Они оба принялись молча поглощать пищу.
Степана не тяготило общество женщины. Он вообще считал Лизу мудрой. Что Женя, что Илья, два закадычных друга, были гуляками и меняли девок чуть ли не каждый день. Здесь эти два оболтуса идеально дополнили друг друга. Лиза же сумела запрячь его брата в узду. Степан никогда бы не подумал, что из Жени получится хороший семьянин. Хотя и сам являлся далеко не монахом, он всё же предпочитал иметь постоянную партнёршу. Вот и с Ани он начал встречаться четыре года назад, изначально ничего не обещая друг другу и чувствуя себя совершенно комфортно в данных, ни к чему не обязывающих, отношениях. Правда, в последнее время девушка всё чаще стала переходить установленную ими грань, намекая на серьёзные отношения, исходом которых стало бы кольцо на безымянном пальце. Ани безусловно значила для него многое, но он не был пока уверен в себе, в своих чувствах, потому и не спешил.
— Я поел, — сообщил Степан и положил ложку в пустую тарелку, — спасибо.
— Ты стал молчаливым, Стёп. У тебя всё хорошо? — неожиданно спросила Лиза, окидывая его пронзительным взглядом.
— Всё отлично. Просто устал. Работа, сама ведь понимаешь, отнимает немало сил. — попытался он замять ненужный разговор. Ему сейчас было не до откровений.
— Уверен? — не унималась она.
— Вполне.
— А Наташа?
— А что с Наташей?
— Стёпа, давай начистоту. Ты ведь сам уже жалеешь, что ввязался в это болото?
— Не правильно, Лиз, — покачал он головой. — Не то, чтобы я жалел. Просто… — Степан замолчал, уйдя в только ему ведомые размышления.
— Просто?.. — допытывалась женщина.
— Да нет, ничего. Нет такой проблемы, с которой я бы не справился. Пойду к себе, пожалуй. Ани просила позвонить.
— Хорошо, — загрустила Лиза. — Извини, что в душу лезу.
— Без проблем. Спасибо за ужин. Вопреки общем мнению, ты готовишь очень даже вкусно.
— Вот бы Женя хоть раз похвалил, — загрустила вдруг она, — а то вечно ему не вкусно…
Степан ничего не ответил. Он просто отправился к себе, как-то отрешённо бродя взглядом по дому. Мужчина бесшумно вошёл в свою временную обитель и закрыл за собой дверь на ключ. Он медленно стал растягивать пуговицы на рубашке, глядя в одну точку. Его мысли теперь крутились вокруг Натальи и Артёма. Вчера он действительно пожалел о начатом им разбирательстве и почувствовал себя жестоким. Хотя нет. Степан просто причислил себя к мудакам. Возможно, не скажи в тот вечер Илья те слова о его матери, он бы не разозлился и не затеял бы драку. Не потеряй они по вине родственников его младшую сестру, мужчина бы не вспылил. Не поступи так Илья с Натальей, он бы и не вспомнил прошлое…
Поняв, что сейчас перекладывает свою вину на плечи двоюродного брата, Степан со злостью стянул с себя рубашку и швырнул куда-то в угол. Он подошёл к окну и вгляделся в сгущающиеся сумерки, в цветущие деревья, которые с каждой минутой превращались в тёмные силуэты.
Впервые он не знал, как поступить. Но понимал, что ответ лежит на поверхности, следует лишь хорошенько призадуматься.
От внезапного звонка мужчина даже не вздрогнул. Теперь внешне спокойный, лениво достал телефон из кармана брюки и уставился в экран.
— Да, Ани, — ответил, чувствуя сейчас острую необходимость вовсе не в разговоре со своей девушкой.
— Медвежонок, привет! — голос Ани, как всегда, звучал тонко и весело.
— Ты снова забыла моё имя? — его хмурое лицо наконец-то расслабилось, и он позволил себе подобие улыбки.
— А у тебя оно есть? — рассмеялась девушка, видимо, полагая, что их разговор забавный. — Для меня ты всегда будешь большим сильным белым медведем! Хотя в особые моменты, так уж и быть, ты услышишь своё имя… М?
Степан без труда различил игривость в её голосе и, вопреки обыкновению, не подыграл.
— Ты что-то хотела?
— У меня с завтрашнего дня отпуск!
— Странно. Разве он не через месяц должен быть?
— Нет. Я решила, что давно не была в России. Так что скоро ты меня увидишь! — огорошила она его, явно рассчитывая на радость со стороны мужчины, но Степан тут же подумал о Наталье. Его помощь незнакомой женщине со стороны смотрелась странно. И возможно он это понял только сейчас. Как теперь оправдаться перед Ани? Постойте — ка! К чему оправданья, если между ним и Наташей ничего нет?
— Медвежонок, что такое? Ты замолчал. Ты не рад?
— Рад. Когда вылет?
— Сюрприз… — вкрадчиво пропела девушка.
— Окей. Тогда жду. И прости, но мне пора.
— Хм… — сделала задумчивую паузу Ани, а затем бодро попрощалась.
Едва звонок завершился, мужчина в гневе кинул телефон на диван. Только Ани ему сейчас не хватало! Хорошо, что она не дитя малое. Не придётся таскаться с ней по шоппингу и прочей белиберде.
— Душ, — произнёс он вслух и ухватился за пряжку ремня. Только очередной звонок поменял его планы. А от усталости не осталось даже следа.
Наталья
— Вот, дура, — я утёрла проклятые слёзы, которые никак не переставали течь по щекам. Стоило Степану услышать, что вновь появилась Ирина, как тут же велел мне подождать его. Зачем вообще я позвонила? Почему он решил приехать? Подумаешь, подралась. Не настал же конец света, в самом деле! Совсем нервы сдали. И почему сегодня как назло такая холодрыга?
Я достала из сумочки зеркало. На холодном стекле отразилось заплаканное лицо с чёрными разводами под глазами, а на щеке царапины от дорогого маникюра Ирины. Пришлось искать влажные салфетки, которые нашлись на дне сумки. Вот чёрт, мне же до дома рукой подать, а я не придумала ничего поумнее, чем позвонить мужчине, находящемуся за городом.
Стерев остатки туши с лица, я припудрила носик и прислонилась к стене.
Зазвонил телефон. На экране высветилась фотография отца в старенькой милицейской форме. Когда он узнал, что власти переименовали правоохранительные органы на «полицию», был вне себя от негодования. Он, как и большинство русского населения не обладал терпимостью к американцам и Европе, и отчего-то решил, что это их проделки. Мне оставалось тогда только посмеиваться.
— Да, пап.
— Наташенька, ты где? Мы ужинать собрались.
— Папа, тут такое дело…
— Что случилось? — разволновался тут же отец.
— Ничего страшного, просто я задержусь на чуток. Посижу кое с кем в кафе. Так что ужинайте без меня, хорошо?
— Мне точно не о чем переживать? У тебя голос охрипший.
— Нет, — я закашлялась, — это я у Тёмки простуду прихватила. Всё отлично. Приятного вам аппетита!
— Мама, иди кушать! — закричал сынок в трубку, но папа тут же осадил непоседливого внука. После чего положил трубку.
Я вздохнула. Как раз в этот момент передо мной с визгом притормозила чёрная машина, а через считанные секунды из неё вылез взволнованный Степан.
— Привет, ты как? — он тут же положил руки мне плечи, но заметив царапины на лице, нахмурился и про себя выругался.
— Здравствуй. Да, всё хорошо.
— Что хорошего — то? Это всё… — мужчина убрал руки и отступил, о чём-то задумавшись. Я стояла и молча смотрела на его профиль и немигающий взгляд. В свете автомобильных фар его напряжённое лицо то озарялось, то вновь скрывалось в тени. Лишь светлая макушка постоянно освещалась тускло горящим фонарём, который навис над нами. Степан лихорадочно прошёлся ладонью по коротким волосам и как-то странно на меня посмотрел. Сложно было понять его взгляд и то, что в нём плескалось.
— Может посидим где-нибудь? Расскажешь, что произошло.
— Давай. Тут неподалёку есть местечко…
— Не в этом районе. Я недавно обнаружил очень уютное кафе. Отсюда пятнадцать минут на машине.
— Поехали, — постаралась улыбнуться ему и приободрить, но мне отчего-то стало неуютно. Таким Степана я даже не могла представить. Он словно был похож на побитого пса. Возможно в его глазах даже мелькнул страх, но я решила, что мне просто привиделось. В любом случае, странность происходящего никак не укладывалась в моей голове.
В машине мы ехали молча. Внутренний голос настойчиво советовал мне помалкивать. Все разговоры потом. А пока я отвернулась к окну и думала о том, что такое поведение для меня совершенно нетипично. В последний раз я ударялась в истерику во времена послеродовой депрессии, когда Тёма ночами плакал из-за болей в животе.
— Мы приехали, — спокойным голосом сообщил Степан и припарковал автомобиль.
Кафе действительно оказалось уютным. Круглые столики и мягкие диванчики были отгорожены друг от друга деревянными решётками. Вместо привычных люстр, расположенных на самом потолке, здесь висели пышные абажуры, декорированные кружевом. Когда я заняла место, то словно окунулась в атмосферу уюта и спокойствия. Теперь в целом мире существовало лишь лицо Степана. Смущение было ни к чему, но я всё равно почувствовала, как заливаюсь краской.
Степан заказал себе чашечку чая с пирожным, а я, хоть и стеснялась, но попросила салат и мясную запеканку. Впервые за долгое время мне зверски хотелось поесть. Словно все мои проблемы могли решить двести грамм говяжьего фарша, запечённого с грибами и сливками.
Пока готовили наш заказ, я отошла в уборную, где окончательно привела себя в порядок, не забыв подкрасить глаза, и тем самым скрыть красноту. Вернувшись за столик, Степана не обнаружила. Однако вскоре он появился, держа в руках мобильный телефон. Куда же он так звонил, раз пришлось даже покинуть помещение? Хотя, какое мне должно быть дело до этого?
Вскоре официант принёс заказ и мы принялись за ужин. Правда, под испытующем взглядом мужчины, кусок в горло не лез.
— Вчера к нам приезжала мама Ильи, — я решила начать разговор первой, предварительно отложив в сторону вилку.
— Чёрный Мерседес, который ехал впереди нас?
— Да. Честно говоря, я видела её первый раз в своей жизни, и очень надеюсь, что он был последним. Она появилась не с пустыми руками. И мне совсем не понравилось, что эта женщина заинтересовалась своим внуком.
— Я уже говорил тебе не беспокоиться.