— Связь слабая. Если бы ты какое-то время сама носила браслет, прежде чем его стала носить Жанетт, связь была бы явственнее.
Да, тот браслет Яна не то что не носила, а даже не прикасалась к нему. Ей оставалось только пообещать себе, что когда малышка найдётся, она придумает, что сделать, чтобы укрепить связь.
Экипаж остановился возле ратуши.
— Мне нужно подняться в свой кабинет, отдать распоряжения, а потом заскочим в приют. Возможно, тот, кто помогал написать записку, знает, куда отправились дети.
Яна кивнула. Это пока единственная ниточка, которая может вывести на след малышей.
Моррис пробыл в ратуше недолго.
— Через час городская стража полным составом начнёт прочёсывать город и окрестности, опрашивать людей, — рассказал он, вернувшись в экипаж. — Начальник стражи — толковый. Знает, что делать.
Этих слов было достаточно, чтобы Яна почувствовала, что у Морриса всё под контролем. Она восхищалась тем, как он чётко, продуманно и решительно действует в ситуации, в которой кто-то другой мог бы растеряться.
Когда экипаж подкатил к приюту, Матушка уже ждала на крыльце. Она сообщила, что уже знает, кто помог Кристофу написать записку.
— Михель, ему десять. Я проводила его в свой кабинет, где вы можете побеседовать с ним.
Михель оказался разговорчивым и отзывчивым мальчиком — не удивительно, что именно к нему обратился за помощью Кристоф. Парнишка догадывался, о чём с ним хотят поговорить, и начал сам.
— Я не знал, что они собираются сбежать. Кристоф спрашивал меня, как пишутся разные слова, но там не было слова "побег". Если бы знал, я бы его отговорил. Он такой робкий, не может за себя постоять — обязательно попадёт в беду.
На последней фразе Михель погрустнел. Видимо, в глубине души чувствовал себя виноватым.
— С ним ничего не случится. Мы его найдём, — Яна улыбнулась, чтобы подбодрить мальчика. — Но ты должен нам помочь. Вспомни, что говорил Кристоф. Он был взволнован? Рассказывал, что его тревожит?
— Он всегда такой тихоня. Ничего не говорил.
Михель отвёл взгляд, и Яна заподозрила, что парнишка что-то скрывает.
— Михель, нам нужна правда. Возможно, сейчас твои друзья голодны и растеряны. Им холодно и одиноко. Помоги нам найти их, — Яна говорила ласково, но твёрдо.
Парнишка вздохнул.
— Кристоф доверил мне свою тайну. Даже не доверил — случайно проговорился. Он расстроится, если узнает, что я разболтал.
Яна видела, какая нешуточная внутренняя борьба идёт в Михеле. Приютские дети очень дорожат дружбой. Они лишены семьи, родителей, и всю свою преданность вкладывают в дружеские отношения.
— Мужчине иногда приходится делать трудный выбор, — вступил в разговор Моррис. — Если выдашь тайну Кристофа, возможно, он никогда больше не будет считать тебя своим другом, но сможешь ли ты считаться его другом, если промолчишь и не поможешь его найти, подвергая опасности?
Яне показалось, что Моррис говорит слишком сложные вещи для ребёнка десяти лет. Но большие серые глаза Михеля были такими серьёзными, будто он всё понял и делает выбор. Яна заметила тот момент, когда парнишка принял решение. Он весь собрался и выдал:
— Я думаю, что Кристоф пошёл искать отца.
Слова стали для Яны полной неожиданностью. Они с Моррисом переглянулись.
— Почему ты так думаешь? Разве у детей из приюта бывают родители?
— Не знаю, — снова вздохнул Михель. — Но Кристоф уверен, что у него есть отец. Он мне сказал, что хочет написать ему письмо. Вот и спрашивал, как пишутся разные слова.
Выходит, кроме короткой записки, которая нашлась на тумбочке Жанетт, Кристоф написал ещё и письмо. У Яны болезненно кольнуло в груди. Мальчик совершенно прав. У него есть отец. Но как Кристоф догадался?
— Почему он так решил? — спросил Моррис то, что хотелось спросить и Яне.
— Взрослые не верят, но у него есть дар. Его рисунки особенные. Обычно он рисует для кого-нибудь. А недавно нарисовал для себя и понял, что у него есть отец. Я думаю, сначала он хотел отправить письмо по почте, но потом решил отнести его сам.
— Спасибо, Михель, — Моррис пожал пареньку руку. — Ты нам сильно помог.
Михель вышел из кабинета, и Моррис тоже поднялся.
— Схожу за Матушкой. Думаю, нам нужно с ней поговорить и узнать, как Кристоф попал в приют. Полагаю, она знала его мать и не исключаю, что у неё есть предположения и об отце.
Глава 71. Вот, взгляните сами
Моррис вернулся в кабинет вместе с Матушкой и, как только она устроилась на стуле, принялся расспрашивать о том, как Кристоф появился в приюте.
— Это случилось около семи лет назад. Ночью, — начала рассказ Лилиет. — Я уложила детей спать, а сама решила почитать перед сном. Но не успела пробежать глазами и пары строк, как услышала детский плач. Он доносился не из детских спален, а с улицы. Я выскочила на крыльцо и увидела младенца в корзине, оставленной у двери.
Лилиет вздохнула.
— Он был такой крохотный и несчастный. И очень застенчивый. Как только я взглянула на него, он перестал плакать и робко отвёл взгляд.
Яна представила себе эту картину, и сердце болезненно сжалось от щемящих чувств к одинокому малышу. Кристоф и до сих пор остаётся очень робким. Как же ему хотелось повидаться с отцом, если он преодолел свою робость и сбежал.
— Дети иногда попадают к нам в приют именно так, — продолжила Матушка. — И в таком случае мы не знаем, кто их родители и почему судьба заставила их отказаться от собственного ребёнка.
— Но может, родители всё же следят за судьбой Кристофа? — предположил Моррис. — Вы никогда не замечали, чтобы к мальчику кто-то подходил, пытался заговорить?
— У меня была такая же мысль. Я надеялась, что родители объявятся, и всегда обращала внимание, не проявляет ли кто-то интерес к мальчику. Но долгие годы малыш никого не интересовал.
Прозвучало так, будто в последнее время ситуация изменилась.
— А теперь? — спросил Моррис.
— Не так давно, когда я водила детей на прогулку в ботанический сад, мне показалось, что один мужчина издалека наблюдает за Кристофом. А потом я видела его ещё несколько раз. Он никогда не подходил близко. Никогда не пытался заговорить. Более того, мне показалось, что он не хотел быть обнаруженным.
— Вы знаете этого мужчину?
— Знаю. Амбруаз из рода Самельё.
Так это же художник, о котором говорил Моррис! Неужели он и есть отец Кристофа? Предположение было не лишено смысла. Если это так, тогда понятно, от кого мальчик унаследовал художественный талант.
Поблагодарив Матушку, Яна и Моррис вышли из кабинета. Теперь было ясно, где искать детей, и хотелось как можно скорее убедиться, что они там.
— Ты знаешь, где живёт Амбруаз? — спросила Яна. — Долго туда добираться?
— На окраине города. На экипаже доедем за четверть часа.
Значит, уже через пятнадцать минут Яна сможет обнять Жанетт и Кристофа. Как же она их стиснет, как расцелует обоих, а уж потом начнёт журить и читать мораль о том, что нельзя сбегать из приюта и заставлять взрослых волноваться.
Но надежды Яны увидеть детей через пятнадцать минут не оправдались. Они оправдались раньше! Как только она вслед за Моррисом вышла на порог, увидела, что к приюту приближается сладкая парочка — Жанетт и Кристоф, целые и невредимые. Их вёл за руку никто иной, как посетитель Яны, оставивший ей крупную сумму. Она не сомневалась, что это и есть художник Амбруаз.
Он выглядел напряжённым и сконфуженным. Казалось, что как только вернёт детей в приют, тут же снова исчезнет. Яне было что ему сказать, но пока непередаваемая радость, что дети нашлись и с ними всё в порядке, перевешивала желание пообщаться с художником.
Яна бросилась к малышам, и они оба тоже побежали ей навстречу, чтобы обнять. У неё даже не было сил отчитывать их за побег, она просто прижимала к себе двух крох крепко-крепко и мысленно благодарила высшие силы, что тревога оказалась ложной.
Прошло несколько минут, прежде чем к Яне вернулась способность говорить. Она немного отстранилась от малышей и посмотрела с укором.
— Зачем вы сбежали? Никогда так больше не делайте, — Яна пыталась произносить слова строго, но получалось ласково. — Мы все очень тревожились.
— Мы же оставили записку, чтобы никто не волновался, — Жанетт виновато посмотрела на Яну и шёпотом добавила: — мы боялись, что с вами должно случиться что-то очень нехорошее, и хотели спасти. Очень-очень хотели, — она вдруг так крепко обхватила Яну, будто действительно хотела защитить от всего мира.
Слова малышки тронули до слёз. Яна принялась целовать детские вихрастые макушки. Два маленьких партизана не просто так отправились искать приключений на свою голову и даже не для того, чтобы Кристоф мог познакомиться с отцом. Это была спасательная операция. В Яне боролись смех и слёзы. Да разве с ней может случиться что-нибудь плохое, когда у неё есть два таких отважных защитника?
— Почему вы подумали, что со мной приключится недоброе?
Малыши вопросительно посмотрели на Амбруаза. А он, оказывается, пока никуда не ушёл. Зря Яна решила, что художник опять сбежит.
— Думаю, нам нужно поговорить, — Амбруаз посмотрел на Яну и Морриса.
Выражение его лица продолжало быть напряжённым, и она вдруг поняла, что он такой настороженный и мрачный отнюдь не потому, что окружающие могут догадаться, что он отец Кристофа. Есть что-то ещё.
— Если разговор безотлагательный и важный, — сказал Моррис, — предлагаю проехаться до ратуши и поговорить в моём кабинете.
Художник возражать не стал.
Яна передала Жанетт и Кристофа из рук в руки Матушке и пообещала, что скоро вернётся. Она собиралась обо всём их расспросить и взять с них обещание больше не отходить от приюта ни на шаг.
В ратуше Моррис сначала отдал несколько распоряжений, чтобы остановить поиски детей, а потом пригласил Яну и Амбруаза в свой кабинет. Викинг даже о чае побеспокоился. Художник долго смотрел в свою чашку, но так и не сделав ни одного глотка, начал свой рассказ