Три дня спустя Сол гнал автомобиль по петлям дороги, вьющейся меж гор Тауру, где, если верить гномам, по ночному шоссе неслась темная машина. Ехать здесь без света было безумием.
Сообщение Роберта застало Сола посреди официальной аудиенции, и прошло еще три с половиной часа, прежде, чем он покончил с формальностями и сел за руль. Дорога заняла около шести часов, если не считать двух коротких остановок, и привела к коттеджному поселку, словно сошедшему со страниц рекламного проспекта. Ухоженные газоны, яркие детские качели, ровно покрашенные белые заборы, золотой закатный свет, ласкающий листву деревьев, негромкая музыка из открытых окон кафе - при других обстоятельствах Сол счел бы это место идиллическим краем для загородного отдыха.
Нужный дом нашелся быстро. У ворот, почти перегородив дорогу, стояли три машины, и пришлось потратить еще четверть часа, выискивая место для стоянки на соседней улице.
Ворота не были заперты, и, когда Сол пересекал участок по ровно выметенной дорожке из белого камня, пара с соседского крыльца посмотрела на него с жадным любопытством.
Он вошел в дом без стука. В нос бросилась странная смесью запахов домашней еды, цветов, парфюма и сигарет, в которых безошибочно угадывался Troll ON.
Коридор кончался аркой без двери, и Сол увидел бежевые стены, знакомый кудрявый затылок Роберта, сутулую спину Ульфа и хорошо знакомое лицо, чьи тонкие черты в сочетании с нервной мимикой придавали хозяину сходство с доберманом. Это был адвокат, очень хороший и очень дорогой.
Человек, сидящий на стуле, был настолько обыкновенен и неприметен, что Сол на мгновение и сам испытал разочарование. Ему было лет пятьдесят, полное лицо покраснело и лоснилось от пота. Он то и дело щупал ворот белой тенниски, словно желая убедиться, что тот не душит его, и с первых слов его стало ясно, что он даже не пытался отпираться.
- Поймите, - говорил он, переводя жалобный взгляд голубых глаз с одного лица на другое, и обращаясь сразу ко всем. - Я вовсе не хотел ей зла. Вы должны это понять. Вы должны понять, - настаивал он. - Это несчастный случай. Я хотел только показать детям. Просто показать детям. Ничего плохого. Конечно, я не хотел убивать.
При этих словах женщина, сидящая в углу на диване, вздрогнула всем телом. Стоявший лицом к окну парень лет семнадцати повернул голову и бросил на Сола неприятный оценивающий взгляд. Будто не найдя в нем ничего, достойного внимания, он снова отвернулся.
- Стоп! - властно вмешался Доберман. - Никто не говорил об убийстве.
- А что это было по-вашему? Увеселительная прогулка? - в голосе Роберта была резкость, о которой Сол и не подозревал. Из парня-то выйдет толк.
- Какие люди, - усмехнулся Доберман, заметив Сола. - Неужели требуется вмешательство высших дипломатических слоев?
- Представь себе, - сухо ответил Сол.
Человек на стуле посмотрел на него с надеждой.
- Я хотел отвезти ее к морю, - пояснил он.
- Для этого вам потребовалось ехать в место, расположенное в шести часах езды отсюда? - вмешался Сол.
Человек сник, шмгынул носом, и Солу даже показалось, что он сейчас заплачет.
- Кстати, что с фарами машины?
- Что?
- Они исправны?
- Я не пойму, почему вы вмешиваетесь, - прервал Доберман. - Я требую оформить процедуру официального допроса. Все, что здесь сказано, не имеет силы.
- Я просто интересуюсь.
Могло показаться, Доберман даже дрожит от азарта. Но Сол успел узнать его слишком хорошо. Этот пес умел делать свою работу, и он будет мотать всем нервы до тех пор, пока его счет регулярно пополняется, разыгрывая целые спектакли во имя праведного гнева.
- Поймите, пожалуйста, я просто хотел показать ее детям. Это только моя вина, - с этими словами мужчина уронил лицо в ладони и, к удивлению Сола, действительно заплакал.
- Прошу принять во внимание эмоциональное состояние. И чистосердечное раскаяние, - немедленно вставил Доберман.
Казавшийся безучастным, парень вдруг быстро вышел из комнаты, едва задев Сола плечом.
Ульф кивнул Солу, и он тихо пошел вглубь дома, но обернулся, услышав шаги. Женщина, сидевшая на диване, стояла, как призрак, открыв рот. Она хотела сказать что-то, но нужные слова не шли ей на язык.
- Я просто задам пару вопросов вашему сыну, - сказал Сол, сглотнув. - Не беспокойтесь.
Она обеспокоенно смотрела на него, чувствуя обман.
- Это несчастный случай, - снова повторили в комнате.
- У вас хороший адвокат, - мягко сказал Сол.
Она заторможенно кивнула и подняла руку, но Сол отвернулся и стал подниматься на второй этаж.
Парень сидел на кровати, слепо уставясь в телеком.
- Репортаж с места событий?
- Что вам нужно? Идите вниз.
- Ты не особенно приветливо встречаешь гостей.
- Вам показать выход? - он осклабился в омерзительно наглой усмешке. - Изволите пройти?
Его приятное чистое лицо исказилось в гримасе отвращения. Но в нем не было ни грамма испуга.
- Ну и как тебе русалочка? Настоящая диковинка, правда?
- Ой, - он поморщился. - Не ловите меня на живца.
- Не обольщаюсь. Твой отец уже прыгнул на крючок сам.
- А вы бы не прыгнули ради детей?
Он понял, что допустил промах. Подбородок дрогнул, руки беспокойно зашарили по одеялу, схватили телеком. Он поднялся, вертя его в руках, и, заметив взгляд Сола, бросил телеком на стол, спрятал руки за спиной.
Сол намеренно отвернулся, встав боком, сделал вид, что рассеянно разглядывает комнату.
- А ты единственный ребенок?
- Еще сестра.
- Где она?
- У тетки. Ей пять лет. Тоже допросите?
Комната как комната. Подростковая. Из окна вид на задний двор. Опавшие листья. Песчаная дорожка. Шезлонг. Ветер переворачивает страницы раскрытого журнала. Интересно, где ее держали? Видимо, в подвале. Боялась ли она? Понимала ли, что умирает? Чувствовала ли боль?
- Это не допрос.
Он был совсем не похож на отца и по иронии судьбы скорее напоминал Добермана. Глядя парню в глаза и удерживая его взгляд, Сол приблизился к столу, быстрым движением руки опустил телеком в карман.
- Вы не имеете права! - вскинулся парень, но Сол предостерегающе поднял руку.
- Я представитель дипломатического корпуса, не забывай. Дело на особом контроле.
- Вы не имеете права изымать имущество.
- Не имею, - согласился Сол. - Но подростки такие рассеянные. Без конца теряют вещи. Надеюсь, ты все лучшие моменты успел заснять?
- Там ничего нет.
- Тогда тебе не о чем волноваться.
Надо отдать мальчишке должное, лицо у него побелело, но прочитать по нему нельзя было решительно ничего.
Когда Сол спустился, Роберт курил на крыльце. Соседи делали вид, что невзначай решили выпить чаю на веранде.
- Ну что, тебя можно поздравить с первым делом.
Роберт нервно выдохнул дым, и Сол только сейчас заметил, что пальто уступило место коричневой куртке.
- Вы были правы.
- Насчет чего?
Роберт смотрел через забор на соседей, где женщина звенела чашками. Ее муж вынес из дома подушки и пледы. На лице Роберта застыло какое-то новое выражение, смесь тоски и удивления.
- Ну что ты, Роберт.
- Просто я думал... Насчет конгломерата... Это были такие глупости, - он поискал взглядом место для окурка и, не найдя, продолжал вертеть его в пальцах.
- Это нормально, - подбодрил его Сол. - Просто ты хотел, чтобы было интересно.
Они смотрели друг на друга, и Солу захотелось по-отцовски потрепать его по плечу. Но это был бы уже перебор.
- Что ему вменят, убийство?
- Думаю, убийство по неосторожности. Но скорее, несчастный случай.
- Ты как всегда прав и точен, - Доберман дивой выплыл на крыльцо. Запах наваристого дела бодрил его, как крепкий кофе. - Несчастный случай, без сомнения.
- Но это убийство, - Роберт смотрел на него почти с ненавистью.
- Вы убиваете меня взглядом, это совершенно точно.
- Мой клиент нашел русалку на берегу. Она была истощена, измучена. Шесть часов он гнал по шоссе, чтобы вернуть ее в море!
- Вы шутите?
- Успокойся, Роберт, - Сол опустил ему руку на плечо и с мрачным удовлетворением подумал о тетис-анализе.
- Убийство? - Доберман рассмеялся. - А какой мотив? Сейчас в вас кипит гнев, я понимаю. Я тоже был юн и чист, до того, как продался за первые тридцать тысяч, - иногда Доберман откровенно переигрывал и, безусловно, об этом знал. - Однако нельзя вписать в мотивы глупость. Недальновидность. Ограниченность. Любопытство.
- Жестокость, - подсказал Сол.
Доберман усмехнулся, развел руками. Они смотрели друг другу в глаза, как боксеры на постановочном бое, где каждому заранее известен и счет, и расклад. И Сол вспомнил, где видел это тоскливое выражение, что так удивило его на лице Роберта. Такое же, но заметно постаревшее лицо он видел совсем недавно, в очках у Янре. Такое же видел сейчас напротив.
Янре показала ему спуск на пляж, который представлял собой узкую полоску песка. Нужно было крепко держаться за ветки росшего по пути кустарника, а кое-где двигаться почти ползком, чтобы не покатиться кубарем по каменистой тропе. Принеся устойчивый холод, ветер, наконец, унялся, и море было спокойно.
Они медленно шли по влажному песку, единственные желающие прогуляться по пляжу в такую погоду.
- Мне жаль, - сказала Янре, сжимая его руку в своей.
- Мне тоже. Особенно Роберта. Мое первое дело тоже было связано с другой расой. Пара болванов решила проверить правдивость легенд о несметных богатствах гномов.
- И как?
- Когда мы приехали, от болванов мало что осталось.
- Господи.
- Дедушка рассказывал, что, когда Завеса пала, это было как десять рождественских вечеров сразу. Никто не верил, что такое вообще возможно. Эльфы, гномы, тролли, русалки - все, о чем ты читал в книгах, вдруг стало реальностью. Все мифы, легенды. А потом...
- А потом, как сказал поэт Абернати, "Малыш, даже если сказка вошла в твою жизнь, это еще не сделает ее волшебной"?