Любовь. Когда-то это слово было для Рината чем-то загадочным, несбыточным, неуловимым. Он знал, что проклятие их рода лишило его чего-то важного, сделало неполноценным. Он пытался представить, что же это за чувство, если ради него начинают и заканчивают войны, рушат и создают миры. Ринат даже не надеялся, что когда-нибудь сам сможет ощутить его. Он мечтал, что хотя бы сын испытает то, что делает мужчину мужчиной. Но сын, его упрямый мальчишка, смог гораздо больше, чем можно было ожидать. Он избавился от проклятия и избавил от него весь род. Как? Не знает никто. Но Жюль считает, что это непроизвольно сработал дар его племянницы избавлять от проклятий. Где-то существует некий предмет, который принял порчу на себя.
Ринату было всё равно, как это случилось. Главное, что несбыточное сбылось. Он приобрёл способность испытывать тысячи оттенков самых разных чувств, которые принято обозначать одним общим словом — любовь. Он испытал всё это по отношению к женщине, которая преданно любила его всегда, даже не надеясь на взаимность, — по отношению к собственной жене.
Это чувство сделало Рината богаче и щедрее. Заставило сочувствовать тому, кто тоже болен любовью. Поэтому он и решил помочь Блезу. Ринат убедил Жюля переместить чернокнижника на ту сторону, перед тем как разорвать связь миров. Жюль выдвинул Блезу одно условие: если тот хочет попасть в немагический мир, то должен лишиться магии. Блез согласился. Племянница Жюля помогла чернокнижнику избавиться от магии — заключила её в артефакт. Блез стал обычным человеком и только тогда Жюль переместил его в земной мир. Теперь зависит только от него, найдёт ли он там счастье.
Воспоминания оставили Рината, потому что они с Жюлем шли вглубь пещеры в полной темноте – это требовало особого внимания. Они дошли до одного из каменных залов. Ринат расположился у западной стены, а Жюль у восточной.
— Начинаем? — спросил артефактор, будто давая Ринату последнюю возможность пойти на попятную.
У Рината были причины отказаться. Айн остался на той стороне. Когда связь между мирами будет разорвана, Ринат утратит возможность видеться с сыном. Но ему было достаточно осознания, что Айн счастлив.
— Начинаем, — решительно ответил Ринат.
Миры нужно разъединить — от этого зависит благополучие обоих.
Он упёрся руками в стену и начал медитировать. Он знал, что то же самое делает сейчас Жюль. Прошло несколько часов, пока им удалось сконцентрироваться. Ринат ощутил поток магической энергии, который исходил от восточной стены. Он все силы сосредоточил на том, чтобы влить в этот поток и свою магическую энергию. Пол и стены пещеры начали дрожать. В ушах стоял гул. От напряжения пот градом катился по затылку. Гул нарастал, превратился в грохот. И вдруг пещеру сотрясла гробовая тишина. Это означало, что пространственно-временная ткань каждого из миров замкнулась сама на себя и связь между мирами разрушена.
Ринат опёрся спиной о стену и бессильно сполз вниз. Он испытал чувство облегчения. Только что совместно с Жюлем он предотвратил страшное пророчество — спас два мира и… любимую.
Яна не могла взгляд отвести от своего красавца-дворецкого. Демонически чёрный фрак как у дирижёра симфонического оркестра, белоснежная рубашка и красная бабочка — всё от лучшего трэ-скавельского портного.
— Согласен ли ты, сын мой, идти с этой женщиной по жизни рука об руку? — магистр посмотрел на дворецкого, а Яна на Морриса.
Сегодня они присутствовали в качестве гостей на второй брачной церемонии Бонифаса и Розин. Волнение зашкаливало. Сердце выпрыгивало из груди от радости за своего любимого преданного дворецкого, и вспоминалась церемония, какую Яна с Моррисом проходили всего три месяца назад.
— Да, — ответил магистру Бонифас.
Розин от волнения ахнула.
— Согласна ли ты, дочь моя, идти с этим мужчиной по жизни рука об руку?
— Ах, магистр, — снова ахнула Розин, — конечно, согласна.
Яна и Моррис снова переглянулись. Она читала по его глазам, что он вспоминает то же, что и она. На второй брачной церемонии ему совсем не так легко, как Бонифасу, досталось "да". Яна изрядно помучила своего викинга.
Магистр позволил новобрачным немного побыть на крыше вдвоём, что стало сигналом для гостей ретироваться.
Моррис повёл Яну по винтовой лестнице вниз. Он держал её за руку и по-особенному смотрел в глаза, будто это они новобрачные. Хотя почему "будто"? За эти несколько месяцев ничего не изменилось. Чувства не утратили остроты. Яна по-прежнему теряет голову каждый раз, когда муж рядом. И особенно, когда ему вдруг вздумается ни с того ни с сего остановиться на полпути и начать целоваться. Вот, как например, сейчас.
Голова приятно закружилась и в ней вереницей пронеслись воспоминания. Теперь уже о последней брачной церемонии. Они вот так же спускались по винтовой лестнице вниз и целовались на каждой ступеньке, но всё же Яне удалось улучить момент, чтобы вручить Моррису подарок — карманные часы.
— Узнаёшь? — спросила она.
Это были его же часы, которые он время от времени носил.
— Узнаю.
— Теперь они с секретом.
Яна рассказала, что заключила в них дамарийскую сущность. И теперь если Моррис захочет вернуть себе демона, ему нужно будет всего-то начать пользоваться артефактом.
Она навсегда запомнила его расширившиеся от удивления, восхищения и благодарности глаза. Яна знала, что он скучал по своему демону.
У артефакта был ещё один секрет. Демон, который хранился в нём, был уже усмирён. И Моррису не нужны будут огненные ритуалы, даже если он снова примет дамарийскую сущность. Оно, в общем-то, получилось само собой. Заключить непокорного демона в артефакт не получалось. Его пришлось сначала угомонить, а уж потом прятать. В этом Яне очень помог дядюшка. Без него она бы не справилась. Или во всяком случае, ей потребовалось бы гораздо больше времени.
Яна мечтала, что, может быть, придумает, как помочь с непокорными демонами не только Моррису, но и всем дамарийцам. Она сейчас как раз над этим работает. И ей очень помогает Уйгу. Пока полукровка боролась со своим демоном, многому научилась.
Яна стояла перед зеркалом и придирчиво изучала своё отражение. Ей хотелось сегодня выглядеть сногсшибательно. На это было две причины. Открытие первого в истории Трэ-Скавеля профессионального театра и ещё кое-что. Кое-что, что делало сегодняшний день замечательным. И это замечательное кое-что Яна решила оставить на потом. А пока сосредоточилась на театре.
Этьен шёл к своей мечте настойчиво и самозабвенно — потратил неимоверное количество времени и сил, заразил своим энтузиазмом полгорода, и главное — городского главу. В итоге, совет ратуши решил — театру быть! И предоставили молодой труппе одно из зданий недалеко от центральной площади. Правда, оно было в аварийном состоянии, но нашлись спонсоры, которые выделили средства на ремонт. Ремонт и репетиции шли параллельно. И вскоре весь город был обклеен афишами об открытии театра и премьере спектакля.
Когда Яна и Моррис подъехали в экипаже к зданию театра, стали свидетелями настоящего столпотворения. Казалось, весь город собрался на театральной площади. Внутри тоже было не протолкнуться. У Яны сердце пело от радости за Этьена. Она знала, что его счастье — это аншлаги.
Яна и Моррис заняли места в первом ряду. Вокруг — знакомые лица. Аврора, которая специально приехала на премьеру спектакля и переживала ещё сильнее Этьена. Бонифас и Розин, которым магистр сделал исключение на один день и разрешил встретиться в театре, несмотря на то, что они находятся в промежутке между второй и третьей брачной церемонией и могут видеться только в храме. Отец Кристофа, который пришёл поддержать сына, ведь в спектакле в эпизодах будут задействованы и маленькие актёры. Этьен не мог оставить их без ролей — он продолжает вести детский драматический кружок. Матушки Изидора и Лилиет. И ещё много-много других горожан, которые стали Яне родными.
Два акта спектакля пролетели как два мгновения. Зал жил прекрасной историей любви вместе с актёрами. Яна видела, как глубоко зрители прониклись тем, что происходило на сцене. У многих в глазах стояли слёзы. А ведь пьеса была очень непростой — о чувствах, которые вспыхнули между городским юношей и дамарийской девушкой. Её роль исполняла Уйгу. Яна даже представить её на сцене не могла. Но в этом она вся — отдаётся чувствам без остатка. Она любит так искренне и преданно, что не могла не разделить страсть любимого к театру.
Кое-кто догадывался, что актёры играют сами себя. Трэ-Скавель — маленький городок. Тут быстро распространяются слухи. Сложно было не заметить, что всеобщий любимец, молодой театральный гений, влюблён в полукровку. Люди графства не питают добрых чувств к дамарийцам, относятся к ним с осторожностью и предубеждением, но так хотелось верить, что эта чистая любовь, которая не может не тронуть, положит конец давней вражде, даст шанс двум народам на примирение и даже дружбу.
По окончании спектакля публика искупала актёров в овациях. Сцена была засыпана цветами. А одному рыжему лисёнку досталось два букета: от Яны и от Морриса.
Жанетт прижимала ромашки и фиалки к груди, широко и счастливо улыбаясь, и Яна уже знала, что сейчас произойдёт — малышка окажется на руках викинга, потому что она всегда оказывается на его руках, когда вот так улыбается. Магия, которая убивает Морриса наповал.
— Папа! — обвила Жанетт его шею руками, — Папа, ты видел, сколько цветов?!
У Яны привычно защемило в груди. У неё всё ещё каждый раз щемило в груди, когда Жанетт называла Морриса папой. Они удочерили её два месяца назад. Это произошло так просто и естественно, будто иначе никак и быть не могло. Они решили сделать малышке подарок на день рождения — возили её по магазинам, примеряли тёплые плащики и ботиночки, потому что приближалась зима. Потом повезли домой, чтобы накормить, а потом она заснула у Морриса на руках, и они просто не смогли вернуть её в приют.
— Мама, — потянулась Жанетт к Яне и обняла её шею одной рукой, отчего Яне пришлось прижаться к Моррису, — мамочка, а ты видела, какой огромный букет подарил дядюшка Бонифас дядюшке Этьену?