Сэнди добавил список имен к бумагам. Шериф верил, что кто-то из списка убил Бейкера Джонси. Ему нужна была помощь, чтобы выяснить, кто именно, но он не осмеливался обратиться за помощью к кому-либо в полиции штата Невада. Он не решался сообщить об этой зацепке кому-либо в собственном отделе, опасаясь, что каким-то образом информация просочится к членам семьи Марголис. Его план состоял в том, чтобы спрятать файлы в надежном месте, пока он не сможет выбрать кого-нибудь из проверенных помощников. У него был старый друг по колледжу, который проработал в налоговой службе двадцать лет, прежде чем заняться частным бизнесом. Теперь он распоряжался деньгами других людей, будучи финансовым гением. Если кто-то и мог расшифровать страницы с доказательствами, которые Бейкер Джонси выудил из Margolis & Margolis, так это был именно он.
Сэнди подъехал к Национальному банку Рино в начале десятого утра. Он припарковал машину и повернулся к Марвину Манну, который сидел на пассажирском сиденье.
– Готов?
Марвин кивнул:
– Чем скорее я избавлюсь от этих папок, тем в большей безопасности буду себя чувствовать.
Они вошли в банк и сказали секретарше, что хотят открыть депозитную ячейку. Она проводила их к лифтам, они спустились на цокольный этаж и заполнили документы. В целях безопасности Сэнди попросил указать имя Марвина в качестве основного имени в банковской ячейке и добавить Сэнди как единственного человека, которому предоставлен доступ.
Вежливая сотрудница собрала документы и выдала два ключа, прежде чем провести их в хранилище, где находились ящики. Ячейка номер 311. Служащая банка вставила свой мастер-ключ в верхнюю щель, а Сэнди вставил свой личный ключ в нижнюю. Как только коробка сдвинулась с места, сотрудница банка, улыбнувшись, оставила их в хранилище одних. Марвин Манн положил папки в коробку. Через несколько минут они уже направлялись обратно в Сидар-Крик.
Часть IIIВоссоединение
Глава 26
Сидар-Крик, Невада
Суббота, 27 июля 2024 г.
Слоан провела утро, просматривая файлы, которые Эрик получил по делу о смерти своего отца, по ДТП, в результате которого погиб Бейкер Джонси, и по исчезновению малышки Шарлотты и ее биологических родителей. Она должна была встретиться с Норой в ее студии в час дня, и у нее было тридцать минут, чтобы привести себя в порядок. Она переехала мост Луи-Булат, нашла свой тихий переулок и припарковалась на подъездной дорожке. Отчеты о вскрытии тела Бейкера Джонси и Сэнди Стамоса лежали на пассажирском сиденье. Слоан схватила их и поспешила внутрь.
Она открыла диетический Dr. Pepper, достала телефон и отправила сообщение:
Здравствуйте, доктор Катти!
У вас найдется время просмотреть для меня пару отчетов о вскрытии? Они связаны с моими исследованиями в области судебной генеалогии. Дайте мне знать. Спасибо!
Слоан потребовалось десять минут, чтобы причесаться и поправить макияж. Накладывая свежий слой помады, она заметила, что у нее дрожат руки. Она понятия не имела, что ждет ее в студии Норы во время встречи с Ридом и Тилли Марголис. Но она проехала через всю страну, чтобы это выяснить. По дороге в город она допила газировку, нашла на углу фотостудию Норы Марголис и припарковалась.
Быстрый взгляд в зеркало заднего вида должен был успокоить ее нервы. Она провела двадцать девять лет как Слоан Хастингс, ни разу не думая о себе иначе. И все же сейчас, всего за последние несколько недель, ее личность изменилась. Она стала частью – маленькой или большой, она не была уверена – другой семьи. Она не хотела, чтобы ее непременно приняли в семью. Она искала ответы на вопросы. Но какая-то часть ее понимала, что для бабушки и дедушки, с которыми ей предстояло встретиться, Слоан была чем-то большим, чем простой незнакомкой. Когда-то они знали ее, пусть и совсем недолго, как Шарлотту Марголис. Они держали ее и кормили, а потом этот ребенок исчез. Теперь, почти три десятилетия спустя, она возвращалась к ним кем-то другим. Слоан нервничала, но, как ей казалось, не могла и представить, через что проходят Тилли и Рид Марголис. Она решила, что ответы могут подождать. Сегодня днем она просто будет существовать в моменте.
Наконец она вышла из машины и подошла к студии Норы.
Студия. Как только она открыла дверь, толпа людей закричала:
– Сюрприз!
Слоан застыла в дверях. Перед ней стояли пятьдесят незнакомцев, все улыбались и аплодировали ей. Нора вышла из толпы и заключила Слоан в объятия.
– Это была не моя идея, – прошептала Нора ей на ухо. – Но Тилли и Рид были слишком взволнованы. Они пригласили всю семью. У меня завалялась бутылка розового вина, так что когда закончим…
– Да благословит тебя Бог. Держись поближе!
– Я буду рядом. – Нора высвободилась из объятий и взяла Слоан за руку. В комнате воцарилась тишина. Девушка почувствовала, что все взгляды устремлены на нее. – Господа! – Голос Норы заглушил шепот, заполнивший было студию. – Это Слоан. Слоан, это семья Марголис.
– Твоя семья! – крикнула женщина из глубины студии.
– Внимание! – крикнул какой-то мужчина, и все снова зааплодировали.
Он вышел из толпы вместе с женщиной. Слоан и без представлений поняла, что перед ней Рид и Тилли Марголис. Она не была уверена, что ясно представляла, какими должны были быть ее биологические бабушка и дедушка, но точно не такими, как стоявшая перед ней пара. Слоан подсчитала, что Риду и Тилли было за восемьдесят, но деньги, привилегии и, как показалось, безумное количество ботокса сбрасывали несколько десятков лет. Рид Марголис был одет в накрахмаленную белую рубашку на пуговицах под темно-синей спортивной курткой. Высокий, широкоплечий, белоснежные волосы контрастировали с загорелой кожей. Брюки цвета хаки и мокасины придавали ему вид человека, только что сошедшего с яхты в Карибском море.
Тилли была менее навязчивой, более приятной в общении. Худощавая, высокая, хотя и пониже Рида, она тоже щеголяла копной седых волос, идеально подстриженных в стиле «пикси». Ее губы были припухлыми от филлера, а кожа на лице казалась упругой, но уже выдавала давность подтяжки. Несмотря на хирургические вмешательства, делающие ее лицо немного неестественным, в этой женщине было что-то искреннее. В отличие от улыбки ее мужа, фальшивой, как муляж банана, той самой, которую он, вероятно, приклеивал к своему лицу во время бесчисленных деловых сделок на протяжении многих лет, улыбка Тилли была доброй и искренней.
Тилли подошла и, не колеблясь, поднесла руку к щеке Слоан.
– Моя милая Шарлотта, – выдавила женщина, прежде чем ее глаза наполнились слезами.
Застигнутая врасплох как этим проявлением эмоций, так и тем, что ее назвали Шарлоттой, Слоан взяла Тилли за руку, ощутив шероховатость кожи, выдававшей истинный возраст женщины, и обняла ее.
– Не плачьте, – прошептала Слоан. – Потому что если вы заплачете, то и я заплачу.
Объятия длились целую минуту, в то время как семья аплодировала воссоединению. Тилли наконец ослабила хватку и перевела взгляд со Слоан на своего мужа.
– Ее глаза, Рид. Я вижу его в ее глазах.
– Невероятно, не так ли? – присоединилась Нора. – Это первое, что я заметила. У тебя глаза Престона.
– И улыбка Аннабель, – добавил Рид. – Она прекрасна.
Слоан пожала плечами.
– Я видела только фотографии из таблоидов.
– Исправим, – заверила Нора. – Мой муж раскопал фотографии Аннабель на чердаке. Я покажу их тебе. Они намного лучше, чем те, которые использовали СМИ.
– С удовольствием посмотрю.
– Полагаю, в представлении нет необходимости. Слоан, это Тилли и Рид Марголис.
– Здравствуйте, – улыбнулась Слоан.
– Я просто не могу в это поверить, – проговорила Тилли, все еще глядя в глаза, которые напоминали ей глаза ее сына.
– Я с удовольствием вам все расскажу, – продолжила Слоан. – Как я нашла вас и как Нора помогла, в общем, всю историю.
– Мы были бы очень рады, – признался Рид. – Нам невероятно любопытно.
Повисла неловкая пауза, пока Слоан смотрела на Тилли и Рида.
Она почувствовала, что за ними наблюдают остальные члены семьи.
– Ладно, – Нора обратилась ко всем присутствующим. – Давайте не будем глазеть на бедную женщину, как на экспонат в музее. Я представлю Слоан каждому из вас. Помните, вы все знакомы между собой, и за последние несколько дней вы узнали все о Слоан. Однако она никого не знает. Так что давайте не будем шокировать ее еще сильнее.
Слоан впервые обратила внимание на бейджики – гладкие белые квадратики с нацарапанными синими чернилами именами, прикрепленные к груди каждого.
– Позвольте мне познакомить всех со Слоан. – Нора повернулась к пожилой чете. – Потом мы вернемся, чтобы вы все могли поболтать. – Тилли снова протянула руку и дотронулась до щеки Слоан. – Она никуда не денется, Тилли.
Слоан улыбнулась и позволила Норе увести ее. В течение двух напряженных часов она знакомилась с семьей Марголис – тетями и дядями, двоюродными и троюродными сестрами. Каждый из них играл какую-то роль в семейной империи, будь то холдинг недвижимости, лесозаготовительная компания или юридическая корпорация с «простым» названием Margolis & Margolis. Толпа людей пришла поговорить с ней, каждый член семьи вспоминал Престона и Аннабель – от саркастических замечаний до длинных историй. Вспоминали и Слоан в младенчестве, и короткие два месяца ее жизни в Сидар-Крик, прежде чем семья пропала.
В студии были накрыты столы, будто все пришли на вечеринку по случаю рождения ребенка. К трем часам толпа начала редеть. К четырем часам студия опустела, если не считать Слоан и Норы, сидевших с Ридом и Тилли.
Слоан пересказала историю последнего месяца своей жизни, от отправки своей ДНК на сайт до открытия того факта, что она Шарлотта Марголис. Она рассказала о том, как узнала, что ее биологические родители все еще не найдены, как ФБР допросило ее приемных родителей и, наконец, как Нора протянула руку помощи и пригласила ее в Сидар-Крик. Разумеется, она не упоминала о том, как Эрик Стамос выследил ее в Роли и убедил, что проникновение в семью Марголис – единственный способ для Слоан выяснить, что случилось с ней и ее биологическими родителями почти тридцать лет назад.