Мне его подарили! Дом-портал 2 — страница 29 из 63

— А я тебе помогу. Кстати, какой напиток предпочитает моя жена пить поутру?

— Кофе.

— Завтра подам ей в постель чашку этой гадости, если тебя там не будет.

— Нет.

— Ты не смеешь мне запрещать ухаживать за женой, а я не запрещаю тебе кхм многое. У нас мир и взаимопонимание, уважение, мы вместе играем громадную роль в жизни юного тем, если хотим жить и жить долго. Прости, я должен сообщить супруге, чем занят ее гарем и ее сын. На, вручи это Денису, пусть подарит своему папочке. Скажи ему, что это — петарда, пусть отойдет подальше.

Дроу вручил мне сигару дорогого, видимо, табака. Я озадачился, но не стал ничего спрашивать. Мне и так есть над чем подумать. Я чувствую себя оскорбленным. Противник будто бы сдал позиции, заключил мир. Но на каких условиях! Неужели я предал свою честь, раз согласился? Но и отказаться я не мог. Мир рухнул, потому что не могу я отказаться от этой женщины. Это похоже на сумасшествие. Нет, хуже. Страсть затмила мой разум и все, что казалось важным раньше, теперь потеряло всяческий смысл. Хуже будет только, если страсть моя угаснет и приобретет имя любовь. Это убьет меня. Так не лучше ли сейчас отказаться? Остановиться на краю обрыва, сохранить хоть те жалкие крохи достоинства, которые у меня еще остались? Издали, украдкой, от учебного стола тем Дениса наблюдать за той женщиной, которую я так жажду? Не заступать дороги ее мужу, остаться в стороне незримой тенью, гувернером, учителем, кем угодно, но только не невольником для постельных утех. Если эльтем мне это позволит.

— Тем Денис, вас не затруднит подойти ко мне? — попросил я достаточно громко.

— Чё? Ща!

* * *

Денис

Мужики крутые, тут ничего не скажешь! Альер — так вообще! Это нужно было догадаться засунуть петарду в сигару? Да еще сделать это так аккуратно! Крутой! Но мне кажется, Эстон ему помогал — вон как улыбается, да и мне кивнул с одобрением. Шустрый мужик и теперь он мой отчим. Признаться, я рад. Нет, скорей счастлив, но крайней мере, сегодня. В жизни важно уметь насладиться моментом, пока его не испортили.

А как ругался отец, когда подорвался на петарде! И взрыв-то был небольшой, так, всего-то просто хлопок, да столб дыма. Но визжал он! А как орал на моего папочку директор лицея — это надо было слышать. И за курение при детях, и отдельно за пиротехнику. Мне казалось, едва сдержался, чтоб за ухо отца не надрать. А я что? Я ничего. Я хотел, как лучше. Папочке я так и сказал. Просто сигара попалась бракованная, меня и самого-то ей угостили. Ну я же умный парень, не стал курить, это вредно для здоровья. Я вообще курение всячески осуждаю. Но и сигару выкинуть было жаль, вот и подарил ее тебе, папа. Кто ж знал, что она подорвется?

Папа поверил, ну а как еще могло быть? Лгу я виртуозно, отличить ложь от правды в моем исполнении почти невозможно. Да я и не лгу, в общем-то, скорей вношу в реальность небольшие поправки. Сигару мне действительно подарили, и петарды я никакой не видел, хм. Поездка обещает быть грандиозной. Какой-то мужик лезет на крышу автобуса, пытается водрузить на ней флаг. Другие его снимают, каждый в силу своих талантов. Я на телефон, остальные за ноги тащат.

— Тем Денис, напишите письмо вашей маме, полагаю, она будет рада узнать о ваших переживаниях насчет нашего брака, — Эстон со спины ко мне подкрался, я и не заметил его.

— Я что, переживаю?

— Это и следует уточнить. Мы же не хотим нарушить планы Диинаэ?

— Какие планы? — я наблюдал за тем, как отец пытается рассмотреть в зеркало свою подпаленную щетину.

— Ваша мама может последовать за автобусом, чтобы узнать, все ли у нас в порядке. Уверен, это того не стоит.

— А? Нет! — я представил мать в нашей чудесной мужской компании и мне стало дурно. Эти трое еще и передраться из-за нее могут. Сереженька, Альер, Эстон. Ну уж нет!

— Дамские нервы стоит беречь, — кивнул Альер, — Если мы все хотим сберечь свои нервы тоже. Напишите письмо Диинаэ, если у вас есть желание совершить безмятежное путешествие.

— Ага, — я бодро написал несколько строк, даже за мебель успел поблагодарить. Пускай мама знает, что у меня все прекрасно! Просто чудесно! И не нужно мешать нашей сугубо мужской экспедиции!

Я только и успел, что точку поставить, когда нас стали грузить в автобус. Он громадный, ярко-красный, как пожарная машина, экскурсионный. Не удивлюсь, если по рядам еще и стюардесса будет ходить.

Кто-то из чужих папаш чуть не дрался за передние места, другие молча негодовали, отец Марка опасно щурился, он у него прокурор. Меня подпихивали локтями, парни интересовались, откуда у меня столько отцов, и кто из них живет с мамой. Я молчал. В жизни всегда нужно сохранять тайну, тем более, когда не знаешь, что можно ответить. Я и сам не знаю, с кем буду жить. Лучше бы с обоими — с Эстоном и Альером. Или просто с Альером? С ним как-то проще, Эстон слишком уж въедливый. Но зато богатый и проблемы все решает по щелчку пальцев. Интересно, что скажет мама? Какие у нее в голове вообще водятся мысли?

— Мы были бы рады занять три места рядом в конце автобуса, — Эстон кивнул водителю, странно, что взятку не дал, — С какой стороны будет солнце?

— С правой по ходу движения.

— Тогда мы займем левый ряд. Благодарю вас.

Как-то так получилось, что я оказался зажат между этими двумя — Эстоном и Альером. Сергей верещит в конце очереди, настаивает на том, чтоб его посадили рядом со мной и в начале автобуса. Я даже отсюда слышу голос прокурора.

— Посадить? — деликатно спросил он очень убедительным тоном.

— Я передумал, — тут же отошел от автобуса Сергей.

— Тем Денис, садись ближе к окну. Статистически это самое безопасное место в автобусе. Чуть выше висит молоток. В случае аварии им всегда можно воспользоваться. Альер, полагаю, тебе будет приятно сесть в центре. Дорога чудесная, мы поедем к озеру через дикий лес.

Благодарю тебя за заботу, Эстон.

— Не стоит.

Мы расселись по местам. Эстон и Альер весело шутят, папа сверкает глазами с соседнего ряда, делает знаки, чтоб я пересел к нему.

— Вы решили навредить своему сыну? — оскалился Эстон.

— Чего?

— Вы заняли место на солнечной стороне, мой пасынок там перегреется, ему засветит в глаза солнце. Нет, это совершенно исключено.

— Тебя не спросили, — отец перегнулся через ручку сидения. Казалось, вот еще секунда и будет драка. Но нет, Эстон просто улыбнулся.

— Вам стоит лучше заботиться о сыне. Если нам откажут в этой поездке, придётся добираться на машине. Тем Денис будет расстроен. Вы еще больше опозорите его в глазах всей школы, — отчим обвел выразительным взглядом помятую куртку папочки.

— Это гадёныш стащил у меня всю приличную одежду!

— Не стоит обвинять моего пасынка в краже. Это может дорого обойтись, — чуть не по слогам ответил папочке Эстон.

— Я думал, это хлам, — опять соврал я, — Вот и выкинул. Бабушка давно просила помочь ей с уборкой.

— Выпороть тебя мало! Ты хоть знаешь, сколько стоили эти вещи! — плечо Альера рядом со мной будто бы превратилось в бетонную глыбу. Он словно собрался ринуться в бой, а пока пересел так, чтоб заслонить собой меня от отца.

— Не смей угрожать моему пасынку! Элегантная рука Эстона легла на плечо Сергея. Я не знаю, что именно он сделал, жест казался дружеским, вполне обычным. Но в глазах папы я прочел настоящий ужас. Он чуть приоткрыл рот, будто хотел закричать. Но Эстон уже убрал руку.

— Никогда не смей угрожать. Тем Денис — моя семья. И я умею ее защищать. Ясно?

— Да, — просипел отец.

Он вдруг показался мне растерянным, испуганным. Стало его жаль. Искренне жаль, точно так же как жалко побитую дворнягу у рынка. Только что она бросалась тебе вслед, норовила хорошие брюки порвать. Ты хотел ее пнуть, да побольнее, камень бросить. Ну хоть что-нибудь сделать. И вот ее подопнул другой, вроде и не сильно. А дворня уже лежит в луже, визжит. И сердце так щемит противно, что ты несёшься к прилавку, сам покупаешь сардельку бездомной собаке, чтоб утешить. Она щурится, не верит счастью, но угощение с земли берет, сверкая тощими ребрами, бедолага. И нужно идти, возвращаться домой, садится обедать, учить уроки. А сердце где-то там осталось, на рынке, рядом с этой побитой несчастной собакой.

Вот и с отцом также, сидит напротив, голову опустил, весь жалкий такой, в старой замызганной куртке, с синяком под глазом, который я же ему и поставил. Еще неизвестно, что ему сделал Эстон. Папа рукой плечо трет украдкой, морщится очень. И мне так гадко, будто это я виноват во всем, что случилось. И вправду ведь виноват. Зачем гадости делал? Но папа первый начал. Хотя, что это меняет. Как мама говорит — нужно уметь всегда себя вести достойно, не опускаться до уровня идиотов. Может, она права? Не уверен, но мне сейчас так стыдно перед отцом.

Эстон рассказывает о местах, мимо которых мы проезжаем. Альер его охотно слушает. Дворцы, купола, кованые ограды, музеи — всё, как всегда. Разве это может быть хоть кому-нибудь интересно? Нет, ну пушки еще ничего — их хоть потрогать можно, а все остальное? Золотые шпили, например. Торчат, как антенны, нет в них никакого смысла, зачем строили — тоже не ясно. Чтоб попонтоваться? Так странные понты. Один царь хвастается перед предками, кто в итоге оставит большее наследство потомкам.

Глава 24

Альер

Я пытаюсь насладиться поездкой, кратким путешествием в другой мир. Мог ли я раньше мечтать о подобном? Нет, так далеко мало кому из магов удавалось забраться. Весь этот мир полон чудес. С одной стороны ко мне жмется юноша, он нахохлился совсем как воробей, смотрит перед собой, вместо того, чтоб наслаждаться видом блистательного города.

Сколько он знал эпох и времен. Эстон говорит нарочито мягко, спокойно и довольно подробно рассказывает об истории удивительного мира, в котором родился и вырос тем. Я с большим вниманием слушаю, пытаюсь запомнить эти подробности, гул голосов рядом немного мешает. Кто-то проходит по узкому проходу, как будто учитель, детям велят снять с себя головные уборы, расстегнуть куртки. Я пытаюсь найти в экипаже детей, но вокруг только юноши. Тонкие, словно молодые олени, с едва наклюнувшейся щетиной.