ось, разве только блюда на банкетном столе. Услужливые официанты разливали напитки, кандидатки развлекали беседой гестфольцев, императрица в кругу фрейлин благостно за всем наблюдала. Ефимия успела позабыть, что участвует в испытании. Впрочем, теперь ее перестала волновать оценка Алисии. Собственное будущее померкло перед угрозой очередной войны. Ефимия боялась даже представить, чем обернется отравление наследного принца соседней державы.
Девушка поискала глазами Ленара. Сейчас бы пригодился веер: за ним так удобно прятать выражение лица. Из груди Ефимии едва не вырвался стон – первый министр беседовал с императором! Девушка в отчаянии кусала губы. Как же к нему подступиться, как вмешаться в разговор? Это казалось невыполнимой задачей, но ноги уже несли Ефимию к высокородным приятелям. С каждым шагом сердце ухало все громче, резкими толчками разгоняя кровь по венам. Оно напоминало мяч, который, отталкиваясь от дна желудка, подпрыгивал к горлу и камнем падал обратно.
Ефимия приблизилась к императору со спины и замерла, не решаясь преодолеть последние пару шагов. Беседа шла о политике, о результатах недавних переговоров. Шансы вмешаться в нее без последствий таяли с каждой минутой. Оставалось надеяться, Ленар ее заметит, иначе Ефимии придется отойти. Задержись она, подумают, будто подслушивает.
В горле пересохло.
Ну же, ну!
Никогда еще Ефимия так не жаждала внимания врага. Она молилась всем святым, чтобы взгляд графа отвратился от лица Вардена, но небеса будто издевались, направляя его куда угодно: на наследного принца Гестфола, бокал с шампанским в руке, императрицу, но не на леди Брок.
Увлеченная наблюдением за Ленаром, Ефимия пропустила возвращение заговорщиков. Она слишком поздно спохватилась, они давно затерялись в толпе. А ведь, прояви девушка немного находчивости, узнала бы имена обоих. Ну, хотя бы вероломной участницы отбора – слова женщины из уборной недвусмысленно указывали на ее статус.
Варден обернулся внезапно. Ефимия не успела вовремя отступить, сделать вид, будто погружена в собственные мысли или увлечена шутками гестфольского посла. Он собрал вокруг себя девичий кружок и развлекал кандидаток забавными историями.
– Миледи?
Ефимия стремительно залилась краской и зачем-то присела в реверансе. Выполнив его наполовину, она опомнилась и поднялась. Ну вот, нелепее не придумаешь!
– Миледи интересуется дипломатией?
Сложно понять, гневался ли монарх. Голос его звучал спокойно, доброжелательно.
– Скорее, его сиятельством, – смело ответила девушка. – С вашего позволения, я хотела бы похитить графа Митаса. Ненадолго, буквально на несколько минут.
По губам императора скользнула лукавая улыбка. Обернувшись к Ленару, он со смешком обронил:
– Всегда завидовал твоему умению нравиться женщинам! Ты умудрился очаровать даже участницу моего отбора.
– Боюсь, ваше величество неправильно все понял, – рискнула возразить Ефимия. – Я равнодушна к чарам графа.
Варден промолчал, только, прищурившись, ненадолго задержал взгляд на дерзкой претендентке. Она держалась как королева, без должного почтения и раболепия: горделиво поднятый подбородок, суровый блеск глаз, чуть поджатые губы. И все – в ответ на безобидную шутку. Император и мысли не допускал об интрижке друга с кем-нибудь из участниц, но поведение Ефимии заставило к ней присмотреться. Показалось или та что-то скрывала? И вовсе не тайный роман. Покачав головой, Варден отмахнулся от неясного шепота интуиции и в прежней шутливой манере заметил:
– Боюсь, миледи, тогда я не смогу отпустить с вами графа. Вдруг вы его заморозите?
Ефимия напряглась. Неужели придется уйти ни с чем? Она искала и не могла найти благовидного предлога, чтобы переговорить с Ленаром наедине. Однако он сам поспешил ей помочь. Сжалившись над бедняжкой, Ленар обратился к императору:
– Уверен, леди Феррир хочет сообщить что-то важное. Я покину вас ненадолго?
Получив молчаливое разрешение правителя, граф подхватил Ефимию под локоток и увел в сторону, подальше от монаршей семьи и гостей.
– Ну? – нетерпеливо спросил он. – Вы получили все, что хотели. Или надумали вылить на меня очередной ушат обвинений?
– Царапины уже зажили, – густо покраснев, невпопад ответила девушка.
Стиснув пальцы в кулак, она уставилась на мочку уха Ленара – отчего-то стало безумно сложно смотреть ему в глаза. А ведь всего минуту назад… Ефимия толком не понимала, что с ней происходит. Вместо того чтобы сообщить о заговоре, она оправдывается и сгорает со стыда.
– Да, к счастью, – кивнул Ленар и отпустил руку девушки. Наконец-то! – Иначе пришлось бы маскировать. Успех переговоров зависит даже от подобных мелочей.
Он провел пальцами по щеке, ощутив едва заметные рубцы от следов ногтей. Ефимия завороженно проследила за его движением. Она пару раз глубоко вздохнула и избавилась от странного наваждения. Ленар снова стал врагом и первым министром.
– Насколько я слышала, они прошли успешно. – Ефимия начала издалека.
– Вполне, – уклончиво ответил граф.
– Тогда вдвойне обидно будет пустить все насмарку.
– О чем вы? – нахмурился Ленар.
Его пальцы вновь стиснули руку Ефимии, той даже пришлось попросить ослабить хватку:
– Вы наставите мне синяков, милорд!
Граф проигнорировал ее замечание, но хватку ослабил, пусть и не выпустил девичьей кисти.
– Говорите прямо, без экивоков! – потребовал он.
От былой мягкости и вежливости не осталось и следа. Ефимия верила: если понадобится, Ленар выбьет из нее признание. Такого графа Митаса ненавидеть проще, тогда как прежнего – практически невозможно. «Он двуличен! – Девушка горько посмеялась над своей былой наивностью. – Провел тебя, будто Анну!» Но что-то внутри упорно продолжало тянуться к Ленару, даже когда его взгляд обжигал холодом, а руки причиняли боль.
– Не позволяйте его высочеству наследному принцу Ианиму прикасаться к чаю. – Ефимия вырвала руку и отступила на шаг. После подняла подбородок еще выше, чтобы напомнить себе о гордости, окончательно успокоить глупое сердце. – Имя исполнительницы я не знаю, но это кто-то из конкурсанток. Хотя милорд наверняка выставит отравительницей меня. Так проще, верно?
Голос ее сорвался, почти скатился до истерики.
Ефимия стиснула ладонями щеки. Что с ней творится? С каких пор ей важно мнение Ленара Горзена? И почему вдруг она потеряла самообладание?
Лицо графа окончательно помрачнело, губы сложились в тонкую линию. Несмотря на минимальную разницу в росте, Ефимии казалось, будто Ленар нависал над ней, давил всей массой тела.
– Неудачная шутка!
Первый министр собирался уйти, но девушка, презрев условности, повисла на его руке. Пусть ее с позором выгонят, пусть кинут в тюрьму – лишь бы Рдож не погрузился в пучину очередной войны!
– Миледи, ведите себя прилично! – прошипел Ленар и попытался высвободиться.
Бесполезно. Ефимия как клешнями в него вцепилась.
Девичье сердце билось где-то в глотке. Там же застыл безмолвный крик: «Да поверь же мне, идиот!»
– Миледи. – Досчитав до десяти, чтобы не сорваться, граф сменил тактику, заговорил вкрадчиво: – Может, вам нехорошо? Уверен, придворный лекарь…
– Я не сумасшедшая! – резко оборвала его девушка и, к облегчению Ленара, отпустила. – Не желаете мне верить – не надо. Убеждена, господин Дидье отнесется к моим словам иначе, не сочтет их выдумкой или бредом.
У Ефимии тряслись пальцы. Надо же, она не замечала… И вид, наверное, безумный.
Повернувшись к безмолвному графу спиной, девушка поплелась к фуршетному столу. Ей требовалось выпить, вернуть былую решимость и довести начатое до конца. Испытание все равно провалено, можно не обращать внимания на гестфольцев, временно стать глухой. Да, именно так, немного шампанского, и Эммануэль.
Ленар нагнал Ефимию на половине пути и, придержав за руку, с натянутой улыбкой объяснил недовольным гостям:
– Все в порядке, леди получила неприятное известие. Я постараюсь ее успокоить и убедить остаться.
Состряпанная на ходу ложь казалась неубедительной, но требовалось хоть что-то сказать. Ефимия игнорировала вопросы, понуро брела к фуршетному столу, не замечая никого вокруг, даже кого-то нечаянно толкнула – тут до жалоб на дурное воспитание недалеко. К счастью, гестфольцы поверили, успокоились и позабыли о девушке.
– Так, – Ленар перешел на шепот и взглядом попросил императора: «Обожди!» – Поклянитесь, что вы все не выдумали!
Однако Ефимия ни в чем клясться не собиралась.
– Я предлагаю милорду самому решить, правда это или ложь. Но не посреди же зала!
Граф кивнул и, бросив взгляд через плечо, досадливо засопел:
– Поздно! Сюда направляется дежурная фрейлина ее величества. Вы допрыгались, барышня, при-влекли внимание императрицы драматичным спектаклем.
Посмотрев туда же, что и собеседник, Ефимия убедилась, что попалась на крючок Алисии. Поджатые губы и сузившиеся глаза вдовствующей императрицы не оставляли сомнений: она собиралась отчитать невоспитанную девицу.
– Ладно, – неохотно пришел ей на выручку Ленар, – я вас спасу. Хотя, учитывая ваше отношение ко мне, должен первым ратовать за ваше исключение из конкурса.
– Спасибо!
Граф часто заморгал. Ему наверняка послышалось, не могла Ефимия Брок сердечно поблагодарить его.
Чтобы владеть ситуацией, нужно с самого начала брать ее в свои руки.
– В чем дело? – сухо поинтересовался Ленар у виконтессы Монрек, не позволив дежурной фрейлине раскрыть рта. – Потрудились бы открыть окна, а то претендентки едва в обморок от духоты не падают. Или прикажете каждую приводить в чувства?
Виконтесса замерла с открытым ртом. Поручение императрицы едва не вылетело у нее из головы. Опомнившись, она прокашлялась и с важным видом произнесла:
– Ее величество просит леди Феррир подойти и напоминает о недопустимости нарушения этикета.
– Леди Феррир ничего не нарушала, – отрезал Ленар и тайком стиснул пальцы Ефимии, словно убеждая: все будет хорошо. – Повторяю, здесь слишком душно. Леди стало нехорошо. Или этикет требует, чтобы она упала под ноги иностранным дипломатам, лишь бы продолжала вежливо отвечать на их вопросы? Да если бы я не заметил, вовремя не подоспел!..