Он уходил бесшумно, словно тень. Казалось, эти места для него родные — он всё здесь знает. Вот ведь талант перевоплощения. Даже движения и повадки кузена стали дамарийскими.
Он быстро исчез из вида. А Яна так и осталась стоять, прислонившись спиной к дереву. Слушала тишину, вдыхала влажный лесной воздух. Она запрокинула голову и поразилась дикой первозданной красоте. Звёздное небо рваными кусочками виднелось среди крон. Одна из звёзд, ярко-красная, мерцала таинственно и немного зловеще…
Моррис запрокинул голову. Он умел по звёздам определять время. Дамарийцы научили. Звёздный узор подсказал не только то, что сейчас полночь, но и то, что он почти на месте. Красная звезда мерцала призывно, обещая, что сегодня Зулу не против принять гостя. Саульская пещера уже виднелась вдалеке. Совсем скоро Моррис узнает ответ на вопрос, который стал для него нестерпимо болезненным. Не могла ли Зулу ошибиться, когда назвала ему имя его амайо и сказала, где её искать? Сейчас вместо той девушки другая. Внешне они похожи настолько, что даже родная тётка не заметила подмены. Так может, и Зулу просчиталась?
Нет. Зулу никогда не ошибается. Моррис знал, что она подтвердит свои слова, но всё равно собирался их услышать. Если колдунья скажет, что сейчас под именем Вивьен не его амайо, Моррису придётся оставить её.
Он пробовал. Уже пробовал избегать встречи с ней. Но ему не становилось легче от того, что не видит её. Она не отпускала его помыслы. И даже работа и новая должность, которая требовала его внимания двадцать четыре часа в сутки, не давала забыться. Он спрашивал себя, что с ним. Почему какая-то девчонка, даже находясь на расстоянии, не даёт покоя? Чего его тянет к ней так, что становится трудно бороться с собой? Почему любую минуту ему хочется знать, что она делает? Где она, кто с ней, всё ли в порядке? Может, это и есть то, что называют чувствами? Ему всегда казалось, что "Моррис" и "любовные муки" понятия несовместимые. Но что если это оно и есть?
Верный конь знал дорогу, давал всаднику возможность погрузиться в мысли. А они стали вдруг горячими. В мыслях Моррис мог дать волю своим желаниям. Целовать её долго и безжалостно. Губы, шею, плечи, грудь. Сминать её нежный стан горячечными ласками, хмелея от осознания, что вот она — в его руках…
Шорох, еле слышный, вырвал из пелены фантазий. Что это? Здесь не должно быть посторонних звуков. Взгляд быстро прочесал местность и выхватил две фигуры у дерева. Моррис машинально спешился и принялся пристально вглядываться в даль.
Сначала он даже не поверил своим глазам, настолько не ожидал увидеть то, что увидел. Он узнал одну фигуру — это Вивьен. А рядом с ней мужчина-дамариец.
В груди родилось что-то страшное. В одно мгновение вскипела кровь. Демон взбесился. Мужчина и Вивьен обнимались…
Яна заметила чьё-то приближение, только когда этот кто-то оказался в двух шагах от неё. Этьен что-то забыл и решил вернуться? Если бы. Это был не Этьен, а тот, кого Яна меньше всего ожидала встретить тёмной ночью в лесу. Моррис…
Секунда и он уже стоит вплотную. Сердце подпрыгнуло и бултыхнулось в живот.
Опасный и горячий. Через слои одежды чувствовался жар, который от него идёт.
И ни одной мысли в голове. Ну это понятно — от испуга и неожиданности. Откуда Моррис здесь взялся? Что он успел увидеть? Не принял ли он братские обнимашки за что-нибудь другое?
— Кто это был?!
Всё ясно — принял.
И что ответить? Не хотелось выдавать Этьена. Скажи, что это он был в образе дамарийца, придётся рассказывать об авантюре, которую они с кузеном затеяли. А Моррису очень не понравится, что чужой хочет пробраться к Уйгу. А уж про попытку стырить священный дамарийский огонь, и вообще, лучше не заикаться.
— Это был мой друг. Вы что, ревнуете?
Правильно, Яна, молодец. Задавай ему неудобные вопросы, перехватывай инициативу.
— Ревную, — подтвердил Моррис мрачно и сделал наглый шаг, чтобы окончательно прижать Яну к дереву.
— Но вы не имеете права на ревность! Мы не пара. Я не ваша амайо, — она упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь увеличить дистанцию, и ощутила, как там кувалдой бьётся сердце.
— А это мы сейчас узнаем, — произнёс он с угрозой. — Не вы ли моя амайо. Я здесь, чтобы спросить об этом Зулу. А вот вы почему здесь?!
Он вдруг поймал ладонью оба запястья Яны и поднял её руки, прижав к стволу.
— Что вы делаете?! — возмутилась она, ощущая, как его напряжённое тело касается её тела. Колючей щекой он прижался к её щеке.
Теперь и сердце Яны стучало кувалдой.
— Вы слышали, что у меня скверный характер?! — его горячее дыхание коснулось виска. — Что меня нужно бояться? Во мне живёт демон, — теперь его шёпот ощущался у самого уха. — А сейчас он рвётся на свободу.
Его губы коснулись шеи. Нежно. Но опасно многообещающе. Яна чувствовала, что он едва себя контролирует.
— Боитесь меня? Хотите убежать? Бегите!
Совсем не боится. Может, чуть-чуть. Но убежать не помешало бы. Только не сможет — дышать было нечем от остроты ощущений.
— Мне уже всё равно, что скажет Зулу, — он упёрся лбом в её лоб. — Мне не нужен никто другой. Только ты.
В его глазах плясал сумасшедший голодный огонь. Сейчас он будет утолять голод…
Каков он, поцелуй демона?
Глава 22. Не убежала? Пожалеешь!
Эта авантюрная ночь, это тёмное небо над головой, этот лес, где только они двое…
Пусть всё случится. Пусть произойдёт. Пусть ночь будет сумасшедшей. Яна хотела поцелуя этого мужчины, пусть у него и дикий блеск в глазах. Хотела ощутить его жажду, его нетерпение, его желание.
Одно бесконечно долгое короткое мгновение ничего не происходило. В Яне накапливалось напряжение — взрывоопасное, искрящееся, как заряд электричества. Ещё ни разу предвкушение поцелуя не было настолько захватывающим дух — будто балансируешь на краю пропасти.
— Не убежала? Пожалеешь! — пообещал он.
Так вот для чего была секунда передышки? Яне давали шанс спастись. Не воспользовалась — теперь спасения не будет. Готовься к пытке.
Она видела, как расширяются его зрачки. Он втянул воздух через сжатые зубы — последняя попытка побороть себя. Безуспешная…
Он прильнул к её губам с неистовостью. Может и старался быть нежен, но не получалось. Пил жадно и не мог напиться. Ещё ни разу Яну так не целовали. С таким горячим шальным упоением. Настолько яростно и глубоко, будто в этом поцелуе весь смысл жизни. Будто ничего ни до ни после не будет существовать. Есть только здесь и сейчас. Он и она. И их неутолимая страсть, сконцентрированная в интимном танце губ и языка.
Сколько это длилось? Яна перестала ощущать реальность и течение времени. Прошла целая вечность, прежде чем он решил её пощадить. Отстранился. Позволил сделать один глоток хмельного лесного воздуха. Переложил её руки себе на шею. И снова начал целовать. Только теперь терзал нестерпимой неспешной нежностью… до стойкого головокружения…
— Скажи мне своё настоящее имя, — он оторвался от её губ и заглянул в глаза.
Сложно сопротивляться настойчивому синему взгляду. Больше не хотелось.
— Яна.
— Я-на…
Волна удовольствия прокатилась по телу от того, как хрипло и нежно повторил он её имя…
Но вдруг обострённый слух уловил посторонний звук. Неправильный и тревожный. Свистящий. Будто что-то пролетело мимо уха на огромной скорости. Стрела?!
Яна никогда подобного не видела. Происходящее было похоже на кадр из фильма.
Стрела вонзилась в дерево рядом с ней, успев задеть плечо Морриса. Рукав его рубахи оказался порван, на ткани растекалось пятно крови.
В следующее мгновение Моррис повалил её на землю и прикрыл собой. У Яны в жилах кипел адреналин. Что происходит? Кто-то охотится на ночных животных и нечаянно пустил стрелу не туда? Моррис напряжённо прислушивался. Ей подумалось: вдруг стресс спровоцирует его демона? Несколькими минутами раньше ей тут угрожали, что демон выходит из-под контроля. Но сколько они не целовались, никто никуда не вышел.
— Всё хорошо, — успокаивающе прошептал Моррис. — Стрелок ушёл.
Оно и понятно. Охотничек-недоучка сбежал с места преступления, пока его не вычислили. Если попадётся Моррису на глаза, тот же его в бараний рог свернёт.
Викинг встал и помог Яне подняться.
— Он больше не вернётся, — уверенно сказал Моррис, разглядывая стрелу.
Хорошо, если не вернётся, но стрелок и так успел порядком навредить. Яна, нахмурившись, смотрела на плечо Морриса.
— Ничего серьёзного. Царапина, — заверил он.
Но она была другого мнения:
— Нужно обработать.
— У вас есть чем? — удивился Моррис.
О, какой респект в его глазах. Ну да, не у каждой девушки глубокой ночью в лесу водятся перевязочные средства. Или его удивило даже не наличие аптечки, а хладнокровие Яны?
У неё ещё случится шок и ступор — потом попозже, когда осознает всю опасность того, что только что произошло. А пока не до этого. Нужно оказывать первую помощь пострадавшему.
Яна сходила за своим рюкзаком, который оставила у соседнего дерева, и велела Моррису сесть. Тот послушно выполнил команду — опустился на траву и привалился спиной к стволу. Она пристроилась рядом.
Сначала безжалостно расправилась с рукавом. Пришлось его оторвать, чтобы открыть доступ к ране. Моррис за её действиями наблюдал с усмешкой. Какой покладистый у Яны пациент.
Она достала из рюкзака аптечку. Проскочила мысль, может, если бы Яна её с собой не взяла, то она и не понадобилась бы. Подруга Полина любила говорить, что мы накликиваем беду, когда к ней готовимся заранее. Оставив эту мысль для обдумывания на досуге, Яна взяла чистую салфетку и намочила её настойкой руйгузских трав. Настойку эту страшно нахваливал Бонифас. Она и дезинфицирует, и заживляет, и обезболивает. Одна беда — обезболивает настойка не сразу, сначала наоборот, щиплет и жжёт.
— Монсир Моррис…
— Просто Моррис.
Хорошо.
— Моррис, будет немного больно.