– А ещё, девчонки, мы присматриваем двухэтажный домик на Адриатике. Пока не решили: в Италии, Хорватии или Черногории.
Виталинка была счастлива, и Виктория видела – она не привирает. Впрочем, подобное Лине никогда не было свойственно. Похоже, Игорь может и не стал ещё олигархом, но богатым человеком уже был. Они виделись несколько раз после Нового года, не наедине, конечно, а в компании. Игорь вёл себя так, как всегда – словно ничего не произошло: был нежен с Линой, по-дружески внимателен к Вите и Вике, излучал радость в преддверии свадьбы. Виктория побаивалась, что он попытается ей что-то объяснить, станет оправдываться. Но Игорь был умным и тактичным человеком.
Через две недели после сообщения о свадьбе, в самом конце апреля, Виталина лихо подкатила на «Хонде» Игоря к подъезду Виктории. На новой работе Игорь часто ездил в командировки – в Россию и зарубеж, и тогда Лина сама водила его машину. Права у неё были, но она сама рассказала подругам, что, по сути, купила их за приличные деньги, поскольку по-настоящему учиться ей было лень и некогда. А водить машину – дело проще простого, Игорёк её сам хорошо натаскал… Вот и этот раз она приехала уже вместе с Витольдой, стала уговаривать подругу поехать смотреть загородную виллу, которую она приглядела, а Игорь ещё не видел.
– Ты же классный архитектор, Викуля! Вместе с Витой вы мне или раскритикуете дом, или дадите добро. Погнали! А потом я тебя обратно привезу. По пути заскочим в ресторанчик, перекусим.
Виктория дома была одна, только пришла с работы, не ела, устала. Но, с другой стороны, было интересно посмотреть. Да и ресторанчик привлекал.
– Ладно, – согласилась она. – Поехали.
Быстро натянула джинсы, свитер – всё, почти готова. И тут зазвонил телефон. Однокурсники, с которыми она продолжала дружить и часто встречаться, звали её на вылазку. Ярослав, – звонивший, – говорил вдохновенно:
– Вика, нас тут группка сколотилась, пятнадцать человек, все свои! Я договорился с институтской турбазой. Они ещё сезон не открыли, но нас примут. Ты же знаешь, как там здорово! Отдохнём на полную катушку все майские праздники. Давай, присоединяйся!
Да, турбаза у института была отличная, на знаменитом загородном водохранилище, в сосновом бору, с яхтклубом, кортами и даже высоким холмом, с которого стартовали дельтапланеристы. Ярик был сыном директора этой турбазы, сам заядлый яхтсмен.
– Я тут автобусик организовал, завтра в восемь утра все вместе стартуем, от института. Едешь?
– Еду! – соблазнилась Вика. – Ждите, приду.
Вышла в гостиную к ожидавшим подругам, сказала:
– Езжайте без меня. Вита тебе, Линочка, сделает полную консультацию как архитектор. А я посмотрю твою виллу, когда вы её уже купите и будете там жить.
Рассказала о звонке и завтрашней поездке, развела руками:
– Надо собраться, кое-что постирать, купить…
Виталина и Витольда уехали без неё. И разбились. Но Виктория об этом узнала только на следующий день. Она утром поехала с ребятами на турбазу, успела прокатиться с Яриком на яхте, и только тогда по мобильному телефону позвонила мама.
– Доченька, – сказала она, – случилось несчастье. Разбились на машине Лина и Вита. Вчера вечером.
После затянувшейся паузы – Виктория не могла и слова вымолвить, – мама добавила тихо:
– Линочка погибла, а Вита в больнице. Похороны будут послезавтра…
Девушка собиралась, шла к остановке маршрутного автобуса, ехала из пригородного посёлка в город в состоянии, которое можно назвать полубредовым. Мама не рассказала ей подробностей аварии – сама их не знала, – и ей представлялось: вот авто с девчонками приближается к перекрёстку… Она даже представила себе этот оживлённый перекрёсток на трассе, ведущей в район, который назвала Лина… Зелёный свет светофора меняется на жёлтый, но Лина хочет успеть проскочить: она всегда старалась это сделать, ей было обидно – ведь перед самым носом!.. А наперерез, не снижая скорости – ведь уже горит жёлтый и, значит, для него загорится зелёный, – мчит тяжёлая машина типа КАМАЗ… или мощный джип… Сбивает, сминает бирюзовую «Хонду»…
Лицо Виктории было повёрнуто к окну, но она ничего не видела. Слёзы текли по щекам, и тяжёлая тоска-прозрение всё сильнее сдавливала сердце: она, именно она виновата! Если бы тогда она поторопилась, успела бы уйти с подругами до телефонного звонка, поехала бы с ними, они проскочили бы этот перекрёсток на три-четыре минуты раньше и разминулись бы с машиной-убийцей!
Этот давящий сердце, не дающий вдохнуть полной грудью обруч отпустил её только на следующий день. Тогда она, превозмогая тяжёлое чувство, пришла к родителям Виталины и там узнала некоторые подробности. Авария случилась не сразу, а когда девушки уже возвращались и осмотрев виллу, и побывав в ресторане. Причём, Лина немного выпила вина. Вике это было хорошо знакомо: Виталинка всегда отмахивалась и говорила, что два глотка натурального красного вина совершенно не повлияют на неё. Интересно, что Вита, несмотря на свой рациональный ум, поддерживала Лину в этом. Вообщем, девчонки немного выпили и поехали домой… Что произошло дальше, Лина рассказать не сможет, а Вита – в сильном шоке. Уже было известно, что физически она пострадала мало: ушибы, перелом ключицы, немного задеты рёбра. Но она пережила страшные долгие минуты в блокированной, смятой машине, рядом с уже мёртвой подругой. Ведь спасатели доставали девочек из кабины полтора часа. Сначала они разрезали на части и убирали тяжеленный бетонный столб – он упал на авто и смял его в гармошку. Именно спасатели решили поначалу, что у машины отказали тормоза и девушка за рулём, пытаясь остановиться, не справляясь, врезалась в придорожный столб – тот рухнул, как подкошенный… Но после, когда машина была осмотрена, выяснилось, что с тормозами всё в порядке. Картина аварии прояснилась: Лина ехала на большой скорости, не вписалась в поворот, запаниковала и вместо тормоза нажала на газ…Потом спасатели резали автогеном обшивку машины, чтобы освободить тело Лины и находящуюся, к сожалению, всё это время в сознании Витольду. Уже в машине «Скорой помощи» она вошла в ступор, врачи сказали: это защитная реакция – отключение от воспоминаний о пережитом. Пройдёт…
Витольда пришла на похороны. Рядом с ней были отец, мать, какие-то ещё родственники. Говорили, что врачи её отговаривали, а отец просто хотел не пустить – боялись нервного срыва, нового шокового состояния. Но она пришла: рука на перевязи, лицо опухшее, без косметики, волосы подобраны под чёрную ленту. Вика подошла к ней, обняла и почувствовала, как та вся сжалась, окаменела… Игорь постоянно был около родителей Виталины, он кивнул девушкам, но не подходил… Линочка – нет, она совсем не была на себя похожа. Повязанный на голову платочек скрывал раны и делал её облик каким-то простым, деревенским. Её юность, очарование, радостное кокетство, пронизывающее каждое движение – ничего не угадывалось в теле и тусклом лице. Виктория вдруг поняла – нет, не поняла, а почуяла эту бездну, – жизнь ушла! Не раз слышанное выражение теперь стало таким осязаемым, таким горько-понятным…
Жизнь ушла, Линочка, жизнь ушла… Как я буду без тебя дальше? Всё, что будет в моей жизни, уже не коснётся тебя, а значит это будет моя другая жизнь. Без Виталинки. Первая половина моей жизни была во всём связана с тобой. И теперь она уходит вместе с тобой…
Вика стояла у гроба, не плакала, просто эти мысли текли сами по себе, губы её чуть шевелились – она проговаривала их, глядя в лицо подруги. Рука сама потянулась, коснулась сложенных Линочкиных рук… Это было уже на кладбище, при последнем прощании. Они приехали сюда на двух автобусах – людей было много: и однокурсников Виталины, и родственников, и соседей по дому. Но к гробу подходили только самые близкие. У Вики не было сил отойти – всё хотелось ещё что-то мысленно сказать Лине, ещё что-то вспомнить. А сделать шаг в сторону, значит уже её – даже такую! – никогда больше не увидеть. Кто-то взял её легонько под руку. Игорь…
– Пойдём, Вика, пусть другие попрощаются…
Она даже толком не успела расслышать его слов, как раздался крик.
– Вот, видите! Все видите? Это из-за неё! Это ты, ты наколдовала ей смерть! И мне хотела, но не вышло! Забирай теперь своего Игоря! Не поехала с нами, знала, что случится! Ведьма! Она, она это сделала!
Витольду держали несколько человек, в том числе и её отец. Но она билась в этих сильных руках так неистово, что с нею с трудом справлялись. Пальцем она тыкала то в Игоря, то на Викторию, глаза её закатились, на губах проступила пена. Вдруг ноги у неё подогнулись, она обмякла.
Её, полубессознательную, унесли в машину, быстро увезли. На ходу её отец успел бросить на Викторию мрачный взгляд, словно верил во всё, произнесённое дочерью. Хотя всем было ясно, что с Витольдой случилась истерика, что она не пришла в себя после аварии и шока, что, возможно, у неё вообще произошли какие-то сбои в психике. И всё же Вике показалось: один, другой человек посмотрели на неё с подозрением, с упрёком… Она сделала несколько шагов в сторону какой-то ограды, схватилась за железные прутья. И, наконец, расплакалась – горько, навзрыд, содрогаясь всем телом.
Конец апреля и половина мая выдались тёплыми, даже жаркими, но потом похолодало, шли дожди. Виктории это было на руку, не обидно, что она не в отпуске. Как раз в летние месяцы у неё оказалось много работы: помимо заказов на фирме появились и «левые» клиенты. Одному она делала ландшафтный дизайн, второму делала перепланировку квартиры. А отпуск она себе уже заказала на октябрь. Именно тогда решено было поехать в Калифорнию к брату на три недели… Она созванивалась с Сергеем, держала связь по электронной почте. Он сказал, что сам оплатит дорогу сестрёнке в оба конца, продумает её экскурсионную программу.
Мысли об этой поездке, о том, что увидит брата, побывает в самых интересных местах Соединённых Штатов, согревали сердце. А его Виктория всё ещё ощущала тяжёлым, больно пульсирующим сгустком. Иногда даже непроизвольно прикладывала к груди руку, словно хотела придержать, успокоить…