— Что-то еще?
— Гномы ревностно оберегали сокровища Эрты Форей. Все в целости и приумножено. Ваша мыловарня не останавливалась ни на один день.
— Моя мыловарня?
Должно быть, в глазах у меня возник нехороший отблеск жадности. Неужели мне теперь будет хватать денег? И не придется искать подработки?
— Простите, я ошибся, — я погрустнела, — Ваши мыловарня, ювелирная мастерская и лавка благовоний.
— Вот как?
Может быть, мне и с работы теперь можно будет уволится?
— Все работало и не пустовало ни одного дня. Вы можете убедиться лично, если пожелаете нанести визит в банк. Гномы будут счастливы оправдать ваше доверие, эльтем.
— В банк?
— Вот ключ.
Мужчина положил на стол темный ключ с вензелем на вершине. Он был выполнен в форме бутона розы со стебелечком и корешком. Собственно в руке по замыслу мастера и должен был помещаться бутон, а корешочки очевидно входили в замок, — Впрочем вам он и не нужен.
— Все настолько плохо? На счету только долги?
— Нет, ну что вы! — мужчина так и не поднял на меня глаз, нехороший признак, может пытается солгать? — Достаточно того, что вы — эльтем, внучка уважаемой всеми нами Эрты Форей. Все двери этого города открыты перед вами.
— Спасибо, — я ухватила ключ со стола. Любезности — это чудесно, жаль, что обычно за ними нет ничего.
— Да будут великие боги на вашей стороне, эльтем.
— Я могу идти? Или вы хотите чего-то еще?
Мужчина совсем побелел.
— Как я смею.
— С бумагами все удалось уладить?
— Разумеется.
— И корзины донесут прямо сейчас? Просто там фрукты, они могут испортится.
— Сию минуту. Я открою портал.
Глава 16
Невольники впихнули меня внутрь комнаты, их хозяин остался за дверью. Небольшая комната, посередине — высокий стол, за перегородкой будто бы сауна, густо пахнет сандалом, а ещё здесь есть окно. Оно должно быть распахивается на две половины. На подоконнике стоит графин с напитком, по тарелке раскатились спелые сливы, одна из них чуть надкушена с краю.
Выходит, это господское помещение и где-то здесь отдыхает конный полк своим полным составом. Я вздрогнул от сомнительных перспектив. Никогда не дам никому воспользоваться собой. Невольников, что вошли вместе со мной, четверо, отбиться будет непросто. Но и избитый я вряд ли кому-то понадоблюсь. Определенно стоит рискнуть. Лучше уж так, чем... Достоинство — то единственное, что у меня осталось. Достоинство и честь.
— Не дергайся, — один из парней, высоченный блондин, встал передо мной, заглянул спокойно в лицо. Его собственную шею опоясывала золотая цепочка. Точно, он раб, не свободный, значит, мне удастся на него напасть.
— Не думаю, что моей к-хм госпоже понравится, если мной кто-то воспользуется.
— Если ты спокойно дашь сделать с собой все, что нужно, никто тебе вреда не причинит. Тебя приведут в порядок.
— А дальше? — недоверчиво спросил я.
— Потом вымоют вон в той сауне, — парень кивком головы указал на перегородку.
— И все?
— Оденут и ты пойдешь встречать свою госпожу, — хватка на моих плечах немного ослабла.
Вопрос, позволю ли я дать другим ухаживать за своим телом? Так-то ничего зазорного в этом нет, если меня не собираются обмануть. В любом случае, попытаться отбиться я всегда успею.
— Так что, дашь нам спокойно сделать с собой все, что нужно? Не тронем и к девушкам, — парень чуть хмыкнул, — не поведем. Таких распоряжений насчет тебя не было.
— Дам.
— Вот и славно, — парень сделал странный жест и меня отпустили, — Садись на стол. Этот номер только что освободили от одной госпожи. Еще остались фрукты и сок. Хочешь, возьми. Это не считается кражей. Все, что осталось, можно съесть.
— Благодарю, но вынужден отказаться, — я с большим сожалением посмотрел на почти полный кувшин, на сладкие сливы. Есть хотелось невыносимо. Тот бульон и сухарь, которые передали от торгаша, теперь кажутся пищей богов. Но это не повод ронять свое достоинство.
— Как хочешь. Залезешь сам или помочь? Где-нибудь болит?
— Я цел, если не считать следа от плети.
— Маслом смажем — быстрее пройдет. Оно где-то здесь было, на полке, — парень приоткрыл дверцу, скрытую под окном от взглядов. Я бы сам даже не догадался о ее существовании.
Я забрался на стол. Сидеть так было непривычно. Впрочем, пускай. Надеюсь, меня не обманут.
На подоконник водрузили свечу, какую-то плошку, достали пилку для ногтей и маникюрные ножницы. Весь инструмент при мне положили на небольшой противень, облили спиртом и подожгли, чтобы огонь уничтожил наведенную на металл порчу. Надо же, не ожидал такую заботу.
Один из парней взял мою руку в свою, торопливыми движениями принялся приводить ногти в порядок. Видимо на того мужчину в кабинете моя хозяйка произвела далеко не лучшее впечатление, вот она и решила привести свою собственность в надлежащий вид. Обидно, неприятно, но придется терпеть. Нужно было сказать, что почистить ногти я и сам в состоянии. Не дикарь и не истопник. Странно, что вдова решила на меня так потратиться. Да и откуда бы у нее взялось столько лишних монет. Нехорошие подозрения опять пробрались в голову.
С удивлением я заметил, как один из парней пересыпал мелкие камушки в медную плошку и теперь помешивает их, держа над свечой. Зачем? Что это может быть? При этом невольник напевал успокаивающую мелодию, в такт ей покачивая бедрами. Двое других присели на корточки рядом со мной.
— Сядь подальше, видишь, парням неудобно, — приказал мне блондин кивком головы.
— Неудобно что? — насторожился я.
— Приводить твои ноги в порядок.
Я двинулся чуть назад, уперся руками в стол. Невольники и вправду просто взяли мои ступни в свои ладони.
— У него все ступни изодраны, — произнес один из рабов с видимым сожалением. Я отчего-то смутился.
— Гнали пешком по дороге, с эшафота.
— Да какая теперь разница кто и куда тебя гнал? — блондин присел на корточки, повертел мою ступню в ладонях. Потом достал масло, нанес его прямо на раны, сразу же стало меньше жечь кожу.
— Спасибо.
— Так быстро, как хотелось бы, не заживет, но дня через два должно затянуться.
— Я понял.
Буквально через пару минут мои ноги, наконец, отпустили. Другой парень затушил свечу, еще раз перемешал что-то в плошке и достал широкую кисточку. Я искренне не понимал, что еще со мной собрались делать. В воздухе тянуло чем-то приятным, до только у невольников внезапно напряглись лица. Блондин вздохнул и опустил прохладную ладонь мне на плечо. В этом простом дружеском жесте почудилась настоящая угроза.
— Ну а теперь придется потерпеть. Ложись и раскинь ноги в разные стороны.
— Нет, — сжался я.
— Я же сказал, никто не причинит тебе ни малейшего зла, пока ты не сопротивляешься. Мне можно верить.
— С чего это вдруг?
Из-за двери донесся голос их начальника.
— Что у вас там? Поторопитесь.
Блондин опрокинул меня на стол, сам залез следом и с потрясающей ловкостью прижал мою грудь коленом. Другие завернули руки вверх. И только парень с плошкой остался спокоен. Он приблизился ко мне обманчиво плавно, будто к добыче.
— Просто постарайся меня не облить. Новые штаны, понимаешь? И я совсем не хочу отдирать от них от воск. Уяснил?
— Воском? — я взглянул на свечу. Она так и осталась стоять на подоконнике.
— А то ты не знаешь?
— Не знаю чего?
Блондин хмыкнул и улыбнулся сочувственно.
— Не знает, а сопротивляется. Представляете, что бы было, если б он знал? Мажь давай. Мало времени.
Кисточка легко прошлась по моим подмышкам. Я ждал боли, чего угодно, но нет. Тепло и весьма приятно.
— Теперь снизу, — приказал блондин. Парень с кисточкой просто пожал плечами и обошел меня по кругу.
— А если лягнет? Сегодня вечером я должен быть занят. Не хотелось бы синяков.
Блондин потрепал меня по голове.
— Ну, что, жеребец, станешь лягаться? Или дашь нам спокойно все сделать? Лийим только кисточкой пройдется и все. Полежишь спокойно?
— Если так, то да. Зачем это нужно?
— Чтоб ты был мм-м ухожен, как подобает. Это хорошее средство, не бойся. И поверь, выбора у тебя нет.
— Хорошо, я дамся.
Хватка вновь ослабла. Точней, меня попросту отпустили. Только ладонь блондина предупреждающе осталась лежать на груди. Я попробовал опустить руки вниз.
— Не дергайся, нельзя, пока не застыло.
Другие парни выставили мне ноги в совершенно не скромную позу. Черт с ним! Лишь бы поскорее все это закончилось! И тогда я с полным правом чистого человека доберусь наконец-то до почты. И никто мне ни слова не скажет и не выгонит вон.
Кисточка заботливо прошлась по самому драгоценному. Даже рукой никто ничего не задел. В конце концов, откуда я знаю, как в этой стране принято за собою ухаживать у мужчин? Я постарался немного расслабиться. Пока мне действительно никто не причинил вреда.
— Все готово, — парень отставил миску на подоконник. Выражение лица блондина я не смог разобрать.
— Все когда-то случается впервые, — сложил он губы в ехидной полуулыбке, — Вот, на, постарайся не орать. Ты же недавно был свободным. Знаешь, что такое доблесть?
— Знаю, — кивнул я. Но ту палочку, которую мне предложили зажать в зубах, не тронул.
— Ну вот и терпи. Держать тебя не нужно?
— Смотря зачем? — я попытался сдвинуть колени. Не дали.
— А вот за этим.
Блондин дернул меня разом за все волоски под мышкой, каким чудом я не взвыл в голос — одним богам только известно. Пыточных дел мастера не умеют вызывать боль так быстро и резко.
— Молодец. Палочку дать?
— Нет.
— Просто поверь, дальше будет только больнее. Но зато потом сразу же пойдёшь мыться. И тут я вспомнил где меня намазали этим дьявольским воском.
— За что?!
— Господин сказал, что ты должен быть ухожен.
— Какой господин? А-а-а-а-а!
Все-таки я заорал. Кто-то прижал меня к столу, другие держали ноги. Через минуту все закончилось, парни помогли мне слезть со стола.