. Линде казалось, что сердце сейчас у нее оборвется.
Вошел Стифф. Быть не может! Стифф! Большой, сильный. Он один нашел ее, сумел, вычислил! Он спасает. Уже спас! Кошмар закончился. Стифф! Линда обняла, прижалась. Не сразу поняла, что Стифф пытается отстраниться, отводит глаза.
- Линда, любимая.
- Но как? Как тебе удалось? Раньше всех спасательных и полицейских служб?! Как ты вообще узнал, что меня похитили? Это было очень опасно? Ты рисковал? А где преступники? Нам надо бежать!
Стифф стоит, медлит, покрывается мелкими, обильными каплями пота:
- Риск был минимальным... ты в безопасности... я узнал не первым - я единственный, кто знает вообще...
И тут Линда поняла, но не поверила - не хотела, боялась верить и понимать.
- Я люблю тебя, Линда. И сделал это из любви.
- Ты что, серьезно собираешься держать меня в этом подвале, пока я тебя не полюблю?! - Линда уже не знала, кричит она или шепчет.
- Я, конечно, псих, но не настолько. Понимаю, что теперь потеряю тебя.
- Не потеряешь, потому что меня у тебя и не было, дурак!
- Я знаю, не лови меня на слове. Я люблю тебя и хочу... то есть не хочу, чтобы ты исчезла в новой волне хомокреации. Ты посидишь здесь неделю, следующий корабль на Дронт будет только через год. Может, за этот год ты раздумаешь, - Стифф запнулся, - превращаться в чистый дух или еще во что. А этот твой гуру...
- Стифф, я объясняла тебе, но ты не понял, значит, так и не поймешь. Запомни только: Джонни против того, чтобы я преображалась, совершала переход. Переход не хомокреация, это нечто иное. Я хочу быть с Джонни. Получится ли у меня, получится ли у Джонни - я не знаю. Буду ли я счастлива - не знаю тоже. Есть ли что-то, что лучше этого моего выбора? Наверное, есть. Но мне нужно именно это, пойми же ты, наконец.
- Ты отказываешься от, - Стифф ищет слово, - от полноты жизни, бытия, от неисчерпаемости и красок во имя непонятной какой-то глубины... и глубина эта, не бытия даже, а чего-то, что вроде бы, выше и емче... а вдруг это просто Ничто? Не этим ли и торгует твой Джонни?
- Ты опять не понял, - Линда вдруг стала спокойной, - я выбираю и то, и другое, и третье, и не обольщаюсь на собственный счет.
- Я человек классический, так сказать, вульгарный, но у меня есть своя гордость, и я против всяческих дополнений и трансформаций, - срывается, - Да какая там, к черту, гордость! Ради тебя я согласен и на трансформацию, и на переход. Но ведь это же ничего не изменит?
- Нет, конечно, - Линда теперь говорит сочувственно, - Дело не в новом теле и не в чистом духе, а в любви. Ты для меня так много значишь... я пыталась... пыталась полюбить тебя, но не смогла.
- Посидишь неделю, - повторил Сифф угрюмо, - корабль уйдет, у тебя будет год подумать, вдруг это тебя спасет, ну, а нет, значит, нет. Я отвечу перед законом, как положено. Ты будешь ненавидеть меня. Но моя любовь к тебе, мне ее достаточно, ее у меня не отнять ни закону, ни тебе... Жаль, что она безнадежная. Но я люблю тебя не для себя... сам не ожидал.
- Стифф, - Линда робко приобнимает его, - Твоя любовь, я знаю... не знала только, что у тебя так серьезно, - перебивает саму себя, - ее глубины не знала... где мне, не хватило опыта, да и просто ума. Пожалуйста, не обращай любовь в точку опоры для себя, в идею любви, в основание собственной правоты, чтоб не ушла чистота любви. Ладно? То есть, я хотела сказать, не упивайся страданием.