ю, такую работоспособность я больше, пожалуй, ни у кого за всю свою жизнь не встречала. Достаточно посмотреть его репертуарный лист — он уникален. Что бы ни случилось, как бы он ни устал, я знаю: он будет работать, узнавать новое, меняться…
Однажды в Лейпциге, в отеле, я разговорилась с мамой одной молодой американской оперной певицы. Они прилетели на гастроли втроем: артистка с десятимесячной дочкой и мамой, чтобы было кому помочь с ребенком.
Приветливая крупная темнокожая женщина держала на груди уютно спящего в ее объятиях младенца. Она первая заговорила со мной, принялась расспрашивать о семье, детях. Я поделилась своими волнениями (какая мать спокойна за своих деток?). И вот эта прекрасная бабушка, выглядевшая воплощением любви, сказала мне фразу, которую я никогда не забуду:
— Маленьких детей мы держим на руках. А больших — в сердце.
Да! Так и есть!
Вы в моем сердце, мои дорогие дети. И к вам я чувствую не только любовь, но и большое уважение. Вы способны на благородные и отважные поступки, которые только и делают человека человеком.
Спасибо тебе, дочь, что ты прикрепила к своему платью желтую шестиконечную звезду Давида, когда пошла читать свои стихи, а оказалось, что в аудитории — фашисты. Так поступил когда-то король Дании, когда немцы, захватив его страну, велели всем евреям носить шестиконечные звезды. На следующий день король вышел на прогулку с шестиконечной звездой на своем пальто. Ты мужественный человек, девочка!
Спасибо, сын, не проходящий мимо бед отверженных. Спасибо, что помог обобранному до нитки человеку, босому, плачущему в подъезде — приехал на заработки в Москву, а, заработав, оказался ограбленным. Какое счастье было, когда позвонила жена этого человека со словами благодарности за помощь мужу, за то, что они снова вместе! Ты всегда бросаешься на помощь первым. Это опасно. Я тревожусь за тебя. И — уважаю.
И тебе, мой младший, спасибо. За христианский подвиг ради спасения брата и сестры, когда не пожалел последнего. За то, что не прекращаешь усилий. За силу духа. За благородные помыслы и поступки…
Да, я люблю своих детей, и мне дорого, что мы с ними единомышленники.
Люблю красивые поступки друзей: они доказывают, что жизнь продолжается. (Аркадий Волк, к тебе мои слова!)
И еще. Люблю свой храм. Люблю Литургию, спасительное чудо Евхаристии, люблю и всегда молюсь за дорогих моему сердцу священников: за отца Валентина Асмуса, отца Валерия Киреева, отца Дмитрия Орлова. Не знаю, достойна ли, нет ли, но молюсь.
Иногда я чувствую себя сиротой. Мне вдруг кажется, что я совсем одна на белом свете. Ведь у многих моих сверстников еще есть родители или хотя бы один из них. И тут же мне делается стыдно. У меня есть Отец Небесный! И Он любит меня. Я эту любовь очень ясно чувствовала в страшный период 2007–2008 годов. Я совсем не могла спать. Но когда вдруг забывалась минут на пятнадцать, мне снились дивные прекрасные сны, которые никогда — ни до, ни после — не являлись ко мне. Пятнадцать минут блаженных видений давали мне столько сил, сколько не всегда дает восьмичасовой сон. В этом я видела проявление любви к себе. И не только в этом!
Любовь разлита в мире. Она в каждом восходе и закате, в морском ветре и пении птиц, в ярких цветах и дивных плодах, в желтых осенних листьях и белизне снега. И даже — в тяжких испытаниях, которые каждый обязан преодолеть, чтобы почувствовать себя человеком.
«Если стоять лицом к солнцу, тени всегда остаются позади».
Хоть это-то зависит от нас!
Фото с вкладки
Танечка — ученица средней школы. Верхний ряд, вторая справа
Страничка дневника Танюси
Обложка дневника. «Агульны сшытак» (по-белорусски «Общая тетрадь»)
Стелла — ученица гимназии (первая слева, стоит)
1946 год. Женечка (справа) в детском саду
Танечка моя, 1937 год
Танечка. 1938 год
Три сестры (внизу — Стелла, наверху слева направо — Танюся и Анечка)
Женечке 12 лет. Паланга
Мы с Танюсей. Я — «герой войны»
Со Стеллой на даче
Мы с Танюсей. Мне 10 лет. Москва
Аня — школьница (верхний ряд, третья слева)
В Золотоноше. Слева направо: Анечка, я, за мной Женечка, Танюся
Моя любимая Женечка
Мы с Женечкой в Золотоноше. Яблоки действительно валяются на земле! И их никто даже не думает поднимать!
Женечкина свадьба
Поздравление от Деда Мороза, непонятно как оказавшееся под елкой. Почерк похож на Женечкин, но мало ли что бывает…
Моя Танюсенька
Последнее фото Танюси. Встреча Нового, 1983 года
Стеллочка. Последнее фото на работе
Папа с любимой тетей Аней (Нехамой), хранительницей семейных преданий
Тетя Черна, воспитавшая Стеллу, Аню и Танечку после смерти их мамы
Я на руках у бабушки Берты. Волевой младенец
Дедушка. Иосиф Говзман
Папа, мама и я
Мой дорогой папочка. 1925 год
Мы с папой
Бабушка Берта и дедушка Иосиф
Брат моего дедушки Иосифа, Гесель Говзман, отец Стеллы, Ани и Танечки
Бабушка Берта с моим маленьким братиком Гришенькой
Тимочка, старший брат папы, погибший под Сталинградом. Тут ему 3 года. 1925 год
Мы с папочкой. Фото из знаменитого фотоателье на Арбате
В объятиях бабушки. Бабаево
Мы с дедушкой. Бабаево
Дед моих детей — Октябрь Павлович Артемьев
Из папиных архивов: благодарность командования за взятие Вены
Павел Артемьевич Артемьев — командующий Московским военным округом и обороной Москвы на ближних подступах. Октябрь 1941 года
Дедушка, бабушка и внук на даче в Алабино: Ефросинья Никифоровна Артемьева (Нечипоренко), Тёма Артемьев, Павел Артемьевич Артемьев. 1955 год
Папа на фронте. 1943 год
Стелла с тетей Черной и маленькой Женечкой. 1941 год, перед началом войны
Захар Трофимович Трофимов
Павел Артемьевич Артемьев на учениях. 1938 год
Захар Трофимович Трофимов (второй ряд, третий слева). Фронтовая фотография
1–2. П. А. Артемьев. Подпись с обратной стороны фото: «Артему на добрую память от старого чекиста П. А. Артемьева. P.S. Внуку от дедушки. Артемьев»
«Культ личности» — это обычная почтовая открытка 1938 года. Сталин и Ворошилов
«Герой войны»
Мне 9 месяцев
Захар Трофимович Трофимов с дочкой Ларочкой и женой Ларисой Ефимовной. 1929 год
Мой детский сад. Концерт. Костюм — украинский народный. Как обычно
Мой детский сад. Я — пятая слева. Рядом со мной (шестая слева) — любимая подружка Олечка Бокова
В Бабаево, на реке Колбь. Папа плавал за кувшинками
Круглое озеро. Мне 14 лет. Практикуюсь в испанском с кубинским слушателем Военной академии им. Фрунзе
Я в фестивальной Женечкиной юбке. Хранила ее, пока не доросла
Поездка с выпускным классом школы № 36 ЦГВ в Прагу, 1980-й год. Я — первая справа
В детском саду на даче. Я в том самом платье, которое меня уговорили считать фестивальным
Ненавистная школьная форма — сейчас выглядит вполне стильно
Мне восемнадцать
Мне 19
Я — студентка второго курса
Беленькая и Черненькая — так нас называли. На даче в детском саду. Я и Олечка Бокова
Фото на загранпаспорт. Я поступаю в аспирантуру и готовлюсь к поездке в ЧССР (так в оригинале — ред.)
Мое первое подмосковное лето на даче
В детском саду. Кремль, Ленин, пальмы и обязательный пункт праздничной программы — украинские народные танцы. Первая справа — Олечка Бокова. Я — в центре.
Первое литературное произведение Паши Артемьева (7 лет). На обратной стороне рукописи обозначена цена: 1 р. 20 коп. «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать»
Мой второй класс. С любимой учительницей Натальей Николаевной Овчинниковой. Я — первая справа
Сын Захар. 3 года, Чехословакия
Оленька-первоклассница. Оломоуц
Паша играет свой первый концерт
Это фото у нас называется «В чужом пиру похмелье». У входа в школу 1 сентября. Старшие ушли учиться. Праздник кончился. Остался Паша один.
Паше полтора года
Первое Олино фото в прессе. Фоторепортаж газеты «Правда» от 7 декабря 1987 года. «В минувшую субботу, как уже сообщалось, через тысячи рук москвичей прошли капсулы с посланиями мира советской общественности М. С. Горбачеву и Р. Рейгану.» Фото — у нашего дома на ул. Чайковского. Оля — вторая слева
Оленьке 18 лет
Паша в детском саду