Жюли «продвигала» и Скотта тоже: мы были интеллектуально равны, у нас были сходные эмоции и интересы, и оба с удовольствием растили своих детей. Но я все же выбрала сценариста.
Чем это кончилось, рассказывать необязательно. Как героиня фильма ужасов, которая слышит шум в подвале посреди ночи и понимает, что надо позвонить в службу спасения и убираться ко всем чертям из этого дома, вместо того чтобы спускаться по скрипучим ступенькам в самое пекло, я заставила Жюли дать мне контракт с душкой-сценаристом. Мы поговорили по телефону. Он был остроумным. Креативным. Разделял мои вкусы в поп-культуре. Был душевным и мягким. Но ему приходилось работать на нескольких фрилансерских проектах, чтобы оплачивать свои счета; он жил в маленькой студии в сомнительном городском районе и не имел ни опыта общения с маленькими детьми, ни даже интереса к ним. По вечерам он ходил в клубы и зависал там до закрытия с молодыми холостыми приятелями. Вроде бы разговор был нам обоим приятен, но чем дальше, тем яснее становилось, что мы находимся на разных этапах жизни. Встретиться лично никто из нас не предложил.
Я не занималась ни одним из остальных предложенных мне Жюли кандидатов еще пару недель, а потом решила еще раз взглянуть на профиль Скотта.
На этот раз, читая его эссе, я почувствовала себя так, будто мне дали по голове. Он был мужчиной именно того типа, который, как я постоянно твердила, мне все никак не попадался! Дело было не только в том, что он разделял почти все мои интересы. Помимо этого, он производил впечатление человека, с которым мне действительно могло быть приятно находиться рядом. Ну и что, что он выглядит старше, что у него дети-подростки и что у нас разная религия? Зато у нас были общие ценности. Сходный образ жизни и цели. У обоих на первом месте стояло воспитание детей. Мы оба интеллектуальны и креативны (он был независимым фотографом). Мне понравилось его самокритичное чувство юмора. Он жаждал снова жениться.
Все это не стало для меня новостью: Жюли говорила об этом в тот день, когда представила его мне, но я была ослеплена молодым сценаристом – тем «типом» мужчины, на который всегда «велась» и с представителями которого даже встречалась, но так и не пошла с ними под венец.
Я написала письмо Жюли – и пару часов спустя получила ответ: он уже встречается с одной из ее клиенток. На рынке этого товара больше нет. «Ну, еще бы», – подумала я. Я вытянула из колоды еще одного Шелдона!
Да что же это такое?! Рационально я понимала, что мой способ принятия решений счастья мне не обеспечит. Понимала, что специалисты говорят мне абсолютно правильные вещи. Но, похоже, моя иррациональная сторона брала верх, заставляя меня погружаться в уныние и разочаровываться в себе. Сколько еще раз я должна наступить на те же грабли? Когда же я усвою свой урок? Я боялась, что если не сделаю этого в ближайшее же время, то останусь одна навсегда.
Что-то должно было измениться. И этим «чем-то», несомненно, была я сама.
14. Понедельники с Эваном
Сеанс третий: полное досье на альфа-самцов
В пятницу вечером я пришла в кофейню за несколько минут до назначенной встречи с Майком, отцом-одиночкой, поклонником Grateful Dead. Я сидела за столиком и потягивала латте, и вдруг услышала голос:
– Лори?..
Я подняла глаза – и, к моему удивлению, Майк оказался невероятным красавцем: в его онлайновых фото это никак не проявилось. Он проявил галантность, предложил принести мне еще кофе или заказать ужин. Спросил, не хочу ли я перейти на веранду, потому что внутри очень шумно. Усевшись за маленький столик снаружи, мы разговорились о выборах, о детях, о нашей работе. Даже обнаружили, что у нас есть общие знакомые.
Эван был прав насчет недопустимости допущений: оказалось, увлечение Майка Grateful Dead ограничивалось их музыкой: он не раскатывал по городу в грузовичке, уляпанном наклейками, и не проводил свои дни в наркотическом угаре. При личном общении он не сыпал шуточками: наверное, во время нашего телефонного разговора просто нервничал. Мне показалось, что у него светлая голова, хотя он и не причислял себя к «этим умникам» и признался, что никогда не блистал в учебе. Суждения, которые я вынесла заочно, оказались неверными.
И все же, сказала я Эвану во время нашего третьего сеанса коучинга, мне не показалось, что мы сходимся в более масштабных вопросах. Майк совершенно не напрягался по поводу практических дел и карьерных устремлений. Он и на самом деле был человеком «низкобюджетным». Никаких особых целей он себе не ставил. Он просто не…
– Он просто не альфа-самец, – перебил Эван.
– Ну… да, – согласилась я. – Но мне не кажется, что я «западаю» только на альфа-самцов. Я не охочусь за банкирами или автогонщиками и тому подобными мачо. Меня тянет к мужчинам с интеллектом. Врач, или юрист, или ученый, ведущий интересные исследования, или сценарист, чью работу я уважаю. Не просто человек, который приходит на работу вовремя, а человек, испытывающий страсть к тому, что он делает.
– Ага, – подытожил Эван. – Альфа-самцы. Они привлекают столь многих женщин – а потом эти женщины жалуются, что с такими мужчинами трудно. В то же время они не хотят встречаться с человеком стеснительным или с таким, у которого отсутствуют качества вожака. Уверенные, успешные мужчины вселяют в женщин уверенность.
Я согласилась. Есть нечто чрезвычайно привлекательное в мужчине компетентном и уверенном. В мужчине, который может открыть свою компанию, победить в соревновании или вылечить болезнь. Который создает план, зарабатывает на жизнь и берет инициативу на себя. Который достаточно спортивен, чтобы побить воображаемых «плохих ребят». Который – как ни стыдно мне это признавать – способен защитить нас от мира, даже если мы не нуждаемся в защите.Славный парень с характером
Как-то 35-летняя одиночка, директор отдела рекламы, рассказала мне, что пять лет назад рассталась с бойфрендом – детсадовским музработником, потому что его работа казалась ей «слюнтяйской». В результате он женился на другой и оказался, разумеется, прекрасным отцом, потому что искренне любил детей. Ни с одним из юристов или банкиров, с которыми она встречалась после, ничего не вышло. Она сомневается, что из этих альфа-самцов получился бы такой хороший супруг или отец, как тот музыкант. Они были недостаточно гибкими, и это приводило к частым спорам – но он, мудрый и мягкий, казался ей слишком покладистым. Это ее доставало. Почему бы ему не иметь более определенного мнения о повседневных вещах? Почему он всегда говорил: «Если ты хочешь так сделать – давай, я не против»?
– Это не имеет никакого отношения к рациональности, но, если б он вел музыкальную программу, я бы, возможно, относилась к нему иначе, – говорила она. – По крайней мере, он казался бы более… ну, не знаю – сильным, что ли. И еще у меня с детства было такое представление, что я вырасту и выйду замуж за человека, который будет зарабатывать хотя бы столько же, сколько и я, а он зарабатывал намного меньше. А еще у него была куча свободного времени – я-то постоянно работала. Просто было такое ощущение, что это он будет мамочкой, а я буду приносить домой зарплату и круглый год пахать. Понимаю, что это звучит неприлично, но мне было стыдно приводить его на офисную вечеринку и думать о том, как он станет рассказывать моим коллегам, что учит двухлеток бить в пластиковые барабаны.
Эван сказал, что он постоянно выслушивает такие истории. Женщины жалуются на то, что привлекательные «альфы» эгоцентричны и ненадежны, но «славные» парни их «не заводят».
– Женщины говорят, что им нужен альфа-самец, только чтобы он был хороший, – пояснил Эван. – Или, может, славный парень – только с характером. Они хотят, чтобы мужчина их одновременно и возбуждал и давал им почувствовать себя как за каменной стеной.
Как говорила та моя знакомая, «мне нужен мужчина честолюбивый, но у которого есть качества, делавшие того учителя музыки столь привлекательным: теплота, чувствительность, душевная щедрость, умение поддержать. Но я хочу, чтобы эти качества он проявлял дома, а свое честолюбие – во внешнем мире. Если это имеет какой-то смысл».
По мне – смысл это определенно имело.
– А ты заметила, – спросил Эван, когда я все это ему выложила, – что такие мужчины – очень, очень большая редкость? И даже если ты такого найдешь, уверена ли ты, что хочешь именно этого?
Эван сказал, что альфа-самцы похожи на тех «плохих парней», с которыми мы встречались, когда нам было по 20. Но вместо того чтобы встречаться с мятежным рокером, проводящим на дороге 30 недель в году, теперь мы встречаемся с очаровательным, ни разу не женатым 40-летним, который пашет по 60 часов в неделю, так что мы всегда оказываемся на втором месте после его работы и его свободы.
Славные же парни – они, наоборот… славные. Они хотят угодить женщине. Они рады сделать то, чего хочет женщина.
– А некоторые женщины, – заметил Эван, – не хотят, чтобы они были настолько славными. Они хотят, чтобы мужчина был вожаком, вел машину, принимал решения, вместо того чтобы всегда соглашаться с тем планом, который придумает женщина. Но вожаки обычно – самые высокомерные, самые трудные, самые «взрывные» мужчины на свете. Трудно найти человека, который ставит твои интересы на первое место, но при этом является личностью, которая любит брать лидерство на себя.
Эван рассказал мне об одной своей клиентке, которую стал раздражать парень, с которым она только начала встречаться. Он повел ее в бар, где громко играла музыка, а когда понял, что ей там не нравится, спросил, куда она хочет пойти. Двойной промах! Он не только выбрал плохое место для встречи, но потом еще и захотел, чтобы она предложила альтернативу его ошибочному решению. Почему он не мог просто принять решение сам – и притом хорошее?
Это типичная жалоба клиенток Эвана: им нужны лидеры, которым мало того что небезразличны их чувства, но которые еще и мысли их читают. То есть чтоб мужчина был президентом, но у них при этом оставалось право вето.