Куп посмотрел на меня с таким благоговением, что я поняла, что как бы он меня ни провоцировал, он совершенно не ожидал, что я это сделаю. А потом благоговение превратилось в голод – этот старый, личный взгляд, взгляд голодного до меня человека, как будто сколько бы он ни получил – ему всё равно будет мало.
– Должен признать, этого я не ожидал.
Я вырвалась из объятий Купа.
Эрик. Он вышел из темноты деревьев, оттуда, где даже не было тропинки.
– Это не… – Я с трудом подбирала слова. – Мы просто…
Куп встал передо мной.
– Я должен кое-что тебе сказать.
Всё ещё скрытый тенями, в стороне от круга света от старомодного фонаря, Эрик скрестил руки на груди.
– Похоже на то.
– Не надо…
Прежде чем я могла договорить, послушался хлопающий звук: шаги на каменной тропинке.
О господи. Моё сердце замерло. К нам бежала Каро, а следом за ней – Минт и Кортни.
«Земля, поглоти меня целиком». Это был конец. Эрик им всё скажет.
– Куп, я же тебе сказала нет! – Идеально завитые тёмные волосы Каро теперь были распущены и беспорядочно разбросаны по её плечам, а лицо лоснилось от пота. Глаза её были красными.
Она выглядела ужасно.
Каро не заслужила ничего из этого. Каро, которая возненавидит меня, если узнает.
– Кто-нибудь будет любезен объяснить мне, что происходит? – Минт сложил руки на груди. – И почему Каро заставила нас сбежать с вечеринки?
Кортни качалась на ходу.
– Ты привела нас обратно к нему.
– Этому давно пора выйти наружу, – сказал Куп. Он с извинением посмотрел на Каро, и я ненавидела себя за то, что меня это задело. – Эрик, я знаю почему отчёт по токсикологии показал в организме Хезер «твик».
Ставший тенью Эрик не шевельнулся.
– В колледже я продавал марихуану и «экстези». Наркотики для вечеринок. Мне были нужны быстрые деньги, и я никогда не считал, что такие наркотики вообще должны быть незаконными. Сейчас я этим не горжусь, из-за того, что случилось, но клянусь, до старшего курса я никому не причинял вреда.
Я подумала о своём отце, согнувшегося над рулём своей дымящейся машины посреди разрушенного фойе своей фирмы.
– Да, мы все в курсе, – сказал Минт. – У тебя все покупали.
– Я вот не знала, – сказала Каро.
– И Эрик не знал, – сказал Куп. – Он был слишком мал. Пока я не попытался перестать торговать, я не знал, что ребята, на которых я работал, были жестоки и ревностно относились к тому, что считали своим. Продавая наркоту на кампусе, я приносил им много денег, и они не хотели это терять. После того, как я бросил, они вломились ко мне в квартиру и сломали мне руку в качестве предупреждения.
Ужасный крик. Мачете, пистолет и зло, пульсирующее у них под кожей. Эти тёмные глаза.
– Погоди, так вот как ты сломал руку? – Минт выглядел поражённым. – Не играя в баскетбол?
– Я соврал, – сказал Куп. – На самом деле огромный мужик сломал её мне у меня на глазах.
– Я не могу… – Каро затряслась.
– Они сказали мне, что если я откажусь продавать – и если откажусь продавать конкретно «твик», который тогда был в моде, опасный, но приносил много денег – они меня убьют. И… – Куп посмотрел на меня, потом быстро отвернулся. – Моих друзей. Чтобы преподать мне урок.
– Так это был ты, – выдохнула Кортни со странным взглядом в глазах. – Вы все это слышите? Это он виноват!
– Заткнись, Кортни, – ко всеобщему удивлению зарычала Каро.
Куп повернулся лицом к Эрику.
– Нет, Кортни права. Это моя вина. Эти ребята нашли меня на кампусе, и я привёл их прямо к комнате Хезер. Я пытался спрятаться и был не в себе. Я сказал им, что буду продавать «твик», просто чтобы они отстали, и в день, когда умерла Хезер, я должен был начать. Но я не хотел. Они меня искали. Они знали, как выглядят мои друзья. Я думаю, есть хороший шанс, что они пришли в её комнату в поисках кого-то близкого мне и нашли Хезер. И потом они… – его голос сбился, но он расправил плечи и глубоко вдохнул. – Убили её. Сделав меня виноватым.
– Ты не виноват, – быстро сказала я.
– Я поверить не могу, что ты десять лет держал это в секрете. – Новости Купа, похоже, подействовали на Кортни как ушат холодной воды. Она больше не шаталась, а лицо её прояснилось. – Ты – ещё больший лжец, чем Фрэнки.
Каро развернулась к Кортни.
– Я к тебе всегда была добра, с самого колледжа, защищала тебя, несмотря на всё, что ты сделала, а ты имеешь наглость…
– Взлома не было, – сказал Эрик. – И это был не «твик».
Все в изумлении повернулись.
– Что? – спросил Куп.
Эрик наконец вышел из тени на свет.
– Копы не нашли признаков взлома. Они подозревали, что тот, кто убил Хезер, знал код от входа.
Кто-то близкий к ней.
– И вы забываете то, что я вам сказал. Я сказал, что в организме Хезер копы нашли наркотик, просто похожий на «твик». Он выглядел как уличный наркотик, но это был не «твик». Копы проверили.
Куп моргнул.
– Что же это тогда было?
– Это был препарат для похудения, – сказал Эрик, отводя взгляд от Эрика и оглядывая всех нас. – Нелегальный в США, потому что это, по сути, «спид». Невероятные, токсичные побочные эффекты. Это сбило копов с толку, потому что мы им сказали, что Хезер не принимала таких наркотиков. Их можно было купить только в Китае, и копы так и не смогли найти данные о такой покупке на счетах ни студентов, ни преподавателей.
У меня упало сердце. Куп был прав: наркотик в системе был дымящимся пистолетом, виртуальным отпечатком пальцев, но указывал он не на него.
Я развернулась, но Каро меня опередила.
– Ты! – закричала она, показывая на Кортни. – Это ты сделала!
Кортни была похожа на оленёнка в свете фар. Внезапно она развернулась, чтобы убежать, но Каро – крошечная Каро – прыгнула и повалила её на землю.
– Каро, господи! – Минт опустился на колени и оторвал Каро от своей жены.
Каро ткнула пальцем в лицо Кортни.
– Она виновна.
– Дайте ей шанс защититься. – Минт посмотрел на жену. – Милая?
Кортни моргнула, глядя на него, потом повернулась, чтобы осмотреть круг лиц в поисках союзника, хоть какой-то толики сочувствия. Эхом вернулся тот день на первом курсе – когда она попыталась меня унизить, но Хезер заступилась и прекратила это. Хезер тут больше не было.
Глаза Кортни нашли мои. Взгляд был убийственным. У меня по спине пополз холодок.
– Ладно, – сказала она, застигнув меня врасплох. – Я дала Хезер наркотики. Довольны?
Глава 20
Февраль, выпускной курс
Кортни
Кто был рождён на этот свет, чтобы носить корону, так это Кортни Кеннеди. Та самая, с сияющими светлыми волосами, царственными чертами лица и изумительной фигурой. И, что очень важно, она осознавала этот факт – пока другие тратят время зря, отрицая его. Каждый год с первого курса в день святого Валентина она наблюдала, как других девушек короновали как королеву сердец «Фи Дельты» – это всегда была «Чи О», и всегда старшекурсница – и твёрдо знала, без тени сомнений, что в один прекрасный день эта корона достанется ей.
И вот этот день настал.
Члены «Фи Дельты» заполонили цокольный этаж и соревновались в том, кто больше выпьет стоя вверх тормашками на бочонке с пивом, в перерывах заглатывая шоты виски. Это был необычный вечер. Бал влюблённых – это знаменательное событие, а в этом году он должен был стать еще помпезней, чем обычно, потому что президентом назначили Минта, а у него водились деньги с недвижимости, позволявшие ему организовать вечеринку больше и лучше, чем это сделал бы кто-то другой.
Кортни наблюдала за Минтом из другого конца комнаты, игнорируя окружившую её группу ребят, старающихся привлечь её внимание, залезть ей под юбку. У неё никогда не было недостатка в парнях, а сегодня, – о, сегодня она превзошла саму себя. Обтягивающее красное платье, красная помада, соблазнительное, не слишком большое и не слишком маленькое декольте. Взгляд, который буквально кричал – «Я – твоя королева бала, твоя королева колледжа».
Неважно, сколько парней стояло вокруг неё в этот момент, для Кортни имел значение только один. Марк Минтер. Если кто и создан чтобы быть с Кортни, то это он. Великолепная внешность, огромное наследство, негласный король Дюкета. Она никогда не могла взять в толк, почему он с первого курса встречается с этим ничтожеством – Джессикой Миллер. Такова досадная правда жизни – иногда неудачники выигрывают по совершенно необъяснимой причине.
Иногда люди знакомятся на первом курсе и сбиваются в дурацкие группы, как «Ист-хаузская семёрка», и скидывают тебя со счетов, становясь гордостью кампуса. Только потому, что когда-то она позволила себе дурацкий комментарий по поводу Джессики (будто это был единственный в мировой истории случай, когда кого-то дразнили), они не приняли её в группу, хотя она жила в одном корпусе, даже в одной комнате с одной из них и к тому же была Кортни Кеннеди.
Минт разговаривал с Фрэнки, этим болваном из болванов, когда вдруг обернулся и поймал её взгляд. Кортни улыбнулась своей лучшей улыбкой, и он улыбнулся в ответ. Она приветственно подняла пластиковый стаканчик, и он повторил этот жест со своим и отпил. Даже когда Кортни отвернулась, а потом опять посмотрела, он всё ещё не отводил взгляд. Она всегда знала, что однажды получит его.
Может быть это «однажды» настало.
Она уже собралась было подойти к нему, бросив окружавших её парней, которые всё ещё что-то болтали, а может быть даже спрашивали её о чём-то, когда со ступенек практически ей на руки слетела Хезер.
– Боже, Хезер! – Кортни отмахнулась от парней и подхватила подругу: – Что с тобой?
Хезер икнула, и это был недобрый знак. Да и теперь, когда Кортни смогла как следует её рассмотреть, она поняла, что с ней определённо что-то не так. Хезер, скажем честно, первой красавицей никогда не была, зато у неё была кредитка с неограниченными средствами, благодаря маме доктору, и это позволяло ей всегда выглядеть достойно. Но теперь, хотя на ней было прекрасно сшитое шифоновое розовое платье от известного кутюрье, её тушь потекла, а нос был красным, как будто она плакала. Кортни рефлекторно вздрогнула и тревожно оглянулась, проверяя, кто еще заметил состояние Хезер.