Разумеется, я соврал. Водки за жизнь было выпито немало - в обществе того же Семенова. Но только беспардонная ложь могла нас сейчас спасти.
Веронике даже не пришлось заходить в магазин. Я их со Славиком оставил на детской площадке, а сам сбегал и принес бутылку в пакете - чтобы Веронике не краснеть перед соседями и прохожими за свой дурной вкус.
Потом я соблазнил Славика тем, что он сможет погонять по набережной свою новую машинку на большие расстояния. Заодно объяснил парню, что такое километр.
- Вы не представляете, как я вам благодарна, - прошептала Вероника. Ей и в голову не приходило, что Славик должен знать не только гаммы, но и килограммы. Ей казалось - он однажды сам до всего этого додумается.
Я помянул покойника незлым тихим словом - нашел же кому делать ребенка, да еще мальчишку!
Дальше события развивались так - Вероника со Славиком подошли к Семенову и пригласили на рандеву с царицей Савской. Он спросил: а где верблюд? Вероника растерялась - о верблюдах я ее не предупреждал. Она вернулась туда, где я торчал за углом кришнаитской кафешки "Прасад". Это было совсем некстати - она могла навести на меня этих проклятых киллеров.
- Сдох верблюд! - воскликнул я. - Держите деньги...
Понимая, что в моем положении наличка может оказаться полезнее карточки, я снял с нее немного - на мелкие расходы. И Семенова повезли к царице Савской на велорикше - против такого экипажа он не возражал. А я стал придумывать - где бы переночевать.
Я не знаю правил, по которым живут кришнаиты, но вряд ли у них одобряется курение. Однако наша бывшая бухгалтерша Катя выскочила из служебного входа, забежала за угол и, достав спрятанные в глубоком вырезе оранжевой кофтенки сигаретную пачку и зажигалку, с огромным наслаждением закурила.
Слово за слово - проблема убежища на эту ночь была решена. Меня приютили кришнаиты. Они жили целой коммуной, и жили очень весело. К трем часам ночи я уже танцевал вместе с ними и звенел колокольчиком. Даже удивительно, что утром я побежал на работу в штанах, а не в желтой кришнаитской юбке.
Странно устроена моя голова. Вот ведь на меня охотятся, убить собираются, мне бы сбежать из города - а я ровно в девять сижу на рабочем месте, и гори все синим пламенем!
- Миш, к начальству!
Я поспешил на зов.
- Вызывали, Виктор Иванович?
- Да. Ты был прав. Онищенко с завтрашнего дня у нас не работает. Мне начхать на его пенсию. Поезжай в Ключевск, на месте разберись, что там наворотил этот бездельник.
- Ничего он не наворотил. Просто все ваши указания тупо игнорировал, - ответил я, и тут меня осенило: - Виктор Иванович, я там за день не разберусь. Мне, чтобы встретиться с бригадой и разобраться во всех приписках, дня два-три потребуется. То есть, командировка.
- Это - само собой. Но чтобы выехал немедленно!
- Есть выехать немедленно!
Похоже, он принял меня за сумасшедшего - нормальный человек так радоваться поездке в Ключевск не станет.
Я, как шпион из кино, прикупил все необходимое в разных торговых центрах, а на автовокзал явился впритык и прыгнул в свой автобус в самую последнюю минуту. Оттуда позвонил Веронике.
- Как там наш Соломон?
- Он спит! И храпит!
- Да, это ужасно. Вероника, вам придется продержать его у себя хотя бы два дня... Не перебивайте! Вы знаете номер своего банковского счета?
Ответила она не сразу - ей пришлось долго вспоминать, в котором банке у нее счет, потом искать бумажку, на которой он когда-то был записан. Сомневаясь, что она способна прочитать цифры вслух, ничего не перепутав, я велел ей сфотографировать бумажку и прислать мне картинку.
- Очаровательное создание... - бурчал я, пока она решала эту проблему. И вдруг я понял - лет шесть назад она действительно была очаровательным созданием! Вроде той танцевальной девочки, которую я для себя назвал Динкой-челестой. Покойничек увлекся, у девочки не хватило ума отправить его на поиски ветра в поле.
Потом я через интернет-банк перекинул ей деньги на временное содержание Соломона Семенова, клятвенно пообещав, что через три дня заберу его. И дальше до самого Ключевска придумывал этому балбесу новое имя.
Проблема была в том, что у Семенова обнаружилась способность притягивать к себе знаменитых покойников. Ну, мало ли на свете Соломонов? У нас вот работал дедушка Соломон Моисеевич, работал, пока ноги носили, а потом правнуки двадцать лет назад увезли его в Израиль. Скорее всего, наш обаятельный Соломон Моисеевич уже на том свете. Так нет, чтоб Семенов с ним сцепился! Ему древнего царя подавай!
И я тоже притянул не какого-нибудь алкаша проспиртованного - я притянул известного музыканта.
Может, на том свете у покойников образовалось что-то вроде биржи или службы знакомств? И за то, чтобы прицепить покойника к живому человеку, кто-то деньги получает? Потусторонние, но все же - деньги? Может, бизнес, к которому пристегнулась моя красавица Мариночка, с тем замогильным бизнесом как-то увязан? Брр! Во что же я вляпался?
В Ключевске я сразу пошел в наш филиал и обнаружил, что он заперт. Ну, ладно, у меня есть телефоны бригады...
Оказалось - утром, получив на завтрак мощный разгон от Стасова, старый бездельник изобразил инфаркт. Он такие штуки уже проделывал, артист хренов. И супруга ему подыгрывала. С одной стороны, я был ему благодарен за возможность три дня прожить в Ключевске. А с другой - был на него зол.
- Ну ладно, паразит... - проворчал я. - Будет тебе инфаркт... Кто ты у нас, Анатолий? Будешь, будешь... Полифемом, черти бы тебя, паразита, побрали!
Про Полифема я твердо знал - будет таскать тяжелые предметы и швыряться ими во что попало. Онищенко - не худосочный Семенов, хрупкое создание, а дядька в теле. Ему не вредно хоть на старости лет потрудиться! Сколько он в нашей конторе числился - столько и занимался главным образом отращиванием пуза и задницы.
Но сперва я при помощи бригадира Рысакова все же проник в филиал. Как и следовало ожидать, инструктажей Онищенко не проводил, документация была в изумительном беспорядке. Я сам учил его пользоваться компьютером, но в рабочем компьютере стояли в основном игрушки. Еще я нашел ссылки на порнографические ресурсы. А мы-то еще удивлялись, почему из Ключевска поступают жалобы...
- Старый врун, - сказал я. - Ловко он нашего добренького Стасова за нос водил. Я старенький, я хворенький, мне бы до пенсии дотянуть, мне врачи больше трех кило поднимать запретили! Будешь, гад, Полифемом. И будешь таскать бетонные блоки, пока я не разгребу твой бардак. Эй, Онищенко, слышишь? Ты - Полифем! По-ли-фем!!
Поймал!
И я поймал!
На кой ему канал "Полифем"? Что он там задумал?
Может, делает из кого-то телохранителя?
Надо брать его в Ключевске. Я этот городишко знаю. Там поблизости - знаменитое болото. Вывезти тело из голода, утопить в болоте - до второго пришествия не найдут.
Кто может поехать в Ключевск и сделать из этого подлеца тело?
С меня хватит! Я тогда, на набережной, еле ноги унес. Мне Мастихин чуть сонную артерию не перерубил!
В Ключевске Мастихина нет.
Я не могу.
Сейчас в канал войдет Гамаюн и что-нибудь скажет...
А что, если скинуться?
У тебя есть подходящий человек?
По всем каналам - у кого есть подходящий человек?
Тихо. Гамаюн...
Да. Он не одобрит.
Одобрит!
Разлетаемся.
Важен результат!
До связи.
Тихо. До связи.
Я до последней секунды сомневался - получится, не получится?
Именем "Анатолий" я наделил бомжа, сидевшего на церковной паперти. Бомжу как раз и надо, чтобы ему деньги платили за факт его существования. Как контора платила Онищенко. Я дал ему пятачок и сказал:
- Бери мое добро и имя "Анатолий" впридачу.
Надеюсь, что сработало.
Потом, разгребая бардак и ругаясь с Рысаковым, который очень не одобрял этого занятия, я время от времени бормотал:
- Ну, Полифем, погоди!
А поскольку подходящей музыки для моей доморощенной магии я придумать не мог, да и жалко было переводить музыку на старого паразита, я сопровождал "Полифема" всякими интересными прилагательными - от таких Вероника бы рухнула в затяжной обморок.
Но сперва я выражался скорее из баловства, а потом - просто других слов не осталось. Я понял, что Рысаков врет, и неудивительно - он же заинтересован в приписках старого паразита. Поэтому я лично отправился к заказчикам и потребовал показать плоды паразитовых трудов. Тут я узнал много любопытного о конторе, которая платит зарплату такому вот Онищенко.
Вечером, перед тем, как идти в гостиницу, я перевел дух и позвонил Веронике.
- Заберите его, ради Бога! - взмолилась Вероника. - Он совсем больной!
- Я сейчас не могу. Извините! Подержите его у себя еще немного!
- Он требует верблюдов, чтобы ехать навстречу царице Савской! А Славика называет Ровоамом. Я не знаю, что делать, ребенок перепуган!
- Я что-нибудь придумаю!
А что тут можно было придумать? Только одно - разжаловать Семенова из царей в обычные ИТР-овцы.
Пусть побудет Валентином, решил я, пусть пока побудет просто Валентином. По крайней мере, не убежит встречать царицу Савскую.
Гостиница в Ключевске построена при покойном генсеке Брежневе. Изначально она явно для чего-то другого предназначалась, а не для проживания людей. Может, тут была общага. С одной стороны, дешево, а с другой - комнатушки крошечные, удобства в конце коридора. Однако в общаге должна быть кухня. А в гостинице - хоть какой-то буфет.
Бежать на автостанцию, где пасутся тетки с плакатиками "Сдам комнату на сутки", не имело смысла - поздно. Другую гостиницу еще только строили, так что выбирать не приходилось.
Тетка на входе, унылая и брюзгливая тетка под шестьдесят, с кошмарной короткой стрижкой, накрашенная примерно так, как красилась наша бухгалтерша Катя в годы бурной молодости, записала меня в графу таблицы, выведенной на монитор, а потом еще для надежности в какую-то тетрадь. И еще предупредила, чтобы - никаких кипятильников, а ужинать и завтракать - в городе, вон там через дорогу пирожковая. Про кипятильники я в последний раз слышал лет двадцать назад, когда мы с ребятами странствовали автостопом.