Вот такое признание реальности заложено в основу новой конституции Лейбористской партии Тони Блэра. Фабианская цель общественной собственности в ней оставлена. Но Блэр признает, что будущая лейбористская Британия, в которой «предприятия, имеющие существенное значение для общего блага, принадлежат народу или подотчетны ему», должна быть готова согласиться с существованием «процветающего частного сектора».
Заявления подобного рода дают возможность искусно корректировать позицию. Вспомните прекрасное стремление компании KFC выпускать пищевые продукты «на основе курятины». Да, и точно так же, как меню KFC больше не исключительно куриное, профсоюзы тоже больше не доминируют над лейбористами. Как комплекс блюд Family Feast компании KFC теперь включает дополнительную порцию картофеля фри, салат из сырой капусты, моркови, лука, фасоль барбекю и яблочный пирог от Sara Lee, так и новые лейбористы будут сотрудничать, согласно пересмотренной конституции, с «добровольными организациями, группами потребителей и другими представительными организациями».
Программное заявление предоставляет, не в последнюю очередь, возможность для краснобайства. Возьмите размах амбиций компании по производству мороженого Ben and Jerry’s. Она явно намерена «улучшить качество жизни широких слоев общества как на местах, так и в национальном и международном масштабе». Именно так и лейбористы обязуются работать с «международными организациями в целях обеспечения мира, свободы, демократии» и так далее. В миссии может говориться и о том, чего компания не хочет. Pret A Manger, новая модная сеть закусочных, заявляет: «Мы категорически избегаем консервантов, добавок и неизвестных химических веществ». А новый лейборизм Тони Блэра в свою очередь открещивается от богатого меньшинства.
Схожесть новой четвертой статьи лейбористов и большинства современных рекламных программных заявлений просто поразительна. Не знаю, каким образом бывший когда-то своего рода моряком Джон Прескотт[34] использовал Body Shop. Но могу поклясться, что он стырил у Роддик клятвенное обещание «смело гарантировать, что наш бизнес экологически чистый, соответствует современным требованиям и не подвергает риску будущее». Новая четвертая статья устава лейбористов включает призыв к «здоровой окружающей среде, которую мы оберегаем, улучшаем и сохраняем для будущих поколений». Новая лейбористская партия говорит о «солидарности, толерантности и уважении».
Однако насмехаться над этим опасно. Моя цель не в развенчании нового устава Лейбористской партии. В конечном счете все эти компании, чьи напичканные мурой программные заявления Блэр копирует, феноменально процветают. Если Анита Роддик умеет убеждать миллионы людей покупать ее чудесные шампуни на кокосовом масле или скраб для лица на основе тарамасалаты, то почему идентичные технологии не могут убедить нас голосовать за лейбористов?
Где программное заявление тори? Ясно одно: чем больше людей купят бигмаки в 1997 году, тем больше голосов получат тори. Приближается момент, когда тори могут рассмотреть возможность последовать примеру Блэра, уволить Хэнли и поставить полковника Сандерса во главе Центрального совета[35].
И никто не знал, во что на самом деле верил Тони Блэр.
Кто лгал – старый или новый Блэр?
Есть одна довольно занятная игра, когда берут Библию, томик Шекспира или путеводитель по историческим местам Карла Бедекера, а еще лучше Коран и цитируют отрывок, сначала точно, а потом импровизируя, а слушатель должен угадать, с какого точно места пошло отклонение от текста. Полагаю, мне следует процитировать что-нибудь из Тони Блэра. Вам нужно будет крикнуть или свистнуть, как только я начну пародировать попытки Блэра говорить, как тори. Готовы? Начали. Вот что говорил Блэр весной 1995 года:
«Долг – краеугольный камень достойного общества».
«Полагаю, что приверженность Маргарет Тэтчер предпринимательству была правильной».
«Родителей следует предупреждать, что пропуски занятий детьми могут закончиться в суде».
«Максимальная налоговая ставка больше не уравнивает богатых».
«Я за смертную казнь для тех, кто убивает полицейских».
Хорошо, согласен, последнее я выдумал. Но мысль понятна, надеюсь.
Это вид «социализма», который обеспечит беспощадное поражение партии тори на выборах в органы местного самоуправления 4 мая и, как убеждают нас некоторые, ускорит падение Мейджора. На момент выхода The Spectator шансы Блэра потерять голоса из-за изменения четвертого пункта[36] снизились до предела.
Лидер лейбористов по любым меркам впечатляет своим пиаром. Как органный мастер он мечется между штабелированными клавиатурами прессы, играет всеми нами одновременно и даже не фальшивит. Его убедительное решение проблемы «учителей», которые напугали собаку Бланкетта[37], обратилось для лейбористов из минуса в плюс.
Стремление к переменам настолько страстное, желание довериться ему настолько отчаянное, что избиратели, кажется, готовы простить ему всё. А стоит ли?
Теоретически мера годности государственного мужа к власти определяется его tenax propositi («непоколебимость намерения»), тем, придерживается ли он принципа. Так что давайте сыграем еще в одну игру, которую могли бы транслировать на Би-би-си, будь ее ведущие чуть жестче по отношению к тем, кого нам предлагают называть «новыми лейбористами». Игра эта – старый грубый политический прием. Я прибегаю к трюку только потому, что это так старомодно, и потому, что с лейбористами тем не менее обращаются очень почтительно. Игра называется «Но вы сказали, Блэр, – и я вам зачитаю это».
Мы все слышали о Блэре-Модернизаторе. Блэр-Модернизатор уверял Среднюю Англию, что не собирается тайно изменять закон о профсоюзах, принятый партией тори, который в основном восстановил доверие к Великобритании за рубежом. Но есть и другой персонаж: можно назвать его пра-Блэр. Это Блэр-Архаик в вопросе Закона о профсоюзах 1984 года, важной демократической реформе, которая сделала обязательным голосование за проведение забастовки: «Это позор, что сегодня мы должны обсуждать отмену основных свобод, за которые боролись британские тред-юнионисты… Мы будем голосовать против законопроекта, который является позорной и недемократической мерой». Как явствует из «Хансарда»[38], молодой Тони был таким же лишенным чувства юмора левым и в отношении закона 1982 года и ограничений вторичного пикетирования[39].
Каждый может утихомириться, особенно после четырех поражений на выборах. Но политику, казалось бы, труднее менять свои инстинкты. Важный вопрос для всех нас как избирателей, голосующих за лейбористское правительство, следующий: когда они говорили правду о том, что действительно думают, тогда или сейчас?
Один из этой парочки, пра-Блэр или Блэр, лжет. Я почти уверен, что враль – пра-Блэр, Архаик. Другими словами, что вы сейчас видите, то и получаете. Он действительно социал-демократ с примесью тори, который, как ни удивительно, возглавляет Лейбористскую партию. Многие новообращенные среди нас пожелают рассматривать это именно в таком ключе. Они проявят снисхождение к пра-Блэру. Они узнают, почему он говорил «Мы обсудим условия выхода из ЕЭС, которое высосало все наши природные богатства и уничтожило рабочие места» в своем предвыборном обращении в 1983 году. Он взывал к ним, скрестив пальцы, поскольку был способным малым, который хотел сделать карьеру в Лейбористской партии, как и те тори, которые энергично отстаивали механизм валютных курсов в 1991 и 1992 году, а потом раскаялись.
Более интересный вопрос, возможно, касается другого. Какой комплекс предложений отражает истинные устремления теневого кабинета, на ведущих представителей которого Блэр должен обратить внимание, особенно если, что вполне вероятно, у него незначительное большинство в парламенте? Итак, они хитрили все эти годы, а потом – примерно год назад – решили сказать правду? Или они лицемерят сейчас? Не поленюсь повторить, что теневой кабинет единодушно выступал против каждой приватизации правительства, что 14 его членов являются, как известно, участниками Движения за ядерное разоружение и что шесть из них голосовали против членства Британии в ЕС.
Интересно, действительно ли эти коллеги Блэра утратили чувства, которые двигали ими в то время и побуждали идти в политику: глубокие сомнения в капитализме; ненависть к корысти; осторожное отношение к коммерческой конкуренции; классовая ненависть; инстинктивная вера в то, что государство лучше организует бизнес; стремление взять и перераспределить деньги?
Каков настоящий Джек Стро в вопросе образования? Есть Джек Стро, который с улыбкой приветствовал решение Тони и Шери Блэр послать своего сына Юэна в государственную школу. Или есть Джек Стро, который на конференции местных органов власти в 1992 году назвал планы тори, означавшие по сути передачу контроля над детьми от левых муниципалитетов родителям и директорам школ, «позорной и провальной системой». В пресс-релизе 1988 года старый Джек Стро, пра-Стро, заявил, что городские технические колледжи и школы, перешедшие на государственное обеспечение, «предназначены систематически подрывать центральное значение единой средней школы». Еще в 1991 году он хотел сократить «затратные» городские технические колледжи и таким образом сэкономить, по его словам, примерно £50 млн.
Я знаю, какой Джек Стро настоящий. Влезьте в мозги того, кто полагает, что «монархия – это глубоко упадническая и обособленная система, за которую платим мы все». Он – студент-социалист – переросток.
А каков настоящий Джон Прескотт? Тот, кто вместе с Блэром превратил четвертый пункт в заявление типа формулировки миссии ресторана быстрого питания, или тот, кто сказал нам всем в феврале 1994 года: «…Я вышел из чрева профсоюзного движения. Я типичное создание этого движения». Психологически убедительный Прескотт, конечно, тот, кто сказал в мае 1994 года: «Я не верю в отмену четвертого пункта, так как верю в значение общественной собственности»; тот, кто рассказал изданию