Мадлен покачала головой и улыбнулась.
Татьяна с Джибу шептались о чем-то своем. А Мадлен, скользнув взглядом по полицейским, сидящим за столиком, насторожилась. Те о чем-то шушукались, склонив друг к другу головы и старательно избегали смотреть в сторону девушек. Один из них достал что-то из кармана и, пряча в ладони, показал второму и третьему. Те поочередно кивнули и дружно потянулись за отставленным в сторону пивом.
Мадлен осторожно тронула Татьяну за плечо и тихо сказала:
— Татьяна, нас ищут. Фотографии полицейским раздали. Боюсь, что это опять доктор Ли или Михалыч за нами гоняются. А может, и тот и другой вместе.
— И что делать? — испуганно спросила Татьяна.
— Нужно усыпить их бдительность, а затем бежать, — пожала плечами Мадлен.
— А как это сделать? — спросила Татьяна.
— Отправь Джибу ожидать нас где-нибудь в той стороне селения, а сама делай как я, — предложила Мадлен и кокетливо улыбнулась полицейским.
Татьяна что-то шепнула Джибу, и тот, кивнув, куда-то ушел.
— Пошли, — вставая из-за стола и умело покачивая бедрами, шепнула Мадлен. — У нас совсем мало времени.
Татьяна догадалась, как собирается действовать Мадлен, и, когда Джибу скрылся из вида, тоже встала и направилась вместе с Мадлен к столику.
— Угостите даму сигареткой! — попросила Мадлен молодого полицейского.
— С превеликим удовольствием, — сказал тот, доставая сигареты и зажигалку.
— Вы тоже курите? — галантно спросил второй полицейский у Татьяны.
Та кивнула.
— Присаживайтесь к нам, — предложил третий полицейский.
— Да, — кивнула Мадлен, — мы с удовольствием с вами пообщаемся.
— А у нашего общения может быть продолжение? — многозначительно спросил первый полицейский.
— Я больше всего на свете люблю продолжение… — проворковала Мадлен. — И она — тоже… Мы сейчас сходим в уборную, приведем себя в порядок и поедем с вами, куда скажете…
— И сколько это будет стоить? — поинтересовался второй полицейский.
— Ну, покормите завтра завтраком, — пожала Мадлен плечами, — и достаточно. Вы нам очень нравитесь. Такие мужчины, мачо! — и она медленно облизала губы.
Улыбнувшись очарованной троице, Мадлен медленно зашагала в сторону уборной. За ней так же медленно двинулась Татьяна.
Поскольку вход в уборную находился за стеной, им не составило труда сбежать.
Джибу терпеливо ждал их с пакетом фруктов за стеной одного из зданий.
— Небось, не нарвал, а на базаре купил! — сказала Мадлен, заглянув пакет.
Татьяна перевела эти слова, а потом и ответ Джибу:
— Да. На рынке. Только не купил, а взял у своих знакомых.
— Ладно, какая разница, фрукты и фрукты. Главное, мы от полицейских дали деру, — сказала Мадлен. И испуганно повернулась, услышав скрип тормозов. Рядом, в опадающем облаке пыли, стоял джип, за рулем которого красовался один из знакомой девушкам троицы, а на заднем сиденье расположились двое белых мужчин.
Обращаясь к девушкам, один из белых сказал по-русски:
— Вы не бойтесь. Я — генерал Соловьев. А это Мальцев — отец Лизы, той девушки, которая была с вами. Мы поможем вам вернуться на родину.
— А вы не сдадите нас этому черному доктору, Ли Амаду? — с тревогой спросила Мадлен.
— Нет, — покачал головой Соловьев. — Но навестим его обязательно. Там, в его исследовательском центре недавно видели Лизу.
— Но, как я поняла, — сказала Мадлен, — они вместе с Джоном сбежали…
— С кем? — спросил Соловьев, а потом, очевидно, вспомнив, что девушки знают Градова, как американца Джона, кивнул: — Да, да. Конечно. Будем теперь искать Лизу и Джона.
— А что с этим парнем делать? — спросил полицейский у Соловьева.
— А это кто такой? — поинтересовался Соловьев, кивая на Джибу.
— Это Джибу. Мой жених, — гордо сказала Татьяна и попросила: — Не гоните его. Он поедет со мною в Москву.
— Ладно, поедем все вместе в гостиницу, — махнул рукой Соловьев, — а затем мы с Мальцевым разберемся с Ли Амаду.
Местная гостиница, которая гордо именовалась отелем «Три звезды», была обычным двухэтажным каменным зданием с открытой террасой наверху.
— Опять охотники вернулись! — покачал головой Соловьев. — Здесь и русские есть. Утром наряжаются, чистят ружья и выправляются на сафари. Вечером приезжают в доску пьяные, конечно, без какой бы то ни было добычи и полночи пьют и буянят. А утром все повторяется. Уже трое суток мы здесь. И трое суток каждый день они выезжают на сафари…
Татьяна перевела сказанное Джибу, и тот очень оживился, и, когда они зашли в номер, где остановились Соловьев и Мальцев, и заказали туда ужин, попросил Татьяну перевести все, что он скажет, для гостей:
— Джибу возил белых людей на сафари. И вас Джибу может свозить. Джибу знает, где можно хорошо поохотиться.
— Спасибо, — кивнул Соловьев и попросил Татьяну: — Переведите ему, что как только мы найдем Джона и дочь моего друга Мальцева, мы обязательно все вместе съездим на сафари.
— А на кого здесь можно охотиться? — поинтересовался Мальцев у Джибу через Татьяну. Татьяна перевела вопрос. А потом ответ Джибу:
— Охотиться можно на всех — на львов, на носорогов, на страусов. Только нужно специальное разрешение. А я поведу вас дикими тропами. Я знаю места, где можно охотиться даже на слонов. Мой отец, он главный в нашем племени, несколько раз брал меня охотиться на слонов. Он сам очень любит охотиться на слонов. В разных местах Африки на них охотятся по-разному. И мы ездили в разные места. Однажды мы охотились вместе с пигмеями. Они неслышно подходят к слону сбоку и со всей силы вонзают ему в живот или сердце короткое тяжелое копье. А потом быстро перерезают ему на всех ногах сухожилия. А вот жители Верхнего Нила, туда мы тоже ездили с моим отцом, Великим Бао, там на дорогах, по которым слоны ходят на водопой, копают глубокие, сужающиеся книзу ямы. В них забивают острые колья. Эту яму маскируют так, чтобы слоны ни о чем не догадались. Но иногда слонов ловят в петли из металлических тросов или в круговые самовалы, которые делают из множества металлических или деревянных шипов. Слон падает в эту ловушку, к которой тросом привязано тяжелое бревно. И потом все это волочит за собой. А шипы разрывают ему кожу, мышцы, перерезают вены, сосуды, сухожилия…
— Как все это жестоко… — покачала головой Мадлен.
А Татьяна, едва удерживая себя в руках, переводила то, что говорил Джибу:
— У африканцев тот, кто убил льва, уважаем в четыре раза больше, чем воин, который одолел врага. А убивший слона — в десять раз более почитаем. Самое большое украшение мужчины нашего племени — это круг, вырезанный из стопы слона, который носят на предплечье, или амулет из слонового хвоста. А когда здесь появились белые охотники и тоже начали охотиться на слонов, их окружили особым уважением. И теперь у нас в племени говорят, что пришедший с моря белый охотник на слонов обладает настоящим волшебством — «даува». Он может быть неуязвим. И мясо его не интересует. Он все мясо отдает местным жителям.
— Неужели все африканцы такие кровожадные? — спросила Мадлен и попросила Татьяну: — Переведи.
Та пожала плечами и перевела сначала вопрос Мадлен, а потом ответ Джибу:
— В охоте главное не выстрел и не добыча. Главное для настоящего охотника находиться среди животных, наблюдать за ними…
— Мы обязательно поедем с тобой на охоту! — кивнул Соловьев. — Как только найдем нашего товарища и Лизу. А теперь нужно спать. Джибу останется с нами, а для вас, девушки, мы приготовили соседний номер. Там есть и душ, и все остальное. Отдыхайте и набирайтесь сил. И, смотрите, больше никуда не убегайте.
Татьяна поцеловала на прощание Джибу, а Мадлен благодарно улыбнулась Соловьеву. Придя в номер и приняв душ, девушки с благоговейным восторгом улеглась на застланные свежими прохладными простынями постели. Для них злоключения наконец-то закончились.
Эпилог
— Угадай, Градов, чего я сейчас больше всего хочу? — спросила Лиза, когда они наконец достигли кромки океана.
— Не знаю, — улыбнувшись, пожал Градов плечами.
— Я хочу раздеться и плавать, плавать в этих теплых, ласковых волнах… Я хочу смыть с себя весь пот, пыль, грязь, все, что со мной произошло за последнее время, все хочу смыть…
— Так за чем дело стало? Раздевайся — и в воду. Если акул не боишься. Я могу отвернуться, — сказал Градов, глядя на стройную девичью фигурку, которая четким силуэтом рисовалась на фоне опускающегося за океан африканского солнца.
— А ты со мной поплаваешь? — вдруг спросила Лиза, повернувшись к Градову и доверчиво глядя ему в глаза.
— Можно, — кивнул Градов.
— Ура! — выкрикнула Лиза и, вскинув руки, крутнулась на пятке. — Мы будем плавать, как самые первые на этой земле мужчина и женщина, мы отбросим стыд… Будем наивными и непосредственными, как малые дети. И океан будет нас ласкать, он заласкает наши тела до полусмерти… Градов, ты любил когда-нибудь? — вдруг серьезно спросила Лиза.
— Это было давно и неправда, — ответил Градов.
— А я теперь точно знаю, что люблю… Я люблю тебя, Градов… — закричала Лиза и вновь крутнулась на пятке.
Градов, улыбаясь, только покачал головой. Он, по правде говоря, и сам был не прочь вот так закружиться от какой-то особой, давно, казалось бы, забытой легкости и радости.
До поселка, он это точно помнил, было рукой подать. И даже если стемнеет, идя вдоль берега, они к нему выйдут. В поселке полиция, почта, транспорт. Там помогут найти Мадлен. А потом они все вместе отправятся домой.
Но восторженная радость, которая охватила его, казалось бы, покрывшуюся коркой душу, он это тоже чувствовал, не была связана ни с прямой дорогой в поселок, ни со скорым возвращением домой. Это было особое, очень живое, трепетное чувство.
Когда Градов, оглядевшись по сторонам, вновь повернулся к океану, Лиза, мерно размахивая руками, уже плыла все дальше и дальше. Он тоже снял куртку, брюки и бросился в воду.
Вдруг понял, что начинается отлив. Это было неожиданно и страшно. Градов греб изо всех сил, но видел, что расстояние между ними не сокращается, а, кажется, даже увеличивается. Уже не только Лизу, но и его тоже все дальше и дальше уносило в океан.