Машина остановилась напротив скромной вывески «Нотариус», оборвав мои мысли на середине. Я немного посомневалась, убрала телефон в сумочку и вышла наружу. Как бы ни было, а я сейчас ни о ком позаботиться не могу. Вся надежда только на Эстона. Надеюсь, он справится. Я на секунду замешкалась. Нет, с Сережей пора что-то решать. Я хочу жить спокойно. И свекровь мне жаль, до добра ее не доведет общение со своим сыном. Антонина — та еще вредина, но Дениса мы с ней любим одинаково. И она была тем единственным человеком, на которого я могла положиться в самые сложные времена, когда у меня не было ни денег, ни времени, ничего, кроме крошечного сына на руках. И все из-за Серёженьки! Осталось уточнить пару деталей, и отец Дениса будет стабильно присылать своим маме и сыну открытки и письма. Но сам до нас он добраться не сможет.
Я подала секретарю паспорт, нотариус принял меня без проволочек. Солидное наследство, счет в банке, украшения, мебель, картины. На глазах у меня вдруг проступили слезы, как бы мне хотелось еще хоть раз встретить эту женщину, расспросить. Узнать, почему она так боялась той судьбы, которую мне уступила? В чем подвох? Ведь он обязательно должен быть! Нотариус протянул мне пухлый конверт, помолчал немного.
— Здесь письма, дневник, что — то еще.
— Благодарю вас.
— Вам нужно мужское плечо рядом. Кто-то должен помочь со всем разобраться.
— Да, наверное. Но я привыкла справляться со своими делами сама.
— И все же. Столько хлопот! — покачал он головой, сочувствуя.
Странная мысль вдруг коснулась меня, я почувствовала сладковатый привкус с оттенком кислинки. Будто отпила небольшой глоток тех чувств, которыми был пропитан нотариус. В голове вспыхнуло слово «ложь», оно буквально трепыхалось на языке. Захотелось промокнуть губы, оттереться от того, что ко мне прилипло. Я слушала мужчину вполуха, все больше убеждаясь, что он не просто лжет, а хочет добиться для себя какой-то выгоды. Будто выдоить меня хочет, если… если не отобрать все, а потом убить. Или наоборот, сначала убить, а потом ограбить. Нехорошая ярость полыхнула внутри, я ответила почти невпопад.
— И что же вы мне предлагаете?
— Выйти замуж, пусть муж со всем разбирается. И, конечно же, написать завещание. Вам нужен человек надёжный, который гарантированно хорошо отнесется к вашему сыну.
— Благодарю за заботу, — магия прорвалась наружу, хлынула в мой голос калёной, отточенной сталью, — Я уже замужем. И очень удачно. Думаю, супруг уладит все тонкости. Ему это будет не сложно.
— Когда же вы успели? Я оформлял бумаги, там ничего не говорилось... Поздравляю! Семья — самое главное, что есть в жизни. Сыну нужен отец.
И опять проскользнула сладковато-тухлая нота. Зачем я терплю эту беседу? Бумаги я получила, дела уладила, можно идти. Но нет, меня что-то держит. Хочется узнать, к чему клонит нотариус. Очень хочется!
— Безусловно.
— Вы сейчас оформите завещание? Это очень важный шаг, поймите меня правильно.
— Быть может, — я сделала вид, что задумалась.
— Как зовут супруга? Он — отец вашего сына?
— Нет. Моего мужа зовут Эстон Рейт.
— Как? — нотариус изменился в лице.
— Вы думали, иначе?
— Я? Нет, ну что вы. Просто сейчас кругом столько мошенников! Вы уверены в выборе мужа?
— Это вас не касается, — я сгребла со стола все бумаги.
— Постойте, а как же Сергей? — полетело мне в спину.
Я не стала отвечать. Просто вышла из кабинета. Неужели бывший каким-то чудом узнал об Аделаиде и ее завещании? Но откуда?! Впрочем, Эстон тоже в курсе всего. Одна я до последнего не знала, что на меня что-то оформлено. Может, и Эстон мне лжёт? Решил через меня добраться до каких-то вещей Алелаиды? Может статься, у нее в квартире хранятся еще какие-то артефакты вроде волшебного дома-портала. Пожалуй, мне стоит поторопиться.
Глава 23
Дроу сверлит меня взглядом, мне стыдно, но я не могу опустить глаза, не знаю тех слов, которыми мог бы принести извинения. Молодой муж моей женщины стоит прямо, на его губах играет улыбка. Не представляю, как бы я себя чувствовал, окажись я на его месте. Впрочем, мне и на своем собственном дурно. Чувствую себя одновременно и предателем, и предавшим, хоть я и не мог знать о том, что эльтем сегодня выходит замуж.
Денис отошел к своему родному отцу. Нас трое здесь собралось, и все мы так или иначе претендуем на одну женщину.
— Ты — наложник моей жены, я не ошибся?
— Вы правы, господин, — кровь ударяет в виски, в груди жжёт раскалённым железом. Я — раб, почти вещь, мой статус определен законом. Гаремник! Как на душе становится мерзко от одного этого слова. Словно честь моя вдруг обратилась в пепел. И я не могу отговориться тем, что был в объятиях Диинаэ против своей воли. Нет! Я жизнь свою был готов отдать, чтобы быть с нею рядом сколько придётся. Сам, по своей воле я признал честной великую цену ее страсти.
— Что ж, теперь понятно, почему Диинаэ ведет себя со мной так холодно. Особенный невольник, личный, гаремный. Какого ты был сословия до того, как потерял свободу? — дроу приподнял бровь. Надменный, холеный, смотрит прямо.
— Аристократ. Единственный наследный принц Кельяра.
— Красивая страна, я слышал о ней. Эльтем Галицкая обратила тебя в рабство? — чуть дёрнулось веко ее мужа.
— Нет, господин, — Эстон будто выдохнул при этих моих словах, — Я был обвинен в измене отцу и короне, назван повстанцем. Эльтем Галицкая купила меня на рынке за тридцать серебряных монет полного веса.
— Удачная сделка.
— Быть может. Я не знал, что эльтем выходит замуж.
— Это что-то бы изменило?
Я предпочел промолчать, а дроу лишь ухмыльнулся.
— В гареме дроу не принято ссориться. Ведь каждый может стать отцом дочери эльтем. Дочь — великая ценность для клана, даже если ее отцом стал не ты. Не каждый из тех, кто входит в гарем, познает свою женщину. Я предлагаю мир, Альер.
— Как же ревность?
— Брак, в первую очередь, сделка. Выгодная или нет, но всегда сделка. Двое договариваются о грядущем, предполагая плоды. Деньги, достаток, недвижимость, бывает, что и детей. Никто не говорит о любви, когда дело касается дроу. И о страсти тоже не говорит. Я не познал жены, и могу только надеятся на то, что когда-нибудь познаю. В отличие от тебя. Какая она в страсти?
— Мы только... Ваша жена одарила меня поцелуями, — я говорю куда более дерзко, чем следует. Неужели есть на свете мужчина, которому Диинаэ может быть безразлична? Кто-то, способный не ревновать ее к другому? Ко мне? Щеки заливает краска, а с руки начинают сыпаться искры. Магии во мне мало, но нет и ошейника, который ее мог бы удержать.
— Тише. Поцелуй — первый бутон страсти. А порой и цветок. Чем кроме поцелуев одарила тебя эльтем? Я знаю, на что способны женщины моей расы, если... хм желают своего особенного мужчину.
— Я не хочу отвечать.
— Я не желаю тебя оскорбить, настаивая на своем, но могу это сделать. Ты — невольник эльтем, а я ее муж. И на нас обоих цветет черная роза. Только у меня она на запястье. Я наделен властью, как ее муж и многое могу заставить сделать невольника. Но все еще предлагаю мир и готов уважать твою гордость. Не стану просить тебя сбросить одежду, показать шею, а может, еще что. Например, спину.
— Ссадины уже зажили, их обработали соком трав, вы их все равно не увидите.
— Вот как, — дроу опустил голову, — Если уж на тебя не пожалели лекарств, выходит, было на что их потратить.
— Не совсем...
— Тогда поступим проще. Ты займешь место возле эльтем, как любимый невольник, а я в свою очередь не стану мешать. Буду обеспечивать клан всем, чем возможно. Тем Дениса станем воспитывать вместе. Идет?
— Что? — я был окончательно сбит с толку.
— Мой брак с эльтем Галицкой — сделка, выгодная для нас с нею обоих. Утолять страсть эльтем будешь ты. Я не стану мешать. Тем Денис — наш общий с тобою проект. Я дозволяю тебе, наследный принц крови, вмешиваться в воспитание своего пасынка как пожелаешь. Считай, уступаю тебе дорогу к эльтем и к будущему клана. Взамен ты не нарушаешь нашего хрупкого мира, не рушишь моих отношений с Денисом и Диинаэ. Честная сделка?
— Честная сделка, — с трудом подтвердил я.
— Не скрою, все, о чем я мечтаю — получить дочь от брака или сына. Лучше дочь. Если когда-нибудь это станет возможным.
— Мы так не договаривались! — вскипел я.
— Небольшая поправка к договору всегда допустима, — дьявольски ухмыльнулся дроу, — Тем более, это только мечты. Кто знает, суждено ли им сбыться? Может быть, я стану нянчить на руках твою дочь.
— Я не уступлю!
— Пока уступаю я. И тем Денису не говорю, что ты — просто гаремник, раб, лишенный воли из-за собственного просчета.
— Я…
— Решает эльтем, на все ее воля. И в ее гареме должен царить мир и покой. Детей станем воспитывать вместе, они — наш с тобой щит против ярости эльтем. Одно слово тем Дениса, одно обвинение, и нас с тобой просто не станет. Его мать испепелит обоих или раздерет на клочки. Но, с другой стороны, юный тем может и заступиться за любимого отчима или за... кем ты представлен этому юноше?
— Другом эльтем Диинаэ.
— Ну, или за друга. Другое дело — отец Дениса, Сергей. Я вообще не понимаю, почему он до сих пор жив? И смеет что-то говорить нашему милому мальчику? Смотри, он его пытается воспитывать. Я бы убил, будь я на месте эльтем.
— Я бы тоже. Он напоминает мне побирушку.
— Нет, на побирушку он не похож. Скорее на крысу.
— Предлагаете отравить?
— Предлагаешь. В глазах тем Дениса мы с тобой друзья. И общаться будем на «ты». Нет, это не способ. Эльтем не давала согласия. Но Сергей может случайно погибнуть, его я беречь не собираюсь во время нашего путешествия. Кстати, что там с твоей магией? Редут из песка сможешь построить?
— Смогу.
— Вот и хорошо. Только нельзя пользоваться магией у всех на глазах. В этом мире магию принято использовать тайно.
— Я учту.