У казначея корпуса подполковника Г. А. Андрузского матрос вырвал из рук и отбросил чемодан, в котором находились деньги Добровольческой армии и кадетских корпусов в сумме 2 741 832 рубля 90 копеек. Полковнику А. Н. Азарьеву с трудом удалось пристроить ценный груз кадету III класса Снегуровскому, чтобы тот пронес его на пароход. В дальнейшем в Белграде деньги были сданы сенатору Никифорову, обменивались на валюту и использовались на нужды армии.
Вторая группа (около 400 человек) под командой полковника В. Ф. Гущина не смогла сесть на корабли. Вынужденная уходить из города с оружием, она примкнула к отступавшим частям полковника А. А. Стесселя (с беженцами) и с боями пробилась через Днестр в Румынию. Причём в бою 31 декабря под селениями Кандель и Зельц левый фланг обороны отряда в 600 бойцов держали кадеты (большинство в возрасте 12–14 лет) под командой капитана Г. Л. Реммерта. «…В течение дня, не дрогнув, они в пешем строю отбили две атаки конницы из бригады Котовского и тем самым содействовали успеху всего дела…»
Приказом военного агента ВСЮР в Румынии генерал-лейтенанта А. В. Геруа (№ 17 от 15.04. 1920 г.) 10 кадетов были награждены Георгиевскими медалями и крестами 4-ой и 3-ей степеней, в том числе 1 — посмертно, 6 — раненых и контуженных.
Младшие воспитанники и чины персонала с семьями, не сумев перейти по льду лиман, после двух неудачных попыток были вынуждены вернуться в Одессу к родному пепелищу…
Февральская революция 1917 года положила начало, а октябрьский переворот и последовавшая за ним Гражданская война в России привели к великому исходу (эмиграции) из неё до 2 миллионов человек! Русские беженцы оказались в десятках стран мира от Америки до Австралии. Не стали исключением и Балканские государства, так многим обязанные России, в том числе и Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (КСХС), образовавшееся после распада Австро-Венгерской империи в 1918 году.
Положение молодого южнославянского государства после шести лет опустошительных войн, двух Балканских и Мировой, в которой Сербия и Черногория выступили союзниками России, было ужасным. Однако, несмотря на стоящие перед ним политические, военные, экономические, межнациональные, социальные и иные проблемы, оно нашло в себе мужество и силы для размещения на своей территории тысяч русских беженцев.
По распоряжению принца-регента КСХС Александра, крестника императора Александра III, в Новороссийске находилась миссия посланника королевства, открывавшая визы для выезда русских на специально зафрахтованном для этой цели пароходе.
К концу января генерал Адамович получил от сербского посланника известие об инициативе принца-регента и бывшего пажа принять на своей родине всех российских кадетов-беженцев, первая группа которых уже прибыла из Одессы в Варну и готовилась к отправке поездом через Софию в Белград.
Решение разделить участь киевских и одесских кадетов, так тесно связанных с именем его шефа и покровителя великого князя Константина Константиновича, пришло к военному педагогу Б. В. Адамовичу мгновенно. Вспомнился и недавний совет генерала Лукомского, и Осташево, и давнее знакомство, ещё по русско-японской войне, с князем Арсением Карагеоргиевичем — дядей нынешнего королевича. В Вильно Борис Викторович учил юнкеров одинокой непоколебимости, которая теперь потребовалась и ему. 30 января по личной визе сербского посланника генерал Адамович в числе других беженцев отбыл пароходом в КСХС, держа путь на Белград.
«Зелёные» в Сочинском округе
Из дневника 16-летней гимназистки Ляли Массен 1920 года:
6 января.
…За последнее время я стала более набожна, чем прежде. Только и отдыхаю в церкви у моего любимого образа. Такой мир в душе после долгой молитвы. Так люблю милый храм любви и смирения. Странно, но когда я начинаю взывать к Богу, на глаза всегда навёртываются необъяснимо-тяжёлые слёзы. О чём я плачу? Я не знаю, но так горько, горько. Хочется прижаться головой к дубовому подножию «Нерукотворного» образа и рыдать, выплакать всю тоску, всё одиночество у ног Спасителя. Усталой, но упокоившейся выхожу из церкви. Снова есть силы жить и бороться. А устанешь — опять в церковь к чудному образу с кроткими и строгими глазами Богочеловека…
Между тем Комитет Освобождения Черноморья объявил в первых числах января мобилизацию своих вооружённых отрядов. Совместно с частями республиканской Грузии, сосредоточенными на границе Сочинского округа у Адлера, «зелёные» 13 января открыли военные действия против немногочисленных сил Добровольческой армии. Уже 20 января, после нескольких успешных боёв, под звуки перешедшего на их сторону оркестра Сальянского полка 52 бригады, крестьянское ополчение подошло к «Кавказской Ривьере», в номерах которой и разместился штаб «Комитета»…
Не останавливаясь на достигнутом, зеленоармейцы, пополнив свои арсеналы захваченным в боях вооружением, в том числе и орудиями, на плечах отступавшего противника в считанные дни захватили порт Туапсе и двинулись к Геленджику, сея панику в тылах Белой армии. Период с 26 января по 29 марта оказался лебединой песней крестьянского повстанческого движения Черноморья в Сочинском округе…
20 января.
…Новая перемена власти. В город вошли «зелёные» вместе с грузинами. Вчера с одиннадцати дня и до самой ночи шёл непрерывный бой. Я так от всего устала. Мучительно действует на нервы металлический треск пулемётов, невольно вздрагиваешь от каждого нового орудийного выстрела.
Вчера попрощались с Андрюшей, мой милый единственный друг! Как тяжело мне сейчас. Где он? Что с ним? Что я буду делать без Вас? Как проживу хотя бы первое время? Вы единственный понимали меня. Много хороших минут провела я с Вами у «зачарованного колодца» и на «депутатской горе». Грустные воспоминания, слёзы навёртываются на глаза. Зачем Вы не остались со мной?.. Господи, я ничего не соображаю. Возможно, сейчас его не было бы уже в живых и, подумать только, что из-за меня. Нет, всё к лучшему, что Бог делает. Господи, помоги и огради его! Может быть, друг, мы ещё увидимся. Как я хочу скорой нашей встречи!
24 января.
Сижу дома. Только сейчас, перебирая всё в голове, представляю, как сильна была любовь Андрюши ко мне. Недаром называл он меня «роковой женщиной». Но я не жалею, что наши отношения никогда не переходили границу дружбы. Это хорошо. Моя совесть чиста, и я снова пронесла свой сосуд, не пролив из него ни капли. Кто будет тот, ещё не знакомый мне путник, что утолит свою жажду из чистого сосуда, к которому ещё никто не прикасался? Кто он? Как его имя? Где он, чтобы пойти к нему навстречу и отдать самой всё то, что находится в переполненном доверху сосуде? Где чудный, неведомый путник?
8 февраля.
За короткое время так много изменений, у нас управляет крестьянская власть вместе с грузинами. Поговаривают о большевизме. Добровольцы отступили за Туапсе. Андрей попал в плен и сидит в тюрьме, Коля заключён на «Батарейке».
Каждый день я хожу в тюрьму, ношу суп и борщ заключённым офицерам. В первый раз вся обстановка показалась мне ужасно тяжёлой. Много народу в очереди у ворот. Вход только по пропускам, которые надо получить у коменданта. Ворота закрывают после каждого посетителя на замок. Пускают только по два человека. Разговаривать можно 10–15 минут. Андрей так оборван, что на него смотреть страшно. С него сняли всё, когда взяли в плен, и теперь он в каких-то лохмотьях. Кормят — ужасно, даже горячей воды не всегда дают. В смысле обстановки Коле легче, но в отношении еды ещё хуже. Им дают по куску хлеба из макухи и воду, но «хлеб» так ужасен, что голодая, многие не могут его есть <…>
Мы с Шурочкой мечтаем теперь кончить курс, то есть летом учиться и осенью сдать экзамены в армавирской гимназии. Ах, если бы удалось. А в 8-м классе пойдут одни повторения. Потом… потом мы мечтаем ехать на «Принцевы острова» с Колей и Андрюшей. Купим замок на острове. У нас будут свои лодки, катера, будем кататься в лунные ночи по морю. А в доме у нас будет так хорошо и в гостях только молодёжь. Будем устраивать балы, спектакли. Шура выйдет замуж за Колю, я за Андрюшу, и будем всегда жить вместе. Отчего нельзя так же откровенно объясниться с мальчиками? Хотя Шура, кажется, собирается сказать об этом Коле. Тогда и я скажу Андрею. Мечты! Ну, а пока надо думать, как бы сдать экзамены за лето. Посмотрим, лишь бы охота не прошла.
Из воспоминаний Фёдора Колмогорова:
…20 апреля 1920 года в Сочи после боёв с «зелёными» под Лазаревкой и Головинкой вступили добровольцы, разбитые большевиками на Кубани. Торжественно въезжал в город на вороном белоногом жеребце командующий Кубанской армией генерал Шкуро в окружении «волчьей сотни». В его левом ухе поблёскивала большая золотая цыганская серьга. Невысокий, с рыхлым лицом, в синей венгерке с брандебурами под распахнутой белой буркой, в белой папахе, он сидел подбоченившись в седле и с улыбкой взирал на толпы жителей… Фуража у отступавших казаков почти не было. Голодные лошади обглодали всю кору со стволов фруктовых деревьев, и знаменитые сочинские сады просто погибли…
Продолжение дневника Ляли Массен:
21 марта.
…«Зелёные» пробыли у власти ровно два месяца и 11 часов и сейчас укрылись в лесах и горных селениях, не допуская к себе казаков. Как надоела эта бесконечная перемена властей. Конечно, хорошо, что пришли добровольцы, так как крестьяне стали сильно «краснеть». Вернётся, верно, много старых знакомых. Пасху, по крайней мере, встретим спокойно и весело. Приятно смотреть на дисциплинированное войско, серебряные погоны и весёлые лица.
Я сильно простудилась и уже несколько дней не выхожу из дому. Андрюша забегает каждый день, подолгу сидит и развлекает меня своими рассказами. Умный, красивый, а всё-таки чего-то в нём не достаёт, чтобы он мне нравился совсем. Я не скучаю с ним целыми часами, но есть что-то неуловимое и необъяснимое, что заставляет меня держать себя в