Мне отмщение — страница 5 из 12

нание.

Надежда
. А дальше был закрытый суд?

Кирилл
. А дальше был закрытый суд. И на суде я оказал: «Смотрите, какую липу нагородили ваши следователи: я пытался убить умершего, залечивал здорового, к тому же – отсутствующего. Сверьте даты, и вам сразу станет ясно, что обвинение – плохо скроенная ложь». Заявление мое вызвало такое смятение, что председательствующий прервал заседание. Два часа судьи наводили справки, а потом я вновь предстал перед ними. Председатель объявил: «Предварительное следствие проведено небрежно, следователь получит за это взыскание. Но направлять ваше дело на переследствие не будем: нет времени возиться с вами. Мы располагаем косвенными свидетельствами вашей преступной деятельности и обойдемся без прямых признаний». И тут же огласил приговор: десять лет со строгой изоляцией, пять – последующей ссылки. Правда, по более мягкой статье.

Белогоров
. Всё-таки не смерть…

Кирилл
. А к большему я тогда и не стремился.

Надежда
. Ты не писал протесты?

Кирилл
. Писать протесты тем, кто меня осудил? Я не такой наивный!

Надежда
. Ты смирился с несправедливостью?

Кирилл
(всё более и более пафосно). Вовсе нет. Я знал, что правда не исчезает. Ложь шумна, часто свирепа, но недолговечна, такова уж ее природа. Я ждал своего часа. Этот час настал.

Надежда
. Да, теперь ты можешь всем объявить, что невиновен, что тебя заставили оболгать себя.

Кирилл
. Я приехал не для этого.

Надежда
. А для чего, Кир?

Кирилл
. Я мщу. Вот моя цель. Наказать тех, кто сломал мою жизнь.

Белогоров
(иронически). Граф Монте-Кристо по-русски…

Кирилл
. Нет, Леонид. Дантес мстил за свое маленькое разбитое счастье маленьким людям, предавшим его из личной выгоды. А я хочу рассчитаться с носителями общественного зла – и не за себя одного, а за всех, кто погиб и неспособен защититься сам. Это зло никогда не должно повториться (голос его нарастает – Трофимов всё больше оправдывает свое старое прозвище «пламенный Кир»). Пришел мой час – моя игра сделана, и ставок больше нет.

Надежда
. Но что ты можешь один?

Кирилл
(теперь он не просто говорит, а витийствует). Я не один – за мной все невинно погубленные. Бывают времена, когда и камни вопиют, а человека надо убить, чтоб заставить замолчать. (Меняет тон, почти буднично.) Завтра в Москве по моему заявлению будут судить Сердюкова.

Белогоров
. Кирилл, это правда?

Кирилл
. Да, Сердюков привлечен к ответственности. Формально он поплатится за меня одного, по существу – за всех. (Опять накаляется.) Осуществляется наконец то, о чем я мечтал все годы моего заключения, – месть, великая месть! У Честертона человек был четвергом, а я – все дни недели, и каждый день – месть. Для нее не существует ни выходных, ни праздников. Сердюкова судят завтра – в воскресенье!

Белогоров
. Как это возможно?

Кирилл
. Скопилось столько дел по реабилитации невинных и наказанию клеветников, что Верховный Суд работает без выходных.

Надежда
. Как это страшно, Кир!

Кирилл
. Считаешь, что я неправ?

Надежда
. Видишь ли… Разве местью можно что-нибудь исправить?

Кирилл
. Зло надо покарать.

Надежда
. Всякая кара – тоже зло. Можно ли одно зло истреблять другим?

Кирилл
. Иного пути пока не найдено.

Надежда
. Так безрадостно жить, если ты прав…

Кирилл
. Только мещане считают, что человек рождается для радости. Блок когда-то писал: «Век девятнадцатый, железный, воистину жестокий век». Он попросту не знал, каким будет двадцатый. В мире растет сумма жестокостей – таков печальный опыт истории.

Белогоров
. Теперь я понимаю, почему ты молчал столько времени. Ты не хотел, чтоб кто-нибудь заранее узнал о твоей цели.

Кирилл
(его театральность становится почти невыносимой). Ты угадал. Я вынужден был притвориться погибшим, чтоб успокоить тех, с кем должен расплатиться.

Надежда
. Я устала. Извини меня, Кир. Завтра еще поговорим. Я пойду к себе.

Кирилл
. Иди, конечно, иди! Кстати, где я буду спать?

Надежда
. На этом диване, если не возражаешь. Белье в нижнем ящике.

Кирилл
. Отлично. Идеальный отдых – на диване.

Надежда
. Ты пойдешь со мной, Леня?

Белогоров
. Мы еще побеседуем с Киром. Коньяк есть, ночь длинная…

Кирилл
. Тема – неисчерпаемая…

Надежда
. Не засиживайтесь долго. Мне будет обидно, если вы переговорите обо всём без меня. Спокойной ночи!

Кирилл
,
Белогоров
. Спокойной ночи, Надя.


Надежда поднимается вверх. Мужчины молча прислушиваются к звуку ее шагов наверху. К ним доносится стук закрываемой двери. Кирилл медленно поворачивается к Белогорову, долго смотрит на него – а потом сильно бьет по лицу.


Занавес.

Круг второйИгра всё еще не сделана

Действие начинается с мгновения, на котором было прервано. Белогоров в ярости бьет кулаком по столу.


Белогоров
. Нет! Ты не смеешь! Я запрещаю!

Кирилл
(вот теперь он настоящий). Не ори! Надя еще не спит.

Белогоров
. Я запрещаю, слышишь ты!

Кирилл
. Ах, вот как – запрещаешь? Как же мы теперь будем? Или условимся считать пощечину несостоявшейся?

Белогоров
. Я требую, чтоб ты немедленно извинился!

Кирилл
. Не слишком ли многого требуешь, генерал-лейтенант медицинской службы?

Белогоров
. Извинись или уходи!

Кирилл
. Не шуми, лауреат! Может выйти твоя жена.

Белогоров
. Пусть она выходит! Пусть все выходят! Пусть все увидят, какой ты! Я сам ее позову! (Направляется к лестнице, Кирилл хватает его за руку.)

Кирилл
. А ты спросил у меня, разрешаю ли я позвать Надю? Всё в свое время, профессор. Сперва мы вдвоем потолкуем, а потом попросим ее принять участие в подведении итогов.

Белогоров
. Не смей со мной так разговаривать!

Я еще хозяин в этом доме.

Кирилл
. Ты уверен? Мне кажется, что хозяин здесь я!

Белогоров
. Нет, ты сошел с ума!

Кирилл
. Надеюсь, что нет. Шизофреников в нашем роду не было.

Белогоров
. Ты думаешь, что говоришь?

Кирилл
. Всё измерено, взвешено, разделено, как утверждали предки. Успокойся. Я не покушаюсь на этот стол и телевизор, даже твой дивный садик меня не прельщает. Стремление к личной собственности во мне так и не развилось – я, знаешь, больше казенным имуществом пользовался. Я хозяин здесь не по праву владения, а по моральному праву. Могу сказать по-другому: я заказал музыку, и в эту ночь ты будешь плясать под мою дудку.

Белогоров
. Повтори лучше свою блатную формулу: ты сделал игру и ставок больше не принимаешь.

Кирилл
. Могу и так, если карточные термины тебе нравятся больше.

Белогоров
. В последний раз: или извиняйся, или уходи.

Кирилл
. Не сделаю ни того, ни другого.

Белогоров
. Что ты задумал?

Кирилл
. Прежде всего – пить. Коньяк на столе, ночь длинная – так ты вроде выразился? Дернем по маленькой, заслуженный деятель науки.

Белогоров
. Я с тобой теперь не то что пить – в известном месте рядом не сяду.

Кирилл
. Правильно, в том месте сидеть лучше в одиночку. А пить, наоборот, надо вместе. (Протягивает рюмку.) Бери.

Белогоров
(не берет). Ты точно о себе сказал: чудовищно переменился!

Кирилл
. Мне ли себя не знать?

Белогоров
. Я не буду с тобой пить.

Кирилл
. Будешь. В отличие от меня, ты себя не познал, а древние утверждали, что самопознание – основа любого знания. Выпьешь – и даже с удовольствием.

Белогоров
. Всего ожидал, но чтоб ты в наглеца превратился…

Кирилл
. Послушай, бывший друг, ты перебарщиваешь. И знаешь – почему? (Белогоров молчит.) Боишься предстоящего разговора. Невинный человек давно спросил бы – не так даже с возмущением, как с недоумением и обидой: за что ты оскорбил меня? Ты же растекаешься мыслью по древу, возмущаешься, но этого основного вопроса не задаешь!

Белогоров