Бейрд пришел в восторг от этого предложения. Марту показалось, что комментатор едва удержался, чтобы не оскалить зубы. На мгновение он почти пожалел, что не прислушался к предупреждению Берка.
- Я бы хотел, чтобы это произошло как можно скорее, - сказал он. - До завершения слушаний.
- Сегодня вечером, - сказал Бейрд. - Я изменю сегодняшнюю программу и дам вам возможность изложить свою позицию всей стране.
Март кивнул.
- Встретимся в студии.
Ему не нужно было готовиться. Он точно знал, что хочет сказать. Главное, не дать Бейрду исказить его слова. Было очевидно, что тот обязательно попытается это сделать.
Для начала Бейрд усадил Марта на неудачном месте, так что его лицо было далеко от камер, чтобы только Бейрд мог напрямую обращаться к тем, кто смотрел его передачу. Как только они вышли в эфир, Март передвинул стул так, чтобы смотреть прямо в камеру. Сбитый с толку, Бейрд вынужден был или подвинуться, или сделать вид, что сидит позади Марта. Он подвинулся.
Свою передачу Бейрд начал с того, что пожаловался зрителям на трудности, с которыми сталкиваются телевизионные комментаторы в ходе своей общественной работы. Создалось впечатление, что доктор Мартин Нэгл был одним из тех самых тяжелых крестов, которые ему приходится нести.
Он задал вопрос:
- Доктор Нэгл, не расскажете ли вы нашей аудитории, какова концепция патентной системы, которая бы удовлетворили вас?
- Патентная система, - сказал Март, - это форма вознаграждения первооткрывателя за использование его труда. В случае...
- Одну минуту, доктор Нэгл. Вознаграждение, предлагаемое патентом, по своей природе является монополией на использование, и в этом суть нашей нынешней проблемы. Вы не можете сказать, что было бы оправданно предоставить человеку монополию на любое открытие только потому, что он был первым, кто его сделал.
- Я не употреблял слова "монополия", - сказал Март. - Я сказал вознаграждение. В случае...
- Итак, доктор Нэгл. Вы говорите "вознаграждение". Хорошо, мы будем использовать слово "вознаграждение". Но сразу же становится очевидным, что если вы хотите рассчитывать величину вознаграждения прямо пропорционально значимости открытия, то мы быстро приходим к ситуации, в которой нелепо позволять одному человеку контролировать выплату вознаграждения на определенные открытия, имеющие чрезвычайно важное значение. Вы согласны, что это так, доктор Нэгл?
Март пожал плечами, улыбнулся и ничего не ответил. Он взглянул на часы на запястье, надеясь, что не ошибся во времени.
Бейрд замолчал, ожидая, что Март сделает заявление, которое можно будет прервать и выкрикнуть свое обвинение. Но Март молчал.
- Не расскажете ли вы нашей аудитории, как именно вы рассматриваете свои собственные спорные открытия в свете нашей нынешней Патентной системы?
- Я так и сделаю, - спокойно сказал Март, - если вы позволите мне закончить свой ответ и не будете мешать. Если вы меня снова прервете, я позволю зрителям самим решить, почему мне не позволено изложить свою точку зрения.
Бейрд покраснел и, казалось, вот-вот взорвется. Но он вовремя взглянул на вездесущие камеры.
Март удовлетворенно выдохнул. Он был прав. Камеры были единственным способом сдержать Бейрда. Тот вынужден был держаться в рамках приличий, и потерял возможность прерывать своего противника.
На мгновение оказавшимися вне поля зрения камеры, он сказал, скривив губы и бросив на Марта испепеляющий взгляд:
- Пожалуйста, продолжайте, доктор Нэгл.
Март заглянул в блестящие, пустые глаза комментатора, которые больше бы подошли какому-нибудь глупому инквизитору из глубин космоса.
- Мы построили нашу страну, - медленно произнес он, - в том числе, на принципе справедливого вознаграждения за добросовестный труд. Правильность этого принципа можно легко продемонстрировать, сравнив развитие нашего общества с другими, основанными на других принципах, требующих, чтобы и человек, и его труд принадлежали обществу. Вначале было легко применять наш трудовой принцип. Один человек владел фермой, выращивал урожай и торговал с соседями. Впоследствии видов труда стало так много, что оценить один с точки зрения другого, обеспечив справедливое вознаграждение для всех, стало трудно.
Одним из самых сложных для оценки был труд человека, который изобрел машины, чтобы облегчить труд своего ближнего и самого себя. Сколько ему заплатят за такое изобретение? Построив и продав такую машину, он не получал награды за дни, проведенные в размышлениях и творчестве. Когда секреты машины были раскрыты, любой человек мог сделать ее для себя.
Человек, который что-то изобрел, сделал это, потому что он любил этот вид труда, так же, как фермер любит обрабатывать землю. Но даже изобретатели должны питаться и обеспечивать свои семьи. Как могли фермеры должным образом отплатить изобретателю за его творение? Чтобы обеспечить справедливое существование этих людей общество приняло законы, предоставляющие изобретателю ограниченную монополию на использование его открытия. Это должно было стать его наградой и вознаграждением.
При эксплуатации ресурсов земли мы следовали тому же закону. Человеку разрешили владеть землей, которую он застолбил и использовал. Ему было разрешено добывать и продавать минералы и нефть, найденные в ней, для собственной выгоды.
Нигде и никогда мы не оспаривали право эксплуатировать и извлекать выгоду из того, что человек открывает - за исключением одной области. Неосязаемое поле исследования человеком принципов и законов, которым подчиняется мир природы. Домохозяйка может сколотить небольшое состояние, разработав упрощенный способ очистки домашнего водопровода. Человек, открывший силы, скрепляющие строительные блоки Вселенной, не получает ничего.
Говорят, что восторг от совершенного открытия - это и есть награда, которую человек ищет и желает получить. Это глупый ответ. Мы живем в реальном мире, который требует, чтобы нас хорошо кормили, одевали и содержали, чтобы о наших семьях хорошо заботились, если мы хотим отправиться в самое долгое путешествие, какое только может совершить человеческий разум.
В нашем мире домохозяйки и автомеханики способны за несколько недель работы в подвале или магазине заработать состояние. А вот вознаградить человека, открывшего основную тайну Вселенной, невозможно.
Наконец обо мне. Я сделал игрушку, тривиальное устройство, не имеющее никакой ценности. И выручил за продажу ее солидную сумму. Но я также обнаружил, что за сила тянется через глубины космоса от планеты к планете и от солнца к солнцу. И вот, от меня требуют - буквально требуют и мистер Бейрд, и другие, - чтобы я отдал свое открытие даром!
Я говорю об этом, чтобы показать вам, что происходит с учеными, которые честно пытаются посвятить свои таланты благу всех людей. Чего я не могу показать, так это того, сколько интеллектуальных способностей тратится впустую из-за неспособности нашей Патентной системы вознаграждать тех, кто открывает новые Законы природы. Наши великие корпорации хотели бы продвигать обширные программы исследований тайн Вселенной. Но вы, рабочие и акционеры этих компаний, не можете получить прямую прибыль от таких исследований. Человек, занимающийся чисто фундаментальными исследованиями не может рассчитывать, что его труд принесет ему прибыль. Разве только он не станет продавать игрушки и трюки, как это сделал я.
Но я не хочу принимать такие правила игры. Как и тысячи других, вынужденных как-то выкручиваться, потому что они не могут получить заслуженную награду никаким другим способом. Кроме того, для нас принципиально невозможно так кардинально изменить свою сферу деятельности. Есть люди, чей талант связан с теоретическими и исследовательскими работами, а есть блестящие инженеры. По самой своей природе каждый из них компетентен в своем роде деятельности, и заменить друг друга они не способны. Каждый нуждается в другом. Если их заставляют заниматься чужой деятельностью, оба одинаково страдают.
Краем глаза Март увидел, как к нему приближается Бейрд. Это было почти так, как если бы он отвел назад руку и направил в его сторону полированную рукоятку и сверкающее острие ножа.
Телерепортер наклонился вперед, глаза его злобно блестели. Он точно рассчитал время, подумал Март. На мгновение ему даже стало немного жаль Бейрда. Предугадать его действия было нетрудно. Не мыслитель. Он действовал согласно старым и наработанным годами стереотипам.
Бейрд снова заговорил, его низкий голос звучал с присущей ему фальшивой искренностью.
- Предположим, что нынешние слушания в Комитете Конгресса примут решение против вас, доктор Нэгл. Предположим, посчитают, что не следует награждать вас монополией на то, что долгое время считалось Законом природы, только для того, чтобы вы могли извлечь из этого выгоду. Наступило время, когда ваша страна очень нуждается в этих открытиях, так говорят нам ученые. Ваша страна, возможно, единственная под голубым небом Земли, где вы имели достаточную свободу, чтобы сделать эти открытия. Отдадите ли вы их своей стране добровольно, даже если принятое решение вас не удовлетворит? Или будете сохранять в тайне свои секреты, как угрожали это сделать - до тех пор, пока не появится кто-то другой, кто сможет сравниться с вашим великим гением, и не откроет их заново? Что вы будете делать, доктор Нэгл?
Бейрд отодвинулся, торжествующе улыбаясь. Март помолчал достаточно долго, чтобы позволить ему насладиться этим триумфом. Затем снова повернулся лицом к камерам.
- Конечно, я отдам свою работу даром, - сказал он. - То, что я сделал, было только поводом для того, чтобы привлечь внимание к трагической несправедливости, которая приносит стране непоправимый ущерб. Я сделал это, потому что верю в своих сограждан. Я верю, что они больше не допустят этой несправедливости - изгнания из профессии тех, чьим жизненным делом должно быть раскрытие великих тайн Природы.
Теперь, когда они знают правду, они будут настаивать на том, чтобы правосудие свершилось. Во-первых, потому что они по природе своей справедливы. Во-вторых, это позволит привлечь к исследованиям тысячи блестящих молодых умов, которых не нужно будет заставлять зарабатывать на жизнь изготовлением гаджетов. Уверяю вас, мистер Бейрд, и вас, мои сограждане, что мои открытия не будут долго оставаться коммерческой тайной.