Глава 21
Сидар-Крик, Невада
Пятница, 26 июля 2024 г.
В восемь вечера Слоан распаковала чемодан и заполнила ящики шкафа в спальне одеждой, которой хватило бы на месяц. Потом сбросила свой дорожный костюм и надела джинсы и белый топ на бретельках, причесалась и освежила макияж. Все еще ощущая дрожь в груди, она села во взятую напрокат машину и направилась к дому Норы Марголис. Слоан ехала вдоль реки на север, пока не добралась до Честнат Серкл. Длинная извилистая дорога, по обе стороны которой росли сосны с раскидистыми, изогнутыми ветвями, привела ее к дому Норы Марголис. Это было красивое двухэтажное здание в викторианском стиле с широким крыльцом и тщательно подстриженной лужайкой.
Поток адреналина хлынул по ее венам, когда Слоан свернула на подъездную дорожку. Она сделала еще один глубокий вдох, прежде чем выйти из машины и разгладить джинсы спереди, нервный жест, который она делала всю свою жизнь – перед важными тестами, перед первым днем стажировки в морге и сейчас, перед встречей с членом своей биологической семьи. Слоан поднялась по ступенькам круглого крыльца – по обе стороны от входной двери рядами стояли растения в горшках – и позвонила. Мгновение спустя дверь открылась, и стоящая в дверном проеме женщина – Нора – расплакалась.
– О боже мой! – воскликнула Нора, глядя на Слоан. – Ты так похожа на Аннабель.
Женщина подошла ближе, и Слоан почувствовала себя обязанной не только позволить ей обнять себя, но и ответить тем же. Она не могла до конца понять, почему эмоции Норы были такими заразительными, но не успела Слоан опомниться, как тоже заплакала. У нее не было никакой эмоциональной связи с этой семьей, но она понимала, что когда-то, пусть и недолго, была ее частью. Потому реакция Норы Марголис на племянницу мужа была вполне объяснимой, и Слоан приняла ее.
Нора высвободилась из объятий и, не сводя глаз со Слоан, отстранила ее на расстояние вытянутой руки.
– Это невероятно, – проговорила Нора. – Сходство. – Слоан просмотрела десятки фотографий своей биологической матери за последние дни и также отметила свое поразительное сходство с Аннабель. – И у тебя его глаза. Глаза Престона. – На глаза Норы снова навернулись слезы, она вытерла их тыльной стороной ладони. – О, ну ты видишь? Я пообещала себе, что буду держать себя в руках, но как только увидела тебя, поняла – не справлюсь.
Слоан тоже смахнула слезы со щек.
– Все в порядке. Я понимаю, насколько это, должно быть, шокирующе для вас.
Норе Марголис, предположила Слоан, было под пятьдесят – примерно столько же, сколько сегодня было бы и Аннабель Марголис, если вдруг она еще жива.
– Не только для нас, – сказала Нора. – И для тебя тоже.
Слоан улыбнулась.
– Это были интересные две недели. И я должна признать, что сейчас я действительно нервничаю.
– Не стоит. Во всяком случае, не сегодня. Этим вечером тут только ты и я. Со всеми остальными познакомишься завтра. Заходи. Трудно было найти это место?
– Да нет. У вас прекрасный дом.
– О-о! – Нора приподняла брови. – Это викторианский дом Марголисов.
Слоан последовала за Норой в фойе.
– Викторианский дом Марголисов?
Нора натянула на лицо фальшивую улыбку.
– Нам ничего другого не позволено. Поскольку дом приобретен через траст моего мужа, он должен был соответствовать всем другим домам Марголисов. Все викторианские, все построены одним и тем же застройщиком, и все спроектированы Тилли и Ридом Марголис. Моими родственниками со стороны мужа. Боже упаси нас построить дом на свой вкус. – Нора закатила глаза. – О, ну вот. Ты только переступила порог, а я уже рассказываю семейные сплетни. В любом случае, спасибо тебе. Мы с Эллисом сами украсили его, и нам он всегда нравился. Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Вина?
– Да. Спасибо.
Нора пригласила Слоан на кухню, налила два бокала белого вина.
– Судя по твоей фигуре, – сказала Нора, протягивая Слоан стакан, – ты помешана на здоровом образе жизни?
– О-о-о, – Слоан улыбнулась. – Кроссфит. – Нора вопросительно подняла брови. – Это разновидность упражнений – поднятие тяжестей и кардиотренировка. Высокоинтенсивные упражнения. Немного жестко, но к этому привыкаешь. Этот вид спорта я открыла для себя в медицинской школе и стала почти одержимой. Он помогает прояснить голову, когда в ней бардак, что случается довольно часто.
– Замужем?
Слоан улыбнулась:
– Нет.
– Встречаешься?
– «Нет» по всем пунктам, связанным с мужчинами.
– Ты что?..
– Просто пока не готова ни к кому привязаться.
– Ну, похоже, сейчас так принято. Я вышла замуж за Эллиса, когда была совсем молодой, но в наши дни дети женятся гораздо позже. Или вообще не женятся.
– На самом деле у меня нет какого-то плана. Наверное, я просто не встретила подходящего парня.
– В море много рыбы, и ты – неплохой улов, так что рано или поздно встретишь. К тому же ты ведь врач, верно?
В словах Норы чувствовалась гордость.
– Да. Патологоанатом.
– Думаю, ты первая. В нашей семье полно юристов и политиков, но ты первый врач, вышедший из лона семьи.
Слоан никак не могла свыкнуться с мыслью, что Нора Марголис считает ее частью семьи. Добрый час Нора забрасывала Слоан вопросами – о ее детстве, приемных родителях, медицинской школе и ординатуре. В ее манерах было что-то добродушное и приятное. Она определенно обладала харизмой, благодаря которой Слоан чувствовала себя так, словно знала эту женщину уже давно.
– Расскажите мне, откуда такой интерес к генеалогии, – попросила Слоан. – Раз уж с этого все началось.
– Это было моим хобби на протяжении многих лет. Все началось, когда моему сыну понадобилось составить генеалогическое древо для одного из школьных курсов. Я была настолько очарована наукой и историей генеалогии, что просто продолжала заниматься этим даже после того, как проект был сдан. Мне удалось проследить собственную родню вплоть до Уэльса, через несколько поколений. Процесс оказался таким захватывающим! Тогда я подумала, что было бы забавно удивить мужа, создав генеалогическое древо для его стороны – ветви Марголис. Я так глубоко увязла в кроличьей норе, что, похоже, уже никогда не остановлюсь. Ради всего святого, посмотри, что из этого вышло.
– А теперь позвольте мне проверить, правильно ли я все запомнила, – сказала Слоан. – Ваша девичья фамилия Дэвис, и вы вышли замуж за представителя семьи Марголис?
– Совершенно верно. Мой муж – Эллис Марголис, брат Престона. Вот, сейчас покажу.
Нора придвинула к себе ноутбук и открыла сайт с генеалогическим древом. За очередным бокалом вина Слоан слушала, как Нора Марголис рассказывает о своем происхождении. Женщина явно увлекалась генеалогией, и ее стремление найти истоки своей семьи было чем-то большим, чем просто хобби.
Нора показала на генеалогическое древо, отображенное на мониторе:
– Я вышла замуж за Эллиса Марголиса, который вместе с Престоном – твоим биологическим отцом – были единственными потомками Рида и Тилли Марголис. У нас с Эллисом двое детей, внуков пока нет. Престон женился на Аннабель Эйкерс, и у них был один ребенок… о, ну ты, очевидно, знаешь эту часть. Итак, мои дети находятся в самом низу генеалогического древа Марголисов, но я проследила наших предков более чем на сто лет назад. И я все еще продолжаю… – В течение тридцати минут Слоан слушала, как Нора анализирует генеалогическое древо Марголисов. Наконец, она остановилась где-то в семнадцатом веке. – Извини, я, наверное, до смерти надоела тебе всем этим.
– Вовсе нет. Отчасти поэтому я и приехала в Сидар-Крик. Я хотела посмотреть, как простой генеалогический сайт свел нас спустя столько лет.
– Это действительно потрясающе. Но… – Нора заколебалась. – Я полагаю, генеалогия может объяснить, как мы нашли тебя спустя столько лет, но она никогда не сможет рассказать нам, что тогда случилось с тобой и твоими родителями. Должна признать, что причина, по которой я обратилась к тебе, была отчасти эгоистичной. Я надеялась, что твоя история поможет пролить свет и найти след Престона и Аннабель.
Слоан улыбнулась.
– В том-то и дело, Нора. Я не знаю, что со мной произошло. Еще пару недель назад я думала, что у меня было вполне нормальное детство. Я знала, что меня удочерили, но в этом не было ничего необычного. Это было частью моей личности. Мои родители любили меня, и я любила их. Они подарили мне прекрасное детство. Это все, что я знала. Но в свете открытий последних дней я сама надеюсь узнать о своих биологических родителях и о том, что с ними случилось. Надеюсь, что вы сможете помочь мне в этом, вероятно, так же как и вы надеетесь на мою помощь.
– То, что случилось с тобой и твоими родителями – загадка с тридцатилетней выдержкой. К сожалению, я, пожалуй, знаю не больше, чем ты.
– Этого не может быть. Вы знали моих родителей, так что одно это дает вам преимущество передо мной. Может, с этого и начнем? Не могли бы вы рассказать мне о них?
– Конечно, – кивнула Нора. – Твоя мать была моей близкой подругой. Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать.
Твоя мать.
Мысли Слоан вернулись к ее маме, которая сейчас приходила в себя в Роли после недели допросов в ФБР. Было трудно представить кого-то другого на ее месте, но каким-то образом Аннабель Марголис пустила корни где-то в ее мыслях, превратившись из незнакомки, которую Слоан впервые увидела на обложке таблоида, в кого-то другого. Что именно представляла собой Аннабель, было неясно. Но эта женщина больше не казалась ей чужой.
– Тем летом ты стала светом в ее жизни, – начала Нора. – Аннабель нравилась ее роль матери, она обожала тебя.
Слоан попыталась сглотнуть, но ее желудок скрутило. Она сделала глубокий вдох, чтобы справиться с эмоциями, и едва сдержала навернувшиеся на глаза слезы.
– Вы с мамой были близки?
– Наша дружба была короткой, но крепкой. Мы знали друг друга лишь около года, но за это время стали родственными душами. В основном, думаю, потому, что мы обе были чужими в клане Марголис. Я имею в виду, что к тому времени, когда появилась Аннабель, я уже достаточно хорошо зарекомендовала себя, чтобы меня приняли в семью. С Аннабель же вышла совсем другая история.