– Вы не против? – Он поставил поднос, сел, улыбнулся: – Вы говорите по-английски? Мы с вами уже встречались? Не в этом городе, я здесь всего два дня… Когда-то раньше?
Господи, до чего же обаятельная улыбка у него! И голос вкрадчиво-ласковый, такой знакомый… Нет! Не может быть знакомым, она не слышала его голос, это просто самовнушение!
Расслабляясь, Вика улыбнулась в ответ, приподняла руку с чашечкой кофе, повернула голову в полупрофиль:
– Мы выделись в одном аэропорту, полгода назад, – ответила по-английски.
– Да, да, – он обрадовался, вспомнив. – Во Франкфурте, осенью. Вы там тоже пили кофе…
– А вы прошли мимо.
– Такая мимолётная встреча… Но ведь мы запомнили друг друга! И не странно ли, что встретились вновь, в совсем другой стране?
– И снова за чашечкой кофе.
Он засмеялся:
– Я люблю людей с чувством юмора. Среди девушек не так часто это встречается. Но я хочу сказать: не судьба ли сводит нас?
Вика иронично покачала головой:
– Вот это уже пафос.
Он слегка звякнул своей чашкой о её, заглянул своим магнетическим взглядом ей в глаза:
– Возвышенное восприятие жизни – удел людей неординарных. И я верю в рок. Разве не знак это свыше – такие две невероятные встречи?
«Знал бы ты, насколько невероятные…» Его очарование и магнетизм совершенно не действовали на девушку: сознанием она понимала, что этот иностранец ни в чём перед ней не виноват, а подсознание дрожало, словно сжатая пружина, и она ничего поделать с этим не могла.
– Как же вас зовут, знакомая незнакомка?
Мгновенную её паузу он, видимо, даже не уловил. Но она за этот миг вспомнила многое, и вдруг сказала, несколько неожиданно даже для себя:
– Таня. Моё имя – Таня.
Что-то произошло! То ли в тихую музыку на долю секунды ворвалась резкая нота, то ли электромагнитные волны разных полюсов столкнулись в небольшом зале кафе, слились, как сливается реальное и виртуальное… Мужчина с коротким возгласом изумления воскликнул:
– Да, я сразу почувствовал: вот она, моя девушка! Это ведь знак судьбы!
Он вскинул руку и восторженно щёлкнул пальцами…
Так бывает: человек долго-долго ищёт кодовое слово, которое поможет распознать шифр, или открыть сейф, или взломать вход на запретный сайт… И вдруг оно находится, и слышится явный щелчок – знак, что сейчас ты всё узнаешь, увидишь, поймёшь… Слово «Таня» стало именно таким найденным кодом. Как только она произнесла его, она увидела то, что не могла видеть в реальности – знакомый жест Олафа, щелчок пальцами! Сон и действительность соединились, слились в одно, как разнополюсные магнитные поля…Она услышала то, что не могла слышать в реальности но, тем не менее, слышала – его слова…
– Таня… Ты знаешь, кто такой Че Гевара?
– Я с первых дней своей жизни спала под портретом команданте Че.
Виктория повторила то, что уже говорила – да, да, говорила! – этому человеку. Повторила, глядя ему прямо в глаза. И увидела, как они загорелись восхищением:
– Ты знаешь, что у Че Гевары была подруга, которая оставалась с ним до самого конца его борьбы? Её звали Таня, как тебя! Это ведь ваше, русское имя?
– И имя русское, и она сама, Таня, была наполовину русская.
– Ты ведь тоже русская? Ты нужна мне, именно ты, потому что я тоже веду борьбу, как Че.
– Что же это за борьба? С кем и за что?
– Борьба сама по себе есть цель, – улыбнулся он ласково, как взрослый улыбается глупому ребёнку.
– Та, которая оправдывает средства? – Виктория ответила улыбкой не столько ироничной, сколько жёсткой. – Finis sanctificat media.
Он перегнулся через стол, наклонился близко, взял за руку, голос его понизился до горячего шёпота:
– Таня, ты необыкновенная девушка! Ты просто не можешь не быть со мной! И ты не пожалеешь, увидишь разные страны, научишься владеть оружием, быть неуловимой!
– Значит, это всё-таки террор? – спросила она так же тихо, не отрывая руки.
– Любая борьба, это террор, – ответил он сразу же. – И команданте Че тоже был террористом. Ты вот сказала: «Цель оправдывает средства». Прекрасные слова, в них – двигатель всего происходящего на планете.
– И всё-таки, какая это цель?
Вику колотило мелкой дрожью, но не столько от страха, сколько от появившегося азарта: она хотела вновь услышать те же слова, что слышала в своём сне. Сне? Теперь она сомневалась… И он, этот красавец-террорист, ответил так, как она и ожидала:
– Скорее даже не цель, а миссия. Люди – это глупые и развращённые дети, их надо исправлять, вводить в определённые рамки, я бы даже сказал – формы… Ты умная, начитанная, слышала, наверное, о тайной древней секте компрачикосов?
– Читала, у Виктора Гюго в «Человеке, который смеётся»…
– Да? Я не знаю такой книги. Надо прочитать.
– Но они же уродовали детей!
– Это как посмотреть… Впрочем, я это в переносном смысле. У моей борьбы много аспектов.
Пора, пора было спросить то, что поставит окончательную точку. И она спросила:
– Вы зовёте меня с собой… Но я даже не знаю вашего имени.
Он лишь на мгновенье замешкался, потом ответил:
– Зови меня Олаф.
Вика не удивилась, она именно это и ожидала услышать. Заставила себя улыбнуться:
– Скандинавское имя, кажется.
– Да, мои корни оттуда, и частично из Германии. А в этих странах мужчины всегда были воинами – самая лучшая профессия на свете.
– Уж мы-то, русские, знаем, какие воины немцы. – Виктория вскинула голову. – В каждой семье знают, даже до сих пор. И всё-таки русские воины разбили немецких.
– Вы тоже прекрасная воинственная нация, – ответил он с улыбкой. – В ту войну схлестнулись достойные противники. Не то, что французики или поляки, те сразу легли у ног победителей. Да, нам с тобой есть кем гордиться. Вот мой дед, например, был офицером Кригсмарине – военно-морских сил Третьего рейха. Был капитаном подводной лодки, его особенно отличал Гитлер. Погиб геройски, совсем молодым, но успел оставить сына – моего отца. Говорят, я очень похож на деда…
Виктория хотела сказать: «Мой дед тоже был морским офицером, тоже воевал…», но удержалась. Ни к чему это было.
Олаф вновь взял её руку, сжал сильно:
– Я вижу, Таня, ты взволнована. Я понимаю. Я зову тебя в неведомое. Да, это совсем другая жизнь, но мне кажется – ты рождена для неё…
Он был прав, она не могла уже скрывать своё волнение. Сердце её трепетало, щёки горели, но не от слов и предложений Олафа. Она слушала эти слова, всё сильнее и сильнее осознавая, что уже слышала их раньше. В виски её билось, как наплывающие на берег волны, одно слово. Нет, одно имя: «Тони! Тони! Тони!..»
Глава 16
За несколько дней, проведённых рядом с англичанином, Дмитрий узнал, что лорд Энтони встаёт рано. Он и сам так делал, потому и увидел из окна номера, как Энтони, в спортивных брюках, кроссовках и одной футболке пересёк трассу и побежал по боковой аллее парка. Ресторан открывался в девять, и когда Дмитрий к этому времени спустился туда, Энтони уже сидел за столиком – переодетый, бодрый, энергичный. Он сразу же спросил:
– Мы можем навестить мисс Витольду?
– Когда?
– Как можно скорее. Я принял решение и не хочу откладывать.
Да, уже поздно ночью, всё взвесив и проанализировав, Энтони решил сделать этой девушке, Витольде Чижевской, предложение – то есть позвать её поехать с ним в Англию сразу, сейчас, его невестой. Он понимал, что если она согласится, то нужно будет ещё время, чтобы познакомиться с её родителями, всё обговорить, уладить проблемы с работой… «Она не будет против» – сказал Дмитрий, да он и сам видел: Витольда почувствовала их необычную связь и взволнована ею, она готова к такому повороту событий…
– Мы можем подъехать к ней в офис, ведь сегодня будний день, – сказал Дмитрий. – Давай спокойно позавтракаем, и я ей позвоню. Всё равно раньше десяти она там не будет.
В красивом старинном здании, где, как понял Энтони, располагались многие деловые учреждения, на втором этаже целый пролёт коридора занимал офис «Международного экологического союза городов-мегаполисов». Кабинет Витольды Чижевской был небольшим, хорошо оснащённым и не столько уютным, как деловым.
Энтони пришёл один. Он попросил Дмитрия подождать его в машине, потому что… «Ну, ясно, – сказал Дмитрий. – У нас в таких случаях говорят: третий лишний».
Витольда вышла ему навстречу, и Энтони залюбовался девушкой. Ему не составило труда понять: она его ждала, потому и оделась нарядно. Если накануне она была в деловом брючном костюме, то сейчас элегантная юбка и красивый, лилово-изумрудных цветов свитер выгодно подчёркивали её не хрупкую, но стройную фигуру… Она ждала, значит можно сразу говорить о главном. Но что-то мешало Энтони, да и хорошо ли это – вот так, без подготовки…И потом, он видел, что Витольда, хотя и хорошо держится, но тоже взволнована, бледна. Им обоим надо было успокоиться, и он заговорил о том, как не просто руководить такой солидной организацией.
– Я очень организованный и ответственный человек, – ответила ему Витольда. – У меня есть чёткий план работы, чёткий распорядок дня, я всегда всё успеваю, всё учитываю. Разве вы не так поступаете?
– Да, – Энтони весело тряхнул головой, – с утра, если нет дождя, я часа два-три брожу по острову с ружьём, затем до одиннадцати работаю, в одиннадцать завтракаю, с двенадцати до двух отдыхаю – это ведь самая жаркая пора дня, – с двух опять принимаюсь за работу!
Это была цитата из «Робинзона Крузо». Энтони на подъёме проговорил её и с радостным ожиданием смотрел на Витольду. Она с удивлением вскинула брови, вот сейчас ответит…
– Вы постоянно живёте в загородном поместье? – спросила она как-то растеряно: ответ англичанина показался несколько странным, хотя, конечно, у них там совсем другая жизнь – та, которая скоро будет и у неё, он ведь пришёл не просто так, она чувствовала. – У вас там хорошая охота? – И пошутила: – Разве на вашем острове так жарко, что нужно устраивать сиесту?