Владимир Бортко: А теперь еще…
Александр Кобринский: Не надо читать энциклопедии. Сейчас, секундочку. Не надо читать энциклопедии, вы начните с реформ…
Владимир Жириновский: А кто террор установил. Сколько было убитых губернаторов, министров. Ваши народники-разночинцы.
Александр Кобринский: …Вы начните с реформ Витте читать, и вы узнаете, что русский рубль…
Владимир Бортко: Подождите, про убийство губернаторов… Договоритесь как-нибудь между собой.
Владимир Жириновский: Террор шел весь XIX век. От декабристов до большевиков. В крови была вся страна.
Александр Кобринский: Что русский рубль, что русский рубль в начале XX века был самой тяжелой валютой в мире. Но сейчас не об этом. Дальше, большевики приходят к власти, они обещают мир. Они обещают землю. Пообещав мир, правда, они ввергли в многолетнюю, десятилетнюю войну. То гражданскую, то с басмачеством. То потом со своим народом. Они пообещали землю и не дали земли рабочим… крестьянам. Они пообещали фабрики рабочим, и к 60-м годам, к концу 60-х, не увидели как не стало, собственно говоря, рабочего класса в стране.
В: И вопрос какой?
Александр Кобринский: Вопрос очень простой. Вопрос очень простой. Скажите, как вы считаете, если бы не Октябрьский переворот, реально было бы 22 июня 41-го года?
Владимир Бортко: Не только реально, оно было бы гораздо раньше.
Владимир Жириновский: Не было бы его.
Владимир Бортко: Гораздо раньше. Это было бы сейчас, примерно то же самое, что происходит сейчас, когда страна наша слабеет, когда, извините, пожалуйста, у нас есть ресурсы, к сожалению, больше ничего нет. И они очень нравятся людям, живущими рядом с нами или за рубежом. Нам надо было просто, извините, пожалуйста, остаться в живых. И вот теперь интересный вопрос: для чего? Ведь разница между нами, коммунистами, и либералами не потому, что мы говорим одно, а они другое, а разница в генеалогии, в направлении, так сказать, внимания, или это будет для одного человека, тогда они права, абсолютно. Тогда пускай синим огнем горит эта Россия, пускай приходят сюда американцы, французы, немцы, может, даже и лучше это будет. Не будет только одного — русского народа, его не будет.
Александр Кобринский: Его уже практически нет. Его уничтожили. Вы уходите от вопроса. Солдатов и офицеров Вермахта воспитали в нашей стране, Люфтваффе воспитан в нашей стране.
Владимир Бортко: Что вы вообще такое говорите?
Александр Кобринский: Потому что вы не отвечаете на вопрос.
Владимир Жириновский: Европа воспитала для борьбы со Сталиным, не было бы Сталина, не было бы Гитлера. Его бы задушили в 29-м году.
(говорят одновременно)
В: Владимир Вольфович, дайте ответить.
Владимир Бортко: Там уже просто вот уже…
В: Там озеро, да.
Владимир Жириновский: Так вот, смотрите, пожалуйста. Теперь очень интересный вопрос. Был задан не этим, извините, пожалуйста, спрашивающим, а, по-моему, предыдущим. А, нет, Владимир Вольфович. Как это, вы забрали у нас квартиры и поселили там Бог знает кого.
Александр Кобринский: Да, да, да. Перед этим Хрущев дал квартиры. Пошли вы к черту.
Владимир Бортко: Тогда можно мне ответить?
В: Пока я тут хозяйничаю, не ругайтесь.
Владимир Жириновский: А через 50 лет дали кому-то «двушку». Вы что делаете? Страшно!
Владимир Бортко: А теперь послушайте, пожалуйста. А теперь послушайте, что произошло. Россия всегда была разделена на несколько частей… т. е. на две части. Так называемая интеллигенция и иже с ними, которых было очень мало, которые сосредоточены в основном в Питере и Москве. И весь остальной народ. Понадобилось спасать страну. Понадобилась индустриализация. И нужны были люди, которые приедут сюда на заводы и будут жить. Вот поэтому, вот поэтому был мощный… было мощное тяготение, был позыв к этим людям, к крестьянам: придите сюда и работайте.
Им надо было где-то жить. Можно было строить, но тогда это было 300 лет. Надо было строить быстро, да, наверное, это не очень хорошо, но учите, была первая в мире страна идущая совершено иначе.
Владимир Жириновский: А зачем, зачем?
Владимир Бортко: Затем.
Владимир Жириновский: Никто не просил, вы провели выборы, вы объявили референдум? Мы не хотели вашего социализма, мы не хотели другого пути. Мы хотели жить, как при царе, как в Европе, а вы нам Северную Корею устраиваете.
Владимир Бортко: Война, Гитлер, вот проверка настоящая.
Владимир Жириновский: Да не Гитлер, это вы его породили. Ленин породил Гитлера и Сталин.
Владимир Бортко: Думали, развалится мгновенно, а она не развалилась, нет.
Владимир Жириновский: Пулеметы стояли сзади, уберите пулеметы, все бы развалилось. Пулеметы поставили. В июле 41 года вы расстреливали советских солдат. Расстреливали их.
Дмитрий Щерба: На самом деле Владимир Вольфович, если вы думаете, что голосом нас возьмете, не получится.
Владимир Жириновский: В советской 10, почему.
(говорят одновременно)
Владимир Жириновский: Нет, нет, проиграли, где ваша армия сейчас.
Владимир Бортко: Американцы взяли Берлин.
Владимир Жириновский: Нет, нет. Мы взяли Берлин и нас вышвырнули оттуда.
Дмитрий Щерба: Глотните водички.
(говорят одновременно)
Владимир Жириновский: Заткни глотку о воде своей.
Дмитрий Щерба: Вас сейчас вся страна слушает.
Владимир Жириновский: Заткни глотку, придурок.
Дмитрий Щерба: А матюжком можете?
Владимир Жириновский: Остановите его. Он только вопрос задает? А не надо меня учить ему. Этот молокосос с Болотной и коммунист большевичёк.
(говорят одновременно)
Владимир Жириновский: Почему мои задают нормальные вопросы, доктора наук, а у вас быдло.
Владимир Бортко: А у нас Алферов, между прочим, сидит.
Дмитрий Щерба: Мы учились в одной школе с его сыном Лебедевым. Я просто не хочу, чтобы…
Владимир Жириновский: Школа негодяев! Да. В центре Москвы. Те, кто разрушили Советский Союз, там бабушка жила, про эту школу не надо говорить. Эта школа развалила Советский Союз.
Дмитрий Щерба: Я просто хочу, чтобы вы понимали…
Владимир Жириновский: Что биографию рассказываете? Суть вопроса? А он учился, а в детский сад ты с кем ходил?
Дмитрий Щерба: Кроме Вас, на самом деле, в 91 году вот на этих безумных митингах участвовали другие человечки, которые не стали ни депутатами, ни олигархами. И вот эта замечательная атмосфера истерики антисоветской, которую Вы здесь производите, уже другие просто не могут. Я Вас хвалю, хвалю.
Владимир Жириновский: Подлец и негодяй! Какая история, какая, наконец, истерика? Я профессор, доктор наук! Ты подлец, писатель. Какой ты писатель? Пошел вон из студии, придурок. Писатель он.
(говорят одновременно)
Владимир Жириновский: Пусть тогда вопрос задает.
В: Владимир Вольфович, вы оскорбляете людей, исходя из ваших личных…
Владимир Жириновский: Оскорбляю негодяя.
В: С чего вы решили?
Владимир Жириновский: Он негодяй для меня. А где моя истерика? Это миллионы лежат в могилах, это истерика, подлец?
В: Владимир Вольфович, пусть… Дайте ему задать вопрос и прекратите оскорблять людей.
Дмитрий Щерба: Вы заступаетесь за русский народ. Скажите, пожалуйста, в 1926 году, какой был у вас… в том плане, что у вас в тогдашней Советской России, в 26 году, какой был прирост населения? И какая сейчас убыль? Я вам немножко подскажу: полтора миллиона тогда был рост населения. Сейчас миллион убыль, после того, как вы свергли советскую власть. Так вот вопрос встает. Все-таки был ли таким преступником и уголовником, ну и как я, подлецом, как вы говорили, Ленин. И был ли таким подлецом прадед Сергея Удальцова, которого здесь упоминали… не дед, а прадед, который восстанавливал МГУ при советской власти? Население росло. Индустрия росла. Благодаря этому мы победили в войне. Но, к сожалению, в 91-м году, когда разыгрались вот эти вот самые страсти на площадях, эта власть закончилась. И не надо здесь вводить людей в заблуждение. Нет, нелегко. Так вот…
Владимир Жириновский: Ни одного выстрела. И ваша власть сгинула. За один день.
В: Это правда.
Владимир Жириновский: 800 млн. коммунистов — предатели, трусы и подлецы.
Дмитрий Щерба: Наша власть, наша власть не сгинула.
Владимир Жириновский: За 3 часа вы разбежались. За 3 часа.
Дмитрий Щерба: Наша советская власть осталась в нашем советском народе, и она еще себя покажет.
Владимир Жириновский: Нет ее, вашей советской власти.
Дмитрий Щерба: Нет-нет-нет, она есть.
Владимир Жириновский: Есть преступники, и психушка вам нужна.
Дмитрий Щерба: Она сейчас не в Кремле, как вы думаете.
Владимир Жириновский: Вопрос, вопрос!
Дмитрий Щерба: Вопрос в том. Объясните, почему же народ при царской власти так не рос, как при советской. И почему он сейчас так ударно вымирает, когда победил ваш капитализм, когда реституция победила?
Владимир Жириновский: Все?
В: Понятно.
Владимир Жириновский: Все, отвечаю. Видите, малограмотность ваших экспертов. Он говорит. Помолчите. 26 год. Нельзя. Нельзя, не приходите, не надо приходить, идите в другое место, я такой, какой есть, все, точка, я фильмы про идиотов не снимаю, я этих идиотов вижу вокруг себя и говорю им, что они идиоты и подлецы.
Владимир Бортко: И Достоевский туда же.
Владимир Жириновский: Так вот, молодой человек, вы плохо соображаете, вы говорите, в 26 году была высокая рождаемость. Это какие женщины родили, при царе они родились и их бабушки и дедушки, это то царское поколение продолжало нам много детей. А вы за 10 лет, вот ваше поколение, родившееся после 17-го года, вот тогда оно погибло все на войне.