— Второй такой, как Диинаэ, нет.
— К счастью, точно тебе скажу. Весь двор подтвердит. В особенности наш казначей. Знаешь, сколько шелка и бархата спалила эта... эльтем? Одно радует, все артефакты заряжены лет на триста вперед! Золотые рыбки прыгают в пруду как ужаленные. Без конца предлагают исполнить желание. Ну хоть какое-нибудь! Даже посложнее, чем получить яблочко! Не знаешь, что с ними? Я скажу! Твоя эльтем довела моих рыбок! То, что не смог сделать твой папочка, довершила эта, как ее? Диинаэ! Что за дурацкое имя!
— Как ты смеешь так говорить о дроу? — я перешел на шепот.
Лицо матери приобрело совершенно особенное выражение. Такое бывает у нее, когда хорошая интрига уже сложилась успешно. Все ходы множество раз просчитаны. Жертва уже в западне, шансов выскользнуть у нее нет ни единого. И мать при том полностью защищена.
— Я готова сказать все это в лицо Диинаэ. Будь уверен, она ничего не посмеет мне сделать.
— Я бы не был так в этом уверен.
— Жаль, что я не родила дочь. Девочки с детства мыслят шире, чем юные короли. Опыт править миром при помощи разума дается с пеленок тем, кто не родился сильным. Я бы хотела родить дочь. Твой отец и здесь все испортил — он слишком усердно молился о сыне.
— Радуйся тому, что имеешь.
— Или роди дочь, верно? Мне не так уж много лет. Я бы могла... Но, видишь ли, я предпочитаю делегировать все тяготы жизни другим. Все-таки я королева.
— Что ты имеешь ввиду?
— Мне будет достаточно получить внучку. Мою точную копию. Мы поладим, она добьется того, что не смогла заполучить я. А пока озаботься продолжением рода. Женись.
— Нет! Никогда я не женюсь на жалком подобии моей эльтем!
— Она не твоя. И твоей никогда не станет. Ты лишь один из... Не муж, не гаремник, а так — жалкий любовник. Сегодня один, завтра другой. Вас таких и тысяча в год наберется. Трону нужен наследник, если ты хочешь, чтоб он стоял крепко. Чтоб не пошли слухи будто ты... — мать повела плечами, чем окончательно привела меня в ярость.
— Все королевство видело, как светился дворец во время к-хм.
— Как фонарь. Розовый такой. Обычно такие вешают у входа в бордель. Вот только мотылечком был ты. Ночной бабочкой.
— Не смей!
— Смею.
— Я...
— Ты вынудишь эльтем заключить брак с тобой. Дать хоть сколько-нибудь веское утверждение ее права на нашего короля. Или женишься.
— Диинаэ ни к чему не принудишь. Ты очевидно забыла, она — эльтем. Воля, право и закон нашего мира.
— Она — влюбленная кошка, — к моему ужасу мать взяла на руки жутковатого зверька эльтем и провела рукой по выгнутой спинке, — Да, моя дорогая? Эльтем влюблена в нашего короля. Она продолжит династию.
— Это смешно. И я никогда не стану делить свою женщину с кем бы то ни было ещё.
— Ну так не дели, — мать пожала плечами, — Я пока на твоей стороне. Но длиться это будет недолго. Не надейся. Невеста подождет сутки.
— Отошли ее. Я останусь холостым. Эльтем никогда не станет моей женой. Точнее, я не желаю становится ее третьим мужем.
— Даже так? — мать как будто смутилась.
— Именно так.
— Тогда «найди» бастарда. Чтоб был воспитан, и его никто не мог опознать в нашем мире. Поищи среди сироток, назовись отцом. Миров много, мне ли тебя учить? Только выбирай хваткого. С таким сыном, как ты, на внуков рассчитывать не приходится. Испортила я славную породу...
— Королей, — добавил я за мать.
— Породу мошенников и воров. То, что нельзя взять по праву, взять силой, всегда можно украсть или выпросить.
— Я не...
— Ты — да! И ты украдёшь то, что необходимо. Бастарда! Сделай счастливым сироту. Папочка, трон — не все о таком и мечтают. Пусть он не знает, что все это ложь!
— Я никогда не пойду на такое.
— Желаешь, чтоб королевство захлебнулось кровью? Пожалей других людей, Альер! Мы погрязнем в междоусобных войнах из-за того, что кто-то не наплодил потомства. Повспоминай, может есть где-то мальчонка, твой сын. Разыщи его. А нет, так состряпай легенду. Нам нужен потомок. Злые языки быстро начнут говорить, что семя короля ничего не рождает. Это стыдно для юного принца — не иметь плодотворных связей на стороне.
— Я всегда был осторожен в любовных делах.
— Излишняя осторожность неизменно ведет к полному краху. А я хочу внучку.
— Хоти!
— Женись! Хоть на ком! Лучше на той невесте, которую выбрала я. На простынях сэкономим! А та… Ею только артефакты заряжать! Можно сдавать в аренду незадорого. Больше толку нет!
— Знаешь, что! — от моего крика жирный лебедь взлетел с пруда. Думаю, он и сам уже забыл о том, что способен к полетам за столько лет, что даже не пробовал встать на крыло.
— Поверь, знаю. Эта уволочет тебя в свой мир. Запрет там в клетке. А я останусь одна. Без полного права на трон, без наследника трона.
— Диинаэ...
— Или ты сам сбежишь к ней. Или сдохнешь от тоски и печали. Наша сила в твоём продолжении. Без этого не быть королевству! И я останусь без своих рыбок, покоев, достойного питания и розария.
— Ты слишком расчетлива.
— Благодарю за комплимент. Кстати, не забудь вернуть мантию. Эльтем ее украла. Эта блудница унесла главный символ королевской власти. Интересно, не ею ли теперь укрывается какой-нибудь гаремник? Нет, хочешь, мы пошьем подделку. Никто и не отличит. В ней и женишься на другой. И все будет просто. Я получу то, на что рассчитывала, рожая в муках будущего короля. Ты тоже что-нибудь получишь, наверное. Как минимум, ничего не потеряешь.
— Я потеряю все!
— Наивный дурак. Не жил ты никогда плохо, вот и бесишься от спеси. Роди я тебя под мостом, быстрее бы понял, как крепко нужно хвататься за жирный кусок. Ты не сможешь продержаться без власти, роскоши, статуса и богатства. Без трона и замка ты никто! Мама постелила тебе ковровую дорожку под ноги, ты по ней и идешь. Так и не сворачивай, Альер, а то совсем пропадешь. Сгинешь! Впрочем, твоё дело. Только рассчитайся со мной для начала — добудь мне внука. Хоть бы даже лжевнука. Бастрад вполне подойдёт. Я стану править в его тени, стану регентшей. Это даже лучше, чем быть королевой.
— Хорошо, я рассчитаюсь. И стану жить так, как сам посчитаю нужным. И ты ничем меня не попрекнешь. У трона будет наследник.
— Фи! Рассчитайся сначала. Найди того, кого не знает весь двор. Желательно, чтоб у него не было блох.
— Ты! — я чуть не захлебнулся от ярости.
— Я, сынок, я. Я отлично знаю, кто я есть. И не намерена менять комнаты королевы на тюк сена в придорожной таверне. Знаешь ли, бока колет. Хватит с меня. Если сын — влюбленный идиот, не способный ни жениться на той, на которой нужно, ни достать ту, которая выпьет всю мою кровь, тут уж ничего не попишешь.
— Диинаэ не пьет кровь. Она не вампир.
— Это я образно. Кто-то же перепортил все простыни в замке. Видел бы ты, что стало с моей тиарой. Знаешь, есть такая примета — если какая-то женщина тебе особенно сильно не понравилась, будь уверена, ее твой сын и полюбит. Лучше б ты гремлиншу приволок. Хоть бы серебро уцелело. А эта!
Глава 10
Денис
Зло не дремлет, оно, похоже, и спать не умеет. У исторички глаза вытаращены, губы бантиком сложены, волосы взбиты, как монтажная пена, и местами свисают такими же сосульками в разные стороны, очёчки кругленькие, сдвинуты на самый кончик носа.
— Интересно, она вообще хоть что-нибудь через них видит? — я толкнул в бок соседа.
— Кто? — прошипел он. Можно подумать, нас здесь, в классе, кто-то услышит!
— Истеричка.
— Кто?! — еще бы громче спросил.
— Преподаватель истории.
— Что — преподаватель?
Похоже, Илья реально засмотрелся той откровенной фигней, которую нам показывают. Эти куда-то бегут, те бегут, все воюют, в каждой главе учебника одна и та же фигня. Побежали, повоевали, оттяпали или нет земли. Зачем они вообще нужны — те земли, разве что картошку сажать. Я подпер щеку рукой и почти задремал на том фрагменте, когда речь пошла о странствиях Рюрика. Сели на корабль, поплыли, приплыли. Что в этом такого? Можно подумать — это подвиг, плавать на корабле. Тем более, парусном. Даже грести не нужно.
Кажется, последнюю свою мысль я произнёс вслух. И кто только меня за язык дёрнул! А с другой стороны, лучше уж с учителем пообщаться, чем в сотый раз слушать всю эту мутную историю.
— Их могли убить! Это было очень опасное путешествие! На них мог напасть кто угодно! — возопила наша «истеричка».
— Ну и что в этом такого? Кого угодно могут убить. Пройдите вечером по неблагополучным районам, на вас тоже могут там напасть. А люди так каждый день на работу ходят. И ничего такого в этом нет. И убить тоже могут. Питер — город большой, богатый историческими традициями. Тут вообще может случиться все, что угодно.
— Галицкий! Вам не стыдно? Сравнивать путешествие Рюрика с походом в магазин?
— Простите, был не прав. Больше это похоже на туристический слёт! Я бы тоже хотел так поплавать! Чтоб парус, море кругом, никто не треплет нервы!
— У вас не нервы! У вас — канаты! Кто вам мешает учиться? Почему вы не можете правильно интерпретировать слова в учебнике?
— У нас переезд в другую квартиру. Мама вышла замуж. Отец пропал без вести. Кот разговаривает. Горничной стукнуло триста лет, но она молодится и говорит, что больше ста пятидесяти никто не даст. Даже домовой. Он, кстати, подтверждает. Правда, за кусок колбасы.
Я вздохнул. Люди никогда не верят, сели им говорить чистую правду. Ведь она так похожа на ложь.
— Родителей в школу! К директору!
— Рюрика будем обсуждать?
— Нееет! Ваши неуместные фантазии.
— Мои? А почему не автора учебника? Уверен, он тоже немало насочинял.
— С меня достаточно! К директору всем семейством. Или я доложу в органы соцзащиты о том, что вам делать уроки мешает фея.
— Да сообщайте на здоровье. Мне бы поход в оперу пережить!
На следующем уроке я сцепился с учителем русского языка. Все из-за бабушки! Кто ж знал, что в сочинении нельзя приводить цитаты из Гюго на чистом французском языке, которого я не знаю, а бабушка все это ещё и оформила неправильно. Хорошо хоть латынь я сам перевел, что называется, с листа! Еще бы не перевести, если бабушка использует знаменитые высказывания мыслителей, чтоб меня отругать.