Каждый такой бельчонок по отдельности уже довольно умен. Но у них развилась удивительная способность - слепляться вместе и принимать вид крупного хищника, живущего в джунглях. В таком фальшивом хищнике они взаимодействуют телепатически, и образуется разум, которому может позавидовать любой наш искин.
Когда биологи провалились в колодец и погибли, эти милые белочки успели считать с их угасающего сознания довольно много. Они поняли, что такое космос, что такое орбитальная...
В общем, они решили пойти в разведку и заполнили скафандр, из которого вынули тело Джузеппе.
А комбезы под скафандрами, как известно, имеют хитрый состав - все выделения кожи впитываются, а на кожу поступает очищающая эмульсия. Так что можно жить в скафандре две недели, не испытывая желания почесаться. Бельчата этого, правда, не знали.
Контакт с Джимми они наладили легко и всю информацию для бесед о прекрасном черпали из ее собственной головы. Кроме того, они во всем с ней соглашались. Для такой дамы, как наша Джимми, мужчина, который говорит о Боттичелли и всегда соглашается, - прекрасная и несбыточная мечта.
Эти чертовы бельчата умудрились даже слепить из себя подобие человеческого лица!
По ночам они вылезали из скафандра и кормились, успевали надышаться впрок, потом залезали обратно.
Что такое законный брак, они не поняли, но возражать не стали. До них дошло, что попасть на орбитальную можно только через законный брак. Вот они и рискнули.
А теперь представьте себе релакс-зону, в которой Джимми выскакивает из скафандра и того же требует от законного супруга!
Бедные бельчата понимали, что Джимми обнимет того, кто избавился от скафандра, но не представляли себе, насколько это объятие будет костоломным.
В общем, идеальный муж Джузеппе развалился, рассыпался на семьдесят маленьких муженьков и разбежался по закоулкам.
Надо отдать должное нашей Джимми - она прежде всего разведчица, боец, натаскана на нестандартные решения. Джимми вместо того, чтобы грохнуться в обморок, стремительно пришла в себя, сдернула с огромного пухового одеяла пододеяльник и кинулась ловить диверсантов. Задача была непростая, она кидала добычу в пододеяльник, добыча выскакивала, норовила укрыться то под ложем, то под креслом, то закопаться в кадку с пальмой. Но реакция у Джимми отличная!
Они, конечно, пытались прокусить пододеяльник. Но точные удары босых ног их временно успокаивали.
Потом, когда удалось вступить в переговоры с бельчатами, нас с Джимми отстранили от этого дела. В Главном штабе решили, что это перспективная в плане отношений цивилизация, и стали объяснять бельчатам, что у них должно быть хоть какие-то правительство, способное заключать договоры.
А мы с Гробусом, успокаивая Джимми, с трудом удерживались от хохота. Это ж надо умудриться - вступить в законный брак с семью десятками женихов. Но одно хорошо - после этого казуса Джимми при слове "Боттичелли" начинала тяжело дышать, даже шипеть, и кулаки у нее сами собой сжимались.
Детки, все кончилось прекрасно. У Джимми сейчас пятеро детей, правда, все от разных мужей. И, кажется, шестнадцать внуков.
Так к чему я это?..
Девочки!
Господа курсанты, будьте осторожны с этими девочками из экспериментального набора. Они все - Джимми! То есть, на первом курсе - еще не все. Но те, кто продержится до третьего...
В общем, я предупредил, а дальше - как знаете.
Артем Шевченко
Недостающая функция
Когда Говард зашел в лабораторию, Крэг возился у стенда. Припав к окулярам большого микроскопа, он увлеченно подкручивал ручки, что-то бормоча.
- Опять за свое, - заметил Говард, затворяя дверь. - Что на этот раз?
- Не мешай, - пробормотал Крэг. - С мысли собьешь.
Крэг хмыкнул и ничего не ответил. Прошелся по лаборатории, внимательно проверяя приборы. Бесперебойники успокаивающе мигали зелеными огоньками, анализаторы тихо шумели, едва слышно вибрировали холодильники. У очистительной станции Говард остановился, покачав головой: растяпа Крэг снова не перекрыл на ночь подачу воды. Говард повернул ручку в нужное положение и продолжил обход.
Наконец, Крэг отошел от микроскопа.
- Чего ты хотел сказать? - спросил он.
- Только то, что когда-нибудь нам хорошо достанется от Марка за то, что ты занимаешься своими исследованиями на рабочих стендах.
- Заметь - в свободное от работы время.
- А кран опять был не закрыт.
- Зачем мне помнить о всякой ерунде, если у меня есть ты?
- Льстец, - констатировал Говард, подходя ближе. - Что ты там рассматривал?
- Да так, - смутился Крэг. - Была одна идея. Всю ночь ее проверяю. Думаю, думаю. Только все время ощущение, что упускаю нечто важное.
Говард подошел к микроскопу. Взглянул. Недоуменно обернулся на напарника и посмотрел под окуляры.
На прозрачной ледяной подложке лежал небольшой снежок.
- О, - сказал Говард. - Ну, конечно. Грязный комок снега. Что же еще? А что он доказывает? Какова твоя новая гениальная теория?
- Будешь издеваться, ничего не расскажу, - огрызнулся Крэг.
- Мне просто интересно, что можно рассматривать целую ночь.
- Гм... В общем, дело такое. Знаешь ли ты, друг, что нет на свете двух одинаковых снежинок?
- Нет. Я же тупой.
- Я серьезно!
- Ну, если серьезно... Строго говоря, это надо еще доказать - ну, насчет снежинок. Может, и есть одинаковые.
- Слышал о таком ученом, Уилсоне Бентли?
Говард пожал плечами, и ободренный Крэг продолжил:
- Это фотограф, который посвятил почти пятьдесят лет изучению снежинок. Он фотографировал их, изучал, классифицировал. Больше одиннадцати тысяч снимков, Говард! И нет ни одной одинаковой! Есть похожие, что позволяет группировать снежинки по видам и форме, но сами они разные!
- Наверное, есть причина. У всего есть причина, Крэг. Температура воздуха, влажность, направление ветра, наличие посторонних частиц - наверное, все это и влияет на форму.
- Не все так просто, Говард. Не все так просто. Вот почему, по-твоему, кристаллы выстраиваются в форме шестиугольника?
- Ну, и почему?
- А никто не знает! Видишь ли, я думаю, в этом скрывается великая тайна! И разгадав ее, мы...
- Получим повышение?
- Да ну тебя! В некотором роде, снежинки обладают некоим символом совершенства. Структура, геометрия, гармоничность, изящество, равновесие. Только взгляни - не оторвешься. Не это ли символизирует величие Вселенной? Думаю, если мы познаем тайну, почему снежинки выглядят так или иначе, мы познаем тайну структуры Вселенной.
- Нехило замахнулся, - восхищенно сказал Говард. - Только почему именно снежинки? Почему не... ну, например, закономерность движения языков пламени?
- Уже пробовал, - с сожалением произнес Крэг. - Не работает. Нет зависимостей - один хаос.
- А в снежинках, поди, есть?
- Представь себе, есть. Я изучил снимки, которые сделал Бентли и другие ученые. Описал каждую снежинку в виде математической функции с неизвестной переменной, составил одиннадцать тысяч дифференциальных функций, каждая со своей переменной, и объединил их в систему уравнений.
- За одну ночь?!
- Нет, конечно. Раньше. А сегодня... Дело в том, что я проанализировал уравнения. Как ни подходи, а количество неизвестных переменных всегда на одну больше, чем количество уравнений. А это значит, что не хватает одной функции. Вот эту-то функцию я и пытаюсь определить.
- Погоди, погоди. Как ты сказал? Одиннадцать тысяч уравнений, и у каждой своя переменная. Откуда лишняя неизвестная?
- Вот! Только прикидываешься тупым. Зришь в самую глубину! Дело в том, что я ввел еще одну величину - коэффициент гармоничности.
- Ага.
- Ну да. Я так это назвал. Если снежинки все разные, то и основная функция у всех различная, но коэффициент по моей гипотезе один и тот же. Если мы его определим, то сможем составить универсальную функцию, формулу идеальной снежинки. Понимаешь? Разгадка структуры Вселенной как никогда рядом!
Говард с сомнением посмотрел на стенд.
- Звучит, мягко говоря, оптимистично. Только как тебе поможет комок снега?
- А, - отмахнулся Крэг. - Была одна гипотеза... Понимаешь, ни одна снежинка не может в отдельности считаться моделью, поскольку они разные. Что нужно считать точкой отсчета? Какую из форм? Какой размер? Плоскость или объем? Как ни считай, все равно остается одна неизвестная переменная. Поэтому необходимо еще одно уравнение. Я предположил, что можно составить добавочную функцию, описывающую взаимодействие снежинок между собой в одном объекте, например, этом снежке.
- Как? Как ты сказал?
- В снежке снежинки соединены в одно целое. Но по каким закономерностям они соединяются?
- И ты намерен это установить?
- Как раз собирался, пока ты мне не помешал.
Говард отошел от стола и поглядел в окно.
- На улице тоже снег, - сообщил он.
- И что?
- Новый Год послезавтра.
- И что?
- Все люди отмечают Новый Год.
- Какое это имеет значение? Говард, ты вообще меня слушаешь?
- Крэг, это невозможно, - повернулся Говард. - Ты собираешься исследовать структуру снежного комка, просто рассматривая его под микроскопом?
- Ну... Мне же не надо рассматривать каждую молекулу. Я надеюсь увидеть закономерности, которые и позволят составить новое уравнение. Например, интервалы между одинаковыми кристаллами. Я составлю матрицу и рассчитаю функцию численными методами. Все не так сложно.
- Фуфло это будет, - отмахнулся Говард. - Такая функция будет приблизительной. Ты ж про код Вселенной разглагольствовал! Про гармонию. А сам хочешь построить приблизительные функции. В этом смысла не больше, чем... - он заозирался, - О! Сейчас я тебе покажу.
Он подошел к одному из холодильников, раскрыл дверцу. Зазвенели пробирки.
- Да, - кивнул Крэг. - Ты в чем-то прав. Но, понимаешь ли, точные формулы мы сможем установить потом. Пока достаточно...