Может быть, дело было в возвращении сюда, в Уинстон-Салем, возвращении к старым привычкам; может быть в стрессе, а может быть я всегда так реагировала на неудобную правду Купа. Я, не задумываясь, толкнула его. Он отшатнулся.
– Поздравляю, – сказала я. – Ты умудрился побить свой прошлый рекорд. Теперь вот это – худшее, что мне кто-либо когда-либо говорил. Если ты меня так ненавидишь, что ты…
Куп схватил меня за плечи.
– Дай мне закончить. Я понимаю. Ты жаждешь. Ты хочешь так сильно, что до боли. Ты сделаешь что угодно, чтобы их заполучить.
– Куп…
– И я тебя за это люблю, понимаешь? Всегда любил. Один взгляд на тебя на первом курсе, и я был обречён. Я знаю, что это неправильно из-за Каро. Но это вообще всегда было неправильно, по той или иной причине. Никогда не было подходящего времени. И боже мой, сейчас время самое неподходящее. Но я больше не могу скрывать правду. Поступи неправильно вместе со мной, Джесс. Я обещаю, я сделаю тебя счастливой. Я буду любить тебя всю свою жизнь. Я всё равно буду тебя любить, я давно уже это принял. Но пожалуйста. Делай это со мной.
И вот он снова, радикальный выбор: быть хорошей или счастливой. Слава богу, что у меня был ещё один шанс сделать всё правильно.
Я поцеловала его, вложив в поцелуй десять лет вожделения; запустив пальцы в его густые волосы; я столько раз смотрела, как он их засовывает за ухо, приводит в порядок и причёсывает, не имея возможности дотронуться. Он поднял меня и подошёл к дереву. Я обернула ноги вокруг его пояса и положила ладонь ему на подбородок. На этот раз это я была голодной, это мне было невозможно оказаться достаточно близко.
Я отстранилась.
– Я люблю тебя. Я любила тебя в Миртл Бич, и в тот день, когда я нашла тебя в Блэквеле, и на выпускном, когда сказала тебе «нет». И я люблю тебя с тех пор.
– Я знаю, – сказал Куп и снова меня поцеловал. – Давай, – он поставил меня обратно на землю. – Поехали.
– Куда?
– Я не знаю. Я просто хочу быть свободным с тобой в этом городе. Я так об этом мечтал.
Мы подошли к мотоциклу, я уселась на сиденье позади него и обняла его руками за пояс.
– Мне твои мечты нравятся больше, чем мои.
Двигатель взвыл и мы тронулись, полетев по дороге, вдоль которой не было ничего, кроме ферм, горящих золотом деревьев и голубого неба впереди нас; красота Северной Каролина наполнила меня ощущением, что я дома. Я оглянулась. Блэквельскую башню всё ещё было видно вдалеке. Но мы летели прочь, и она делалась всё меньше.
Теперь я была в безопасности. Одна с Купом, а он меня любит. Поэтому я прижалась щекой к его спине и закрыла глаза, позволяя себе вспомнить последний кусочек паззла, последнюю часть истории. Вспомнить, чтобы отпустить.
Я почти могла вступить ногами в ту ночь, тот поздний час, когда я сбежала из квартиры Купа. Я отчаянно хотела попасть домой. Всё ещё в шоке от признания о своём отце, о Гарварде, о Гарви; от того, как взорвался Куп, крича: «Сделай что-нибудь, чёрт возьми, Джессика, ему это не может сойти с рук». Всё, чего я хотела – это не дать этой ночи принести ещё больше вреда; остановить её.
Бишоп-Холл был, к счастью, пуст: то ли потому все были на балу влюблённых, то ли просто из-за дня Святого Валентина. В лифте я уткнулась в угол, позволив стенам меня держать, а потом, когда двери со звоном раскрылись, вывалилась в коридор и в сторону моей квартиры. Там было темно – глаз выколи. Я споткнулась обо что-то в гостиной, выругалась, потом открыла дверь в свою комнату и, хромая, бросилась к кровати. Если мне повезёт, я не проснусь до тех пор, пока не пройдёт целый век, и я смогу попытать удачу с совершенно новыми людьми.
Я потянулась за одеялом, а потом замерла. Там, в тонком луче лунного света, было сюрреалистическое зрелище: рваные светлые волосы, липкие и красные, разбросанные по белым простыням. На секунду я ошалела. А потом моё сердце расколол страх. Я потянула за занавеску, чтобы впустить в комнату больше света.
И завизжала.
Хезер. На моей кровати, повсюду кровь.
Я отшатнулась назад, чувствуя, как мои ноги ударяются о её пустую кровать. Я упала и уставилась на неё, всё ещё прижимая к груди папку из отдела работы со студентами, в которой объявлялось о её победе. Не в силах шевельнуться, я широко раскрыла рот, как будто в молчаливом крике. Я не могла заставить пошевелиться ни единую мышцу, не могла даже думать. Я сидела, смотрела, чувствуя странный холод, будто мои конечности оказались заморожены в кусках льда.
Хезер мертва.
Как только я это подумала, она моргнула.
Я вскочила на ноги, из моего горла вырвался ещё один крик. Её лицо повернулось, она заметила меня.
– Джесс, – Её голос, господи, её голос был ужасным, таким скрипучим и сдавленным, что я её едва разбирала. Я могла только пялиться на раны по всему её телу, из которых текла грязно-коричневая в лунном свете кровь.
Из моих глаз полились слёзы.
– Помоги.
Я моргнула.
– Пожалуйста… Джесс. Помоги мне.
Дыхание Хезер сбилось и – как от удара по лицу – я пришла в себя.
– О, Господи. Конечно. Мне так жаль, Хезер. Я позову помощь, я уже бегу.
Я развернулась и выскочила в дверь, раскрыв её настежь, потом выскочила из нашей квартиры. Я ударила по кнопке лифта и лихорадочно ждала. Я пойду в офис администрации на первом этаже – тот, где кто-нибудь работает в ночную смену.
У них есть телефон. Они позвонят 9-1-1.
Двери лифта открылись и я забежала внутрь, нажав кнопку первого этажа. Лифт начал опускаться.
Я прижала голову к задней стене лифта и закрыла глаза; перед ними стоял образ моей подруги в крови на моей кровати. Это было олицетворение моих мрачнейших мыслей: Хезер Шелби, девушка, которая всё выигрывала; которая всегда получала всё, чего хотела, умоляет меня о помощи. Её глаза молили меня; каждый вдох был мелким и булькающим.
На экране лифта тикали этажи: семнадцать, шестнадцать, пятнадцать.
Хезер, девушка, выигравшая стипендию. Укравшая мою мечту. На грани смерти.
Четырнадцать, тринадцать, двенадцать.
Всё, что я сделала, чтобы отец мной гордился, чтобы искупить его грехи – всего этого было недостаточно.
Я старалась изо всех сил работать, делать всё правильно, но этого было не достаточно. Или жизнь была несправедлива, или я была ошеломительно обыкновенной. Это были единственные два варианта. Жить было невозможно ни с тем, ни с другим.
Одиннадцать, десять, девять.
И теперь это безумие. Этот неожиданный кошмар.
Этот новый поворот сюжета.
Мои внутренности сжались от ярости, скорби и страха. А потом я вспомнила. Амбер Ван Сванн и секс-ролик. Мэдисон и тест.
Восемь, семь, шесть.
Иногда не нужно даже пальцем пошевелить. Иногда можно не делать ничего и получить именно то, чего ты хочешь.
Пять, четыре, три.
Может быть не то, чего ты хочешь. По крайней мере не за пределами самых тёмных глубин своей души. Ты, конечно же, не хочешь ничьей смерти. Но чаши весов уравняются, баланс будет восстановлен. Девушка, которая всегда крала первое место, уйдёт с игрового поля.
Два.
Один.
Лифт звякнул и двери раскрылись.
На шатающихся ногах я вышла в пустое лобби и повернулась в сторону офиса администрации. Он был прямо там, на углу; двери закрыты, занавески задёрнуты, но через щели было видно, что свет включён. Потом я посмотрела на вход. На темноту ночи, которая ждала за стеклом. Я – нынешняя эхом пронеслась по воспоминанию, выкрикивая омытый виной и скорбью вопрос: «Что я сделала?»
Но конечно же я знала, в какую сторону понесли меня ноги.
Я открыла глаза. Мы с Купом летели по дороге; ветер колол меня тысячей ледяных иголочек. Вот оно. Совершённое мной страшное, которое я целых десять лет избегала и одновременно преследовала. Я нашла той ночью Хезер, и позволила ей умереть.
Я была трусливой и эгоистичной, пьяной и в шоке. Я теперь знала, что к тому времени, как я её нашла, её уже ничто не могло спасти, но дело было не в этом. Дело было в том, что я сделала выбор.
И вот наконец правда выплыла на поверхность. Вердикт был вынесен. Забудь «исключительную» и даже «среднюю». Я – вовсе не хороший человек. Не убийца, как Минт, но совсем немногим лучше. Я теперь видела, что даже если бы я не позволяла себе вспомнить, я всё время пыталась это искупить. Пыталась уравнять чаши весов.
И может быть я на самом деле это сделала. Вот где мы оказались: Минт, человек, убивший Хезер и предавший меня, мёртв, и раскрыт миру. Кортни, избалованная королева, превратилась в жену убийцы, её позиция интернет-звезды уничтожена – но она, по крайней мере, получает помощь. Фрэнки, который противостоял Минту, когда это было важно, герой, живёт жизнь с большим воображением. Джек, очищенный от всех подозрений, с восстановленной репутацией. Каро наконец порвала с нами, с людьми, которых подняла на пьедестал. Я надеялась, что она однажды нас простит. Она – такой человек, который на самом деле мог бы. Но даже если и нет, это тоже хорошо. Может быть, даже лучше.
Куп, мужчина, которого я люблю, наконец-то мой.
В конце концов, вот это встреча выпускников. Вот это триумф. В первый раз в моей жизни всё сработало так идеально.
Куп протянул руку назад и сжал мою ногу.
– Я просто еду, – прокричал он, – пока не кончится бензин. Останови меня, если увидишь что-то, что тебе понравится.
Я прижалась к нему поближе и закрыла глаза.
У меня больше не было крутой работы или чистого досье, или безупречной репутации. У меня не было папы или чего-то даже близкого к нашим с ним мечтам. Я предала своих друзей – всех по-разному. Но я могла это отпустить.
Потому что у меня был человек, который меня любит, за хорошее и плохое. И я вернула её. Я чувствовала как она растёт у меня в груди. То, что я преследовала десять лет; то, что тянуло меня, снова и снова, назад, в прошлое. Свободу. Дикую, превосходную, абсолютную свободу; весь беспредельный мир; впереди меня вся моя вновь расшатанная жизнь. Она может быть чем угодно.