Элин тяжело сглотнула. Теперь она понимала, почему Джарек не отвечал на ее звонки.
– Если бы я уделял работе больше внимания, я бы заметил несоответствия в ежедневных торговых отчетах Джарека. Но ты хитростью отвлекала меня от дел. – Кортес отпустил ее запястья, словно ему было противно прикасаться к ней. – Ты заморочила мне голову своими женскими чарами, чтобы я не знал, чем занимается твой брат.
Элин стало дурно, когда она поняла, что Кортес говорил всерьез.
– Какие еще женские чары, – дрожащим голосом сказала она.
Кортес зло рассмеялся, пронзая ее сердце подобно кинжалу.
– Ты встала передо мной на колени и подарила мне такое невероятное удовольствие, что я поверил… – Он запнулся и молча смотрел, как по ее лицу текли слезы.
– Клянусь, я ничего не знала. И я точно не занималась с тобой любовью из-за каких-то корыстных мотивов. Я не знаю, как ты вообще мог поверить, что я способна на такое, – сдерживая рыдание, продолжила она. – Кажется, мы ходим по кругу. Сначала ты отказался верить, что Гарри твой сын, и обвинил меня в том, что я наркоманка, хотя у тебя не было для этого никаких оснований. Мне казалось, что я наконец завоевала твое доверие, но ты по-прежнему считаешь меня каким-то чудовищем. Я еще раз повторяю: я ничего не знала о рискованных торговых операциях Джарека.
– И ты скажешь, что не собиралась взять Гарри и отправиться на встречу с братом?
– Почему же… Я хотела узнать, что случилось. Барбара уехала в отпуск, поэтому мне не с кем было оставить сына. Но я собиралась вернуться домой. Я уже отправила заполненные бланки, чтобы внести изменения в свидетельство о рождении Гарри. Можешь проверить мою почту, если не веришь мне.
– Да, не верю, – отчеканил Кортес.
Он резко развернулся и выскочил из комнаты. Элин бросилась за ним.
– Ты куда?
– Нужно разобраться с твоим братом, – зловеще ответил Кортес. – Не вздумай покидать Какмир-Холл и брать с собой Гарри, потому что ты пожалеешь об этом, клянусь тебе.
Элин бросилась к его машине и прильнула к открытому окошку.
– Я не знаю, что сделал Джарек, но уверена, его поступок можно объяснить. После смерти мамы он вел себя не самым лучшим образом, и мне следовало рассказать тебе об этом, – запыхавшись, сказала она, пытаясь поспевать за движущейся машиной. – С чего мне уезжать с моим братом, если ты дал мне все, о чем я могла только мечтать?
– Потому что я вынудил тебя выйти замуж, угрожая отобрать у тебя ребенка. – В его голосе прозвучала такая опустошенность, что ее сердце сжалось от боли.
– Я не припоминаю, чтобы ты силой тащил меня под венец. Я сама решила выйти за тебя замуж. Не ради Гарри и не ради наследства…
Подъездная дорожка почти закончилась, и Элин убрала руку с окошка машины.
– Тогда почему ты вышла за меня замуж? – потребовал ответа Кортес.
Самым лучшим было сказать правду, но Элин боялась, что слишком опоздала со своим признанием.
– Я люблю тебя.
Машина резко остановилась, и Кортес внимательно посмотрел на Элин. Ей казалось, что прошла целая вечность перед тем, как его губы скривились в циничной усмешке.
– Это самая большая ложь, – резко бросил он и рванул с места так быстро, что завизжали шины.
Правда и обман.
Кортес не знал, кому и чему верить. С самого начала его мнение об Элин складывалось на основании прочитанного в газетах. Но она снова и снова доказывала, что у нее нет ничего общего с той эгоистичной светской львицей, которой ее выставляли репортеры.
Однажды Кортес обвинил ее в том, что она обманула его, но что, если он снова повторял свою ошибку?
Он провел заседание совета директоров и сделал заявление для акционеров, что приняты необходимые меры для того, чтобы минимизировать ущерб, нанесенный «Сандерсон-банку». Но несмотря на то, что он столкнулся с самым большим кризисом за всю свою карьеру, ему было наплевать на происходившее, и все его мысли были только об Элин и о том, как отвратительно он поступил с ней. Разве могла она любить такого монстра? Она наверняка говорила неправду.
Когда двери его кабинета открылись, Кортес подумал, что единственным человеком, который выглядел еще более загнанным, чем он сам, был брат Элин.
Еще пару часов назад Кортес собирался уволить Джарека и вызвать охрану, чтобы та выпроводила того из здания банка. Но в конце концов он расставил свои приоритеты в правильном порядке.
– Я должен поблагодарить тебя за то, что ты оставался рядом с Гарри, пока Элин находилась в реанимации после родов. Я твой должник.
Во взгляде Джарека промелькнуло удивление и уважение.
– Моя сестра мне дороже всего на свете. Она даже не догадывалась, во что я влип. Если бы Элин знала о финансовых рисках, на которые я шел, она бы попыталась убедить меня рассказать обо всем тебе. Элин – самый честный и самый преданный человек в мире.
Именно это Кортес и боялся услышать. Он предпочитал думать об Элин самое худшее, чтобы убедить себя в том, что не испытывает к ней ничего, кроме сексуального влечения. Ее брат подтвердил то, что Кортес в глубине души знал давным-давно, и осознание собственной трусости вызывало еще большее отвращение к собственной персоне.
Он пристально посмотрел на своего зятя:
– Я даю тебе второй шанс только потому, что Элин боготворит тебя. Как ты собираешься расхлебывать эту чертову кашу, которую заварил с фондами банка?
– Обещаю, что решу эту проблему, – с присущей ему холодной напыщенностью ответил Джарек. – Я возмещу банку каждую потерянную мной копейку.
– И больше никаких рисков.
– А вот этого я обещать не могу, – пожал плечами Джарек. – Иногда риск необходим, если хочешь получить самое богатое вознаграждение.
Кортес вдруг подумал, что для него существовало только одно вознаграждение. Он был готов рискнуть всем, даже своим сердцем, чтобы у него появился шанс заполучить счастье длиною в жизнь.
Кортес быстро вскочил на ноги, вызвав изумленный взгляд Джарека.
– Мне тоже нужно кое с чем разобраться, – резко бросил он. – Я только надеюсь, что еще не поздно.
Шел сильный ливень. Теплая погода вдруг сменилась ужасной грозой, и Элин, которая находилась в винограднике без куртки, промокла до нитки. Она могла броситься в дом, чтобы укрыться от дождя, но у нее не было сил, поэтому она медленно брела по подъездной дорожке, низко опустив голову.
Накануне вечером она с замиранием сердца смотрела, как Кортес покидает Какмир-Холл. Элин пришла в бешенство из-за того, что он снова несправедливо обидел ее, поэтому перенесла свои вещи из спальни, которую делила с ним, в свою старую комнату.
Она вошла в дом и поспешила наверх, чтобы снять с себя мокрую одежду, но, войдя в гардеробную, замерла на месте, оторопело глядя на пустые вешалки.
– Я взял на себя смелость перенести твои вещи обратно в нашу спальню.
Элин резко развернулась и увидела Кортеса, прислонившегося к дверному косяку.
– Ты позволил себе слишком много, – вспылила она. – Кортес, я больше не хочу иметь с тобой дела. – Элин говорила правду, потому что любовь к нему разрушала ее.
Кортес подошел к ней, и ее потрясло угрюмое выражение его лица. Под его глазами пролегли темные круги, словно последние двадцать четыре часа он провел в аду.
– Элин, прости меня, – хрипло сказал он.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его осунувшееся лицо, которое обманывало ее, потому что давало надежду на то, что она все-таки была ему небезразличной.
– И ты прости меня, – прошептала она. – За то, что поверила, будто наш сумасшедший брак может быть успешным.
– Но он и был таким, пока я все не испортил.
Элин поежилась от холода и услышала, как Кортес чертыхнулся.
– Тебе необходимо принять горячий душ.
– Я приму его, когда ты уйдешь. – Она вскрикнула от неожиданности, когда Кортес подхватил ее на руки.
– Неужели ты не понимаешь? Радость моя, я никуда не уйду, – горячо заверил ее он, крепко прижимая к себе.
Войдя в их спальню, он направился прямиком в ванную. Элин пыталась оттолкнуть Кортеса, когда он поставил ее на ноги и начал снимать с нее промокшую насквозь футболку. Но ее тело дрожало от сладкого удовольствия, которое приносила близость Кортеса, и у нее не было сил сопротивляться, когда он стянул ее джинсы и расстегнул ее бюстгальтер. Ее соски предательски торчали, и она не смела посмотреть Кортесу в глаза, чтобы не увидеть в них ядовитую насмешку.
– Как ты могла не знать, что я люблю тебя? – срывающимся голосом спросил он.
У Элин гулко забилось сердце, когда она открыла глаза и увидела напряженный взгляд Кортеса. Но она боялась поверить его словам.
– Не смейся надо мной, – сдерживая рыдания, ответила она. – Ты уехал и бросил меня. – Элин тяжело сглотнула, когда Кортес с небывалой нежностью вытер слезы, бегущие по ее щекам.
– О, Элин, любовь моя. Как ты могла не видеть, что я обожаю тебя, мой невинный ангел, сердце мое, когда я говорил тебе об этом каждый раз, занимаясь с тобой любовью?
– Это всего лишь секс, – упавшим голосом возразила Элин. – Ты не доверяешь мне.
– Я доверяю тебе свою жизнь. – Кортес повернул краны, подхватил Элин на руки и поставил ее под струи горячей воды, а потом разделся сам и присоединился к ней.
Она выставила руки перед собой, чтобы отгородиться от него, но у нее никогда не получалось противиться ему. Элин в отчаянии закрыла глаза, когда Кортес притянул ее к себе и прижимал к своему телу так крепко, что она слышала гулкое биение его сердца.
– Скажи мне, ангел мой, – почти касаясь ее губ, спросил Кортес. – Это секс или любовь? – Он поцеловал Элин в губы, осыпал поцелуями шею и воздал должное ее груди, а потом опустился перед ней на колени и забросил ногу себе на плечо, чтобы одарить ее самыми интимными ласками. А она прислонилась к стенке душевой кабинки и теряла голову от каждого прикосновения его жаркого языка.
Кортес удержал Элин, когда у нее подкосились ноги от ярчайшего оргазма. А потом он основательно вымыл ее тело и волосы, мягко массируя пальцами ее голову, так что простое мытье волос превратилось в эротическую прелюдию. Высушив Элин пушистым полотенцем, он отнес ее в спальню и бережно уложил на кровать, словно какую-то драгоценность. Элин потянулась к нему, нуждаясь почувствовать его внутри себя так же, как воздух в своих легких. Но Кортес убрал ее руки и нежно поцеловал, чтобы успокоить, когда увидел, как предательски задрожали ее губы.