Так и было. Это так ужасно. Но…
– Любой хороший отец не пожелал бы такого же своему сыну.
– Я знаю, что у тебя благие намерения, – он нежно мне улыбнулся, чтобы смягчить то, что сказал после, – но тебе пора перестать сводить этих двоих.
Почувствовав себя глупо, словно мне сделали выговор, я отвернулась, наблюдая за проносившимися мимо окрестностями.
– Просто… Просто я не хочу, чтобы они закончили, как я. Чтобы в свои тридцать лет они отчаянно пытались вспомнить, где, черт возьми, свернули не туда. Хуже, если они будут знать, что у них имелся шанс и они им не воспользовались.
– Кто сказал, что у них получится?
И то правда.
Я грустно кивнула.
– Эй, – я почувствовала, как что-то сильно сжало мое колено, и, опустив взгляд, увидела на нем руку Роана. На его среднем пальце виднелся шрам, у него были короткие закругленные ногти. Кожа на его руках и предплечьях была чуть темнее, чем на моих загорелых ногах. Его ладонь была жесткой. Ладонь рабочего человека. Такая мужественная на фоне моей женственной, изящной, мягкой коленки. В этом было что-то первобытное.
Я вздрогнула.
– С ними все будет хорошо, – я подняла на него глаза. Роан бросил на меня многозначительный взгляд и добавил: – С тобой тоже все будет хорошо, ангел.
Что-то сладкое и пьянящее пронзило меня от этого ласкового обращения. Ангел. Мне оно нравилось. Я положила свою руку поверх его и благодарно улыбнулась.
Пока мы ехали, я подмечала все: что он не убрал руку и что время от времени проводил большим пальцем по изгибу моего колена. От жары и его прикосновений у меня под коленями выступил пот. Единственным звуком в машине был шум от колес и тяжелое дыхание Шедоу на заднем сиденье.
Несколько минут спустя Роан убрал руку с моего колена, чтобы включить правый сигнал поворота; мы свернули с главной дороги, подождав, когда поток машин прервется, и, повернув направо, съехали на грунтовую дорогу, ведущую через большое широкое поле. Слева от меня паслось много овец.
– Это твоя ферма? – спросила я.
– Это часть моей фермы. Ферма с овцами.
Я вспомнила, как Роан говорил, что у него есть сельскохозяйственные угодья на востоке.
– Как раз вовремя, – пошутила я. – Ты так долго не хотел брать меня сюда, что я уже начала думать, будто фермы не существует.
– Существует. Просто там не на что особо смотреть.
Как оказалось, он был прав, но я не стала говорить, что рядом с ним даже самые скучные вещи становились особенными. Не то чтобы ферма была скучной. Просто… ферма – это ферма. Но это была ферма Роана, а значит, совсем другое дело.
Грязная дорога вела к небольшому домику, с обеих сторон окруженному сельскохозяйственными постройками.
– Нас окружает более сотни акров земли, на кото-рой пасется около трех сотен овец, – сказал Роан, выпрыгивая из машины и выпуская Шедоу с заднего сидения.
Я выскочила из машины и обошла внедорожник, чтобы посмотреть на каменный дом. До моего уха донеслось блеяние овец, и, хотя в воздухе слегка чувствовалась близость моря, я могла ощутить аромат травы, сена и еле уловимый запах удобрений. Он не был сильным, но я могла себе представить, какая вонь долетает сюда в ветреный день, когда ветер дует с полей.
– Три сотни овец? Это много, да?
– Ну, немного, но и немало, – Роан взял меня за руку и по грунтовой дорожке повел к огромному современному амбару, стоявшему рядом с домом. За нами семенил Шедоу. – Амбар перестроили пять лет назад, – мы остановились у зеленой деревянной двери с коваными петлями, всего таких дверей было три. Я заглянула внутрь, в нос мне ударил запах сена, земли, мускуса и чего-то слегка химического. – Его используют, когда рождаются ягнята; к счастью, ты пропустила этот сезон.
– К счастью? – я высунула голову из амбара. – Ягнята очаровательные.
– Это место, – он указал на амбар, – совсем не очаровательное в период, когда рождаются ягнята. Поверь мне.
С этими словами Роан повел меня вглубь фермы, где стоял старый, но довольно большой продолговатый сарай, примыкавший к дому. Вокруг него был загон, в котором находились куры.
– Птичий двор, – прокомментировал Роан, когда мы обогнули дом.
За ним стояли две внушительные постройки, из одной выходил Бобби, и вокруг него было очень много овец. Вот откуда, как оказалось, доносилось блеяние. В постройках не было дверей, только металлические ограждения, а стены шли полукругом и были доверху обиты гофрированным железом. В первой постройке пол был завален сеном, и Бобби выгребал его наружу через небольшую заднюю дверь. Во второй постройке тоже лежало сено, но овец там не было.
– Это называется «арочная теплица», – пояснил Роан. – В очень жаркую погоду мы загоняем сюда овец, чтобы они не перегрелись на солнце. Мы построили теплицы, когда овец было меньше и они помещались туда, но скоро, чтобы вместить их всех, нам придется возвести новые.
Мысль о бедных животных, изнывающих от жары, заставила меня нахмуриться.
– А как насчет амбара? Они могут поместиться там?
Роан покачал головой.
– Микроклимат амбара подходит для ягнят, но овец лучше держать на воздухе. Иначе могут возникнуть проблемы с органами дыхания.
– Эви, Роан, – Бобби пробирался через овец, в его руках были вилы. Его футболка промокла от пота, свободной рукой он вытирал пот со лба. – Пф-ф, погода супер.
Бобби говорил обычным голосом, но, поскольку с него ручьями лился пот и он был красным как рак, я приняла это за сарказм.
– Как они? – Роан кивнул на стадо в арочной теплице.
– Да они в норме, – Бобби подмигнул мне. – Как тебе экскурсия?
– Тут интересно.
– На этом все, – Роан весело ухмыльнулся. – Больше смотреть не на что, ангел, вокруг только поля.
– А как насчет сельскохозяйственных угодий?
Роан бросил быстрый взгляд на Бобби, потом оглянулся через плечо, чтобы проверить, рядом ли Шедоу.
– Все то же самое, только без животных. Там есть арочные теплицы для сена и амбары для хранения зерна.
Шедоу лежал в тени от двери дома.
– Пойдем, – Роан кивнул в сторону, – покажу тебе дом. Его построил мой прадед.
Помахав Бобби, я зашла вслед за Роаном в дом. Дом в основании был прямоугольным, с примыкающим к двери крыльцом, которое выглядело как мини-домик с острой треугольной крышей. На нижнем этаже по обе стороны от двери были расположены два окна, наверху окон было четыре. У окон были деревянные белые рамы, а в каждой раме – по шесть небольших стекол.
Мы поднялись на крыльцо, и я не удержалась от улыбки. На обеих стенах крыльца располагались два окна, пропускавшие свет в небольшое внутреннее пространство. Под каждым окном стояла скамейка, накрытая клетчатым пледом, на ней лежали подушки. В углу, рядом с большим количеством мужской обуви, висело старомодное пальто и стояла подставка для зонтов. На крыльце было довольно прохладно, здесь приятно было передохнуть от жары, и Шедоу, казалось, был с этим полностью согласен, растянувшись на прохладном кафельном полу.
Роан сел на одну из лавочек и начал снимать свои резиновые сапоги. Я последовала его примеру. Было удивительно приятно снять жаркие сапоги. Я сняла с головы бесполезные в помещении солнечные очки и положила их рядом.
Наши взгляды встретились, мы сидели друг напротив друга, и в глазах Роана было что-то такое, от чего у меня перехватило дыхание.
– Что? – прошептала я.
Он покачал головой, загадочно улыбаясь, и встал, протянув мне руку.
– Хочешь увидеть остальное?
Конечно же я хотела. Я взяла его за руку и прошла за ним через вторую дверь, ведущую в дом. Меня обдало жаром, и не в первый раз с тех пор, как в Нортумберленд пришло лето, я принялась ругать британцев за то, что они не ставят кондиционеры.
Будто прочитав мои мысли, Роан ухмыльнулся:
– В старых домах нет такой теплоизоляции, как сейчас, когда дом остается теплым зимой и холодным летом.
– Как ты с этим справляешься? – пробормотала я, проводя рукой по лицу. Я оглядела затемненное пространство. В середине коридора была винтовая лестница, по обе стороны от нас были расположены двери. Лестница и шкаф были из темного дерева, отчего это пространство, в котором и так не было окон, казалось еще более мрачным, а цветочные обои на стенах выглядели невероятно старыми.
Меня удивило, что его родители не сделали тут ремонт.
Шедоу повел нас направо, и мы зашли в большую красивую фермерскую кухню. Потолки были низковатыми для высоких людей, но достаточно высокими, чтобы Роан не бился о них головой. Кажется, кухню обновляли в последний раз лет двадцать назад. Кухонный гарнитур в деревенском стиле был покрашен бледно-зеленой краской, на дверцах были бронзовые ручки. В центре находился островок с раковиной, вдоль всей задней стены тянулась столешница, а над ней было большое окно в деревянной раме, через которое свет попадал внутрь. С другой стороны островка, между двумя маленькими деревянными окнами, стоял стол на шесть человек.
Но больше всего цепляла взгляд задняя стена. Всю ее занимал огромный кирпичный дымоход, а внизу была расположена великолепная глиняная печь.
Эта кухня предназначалась для приготовления пищи, и я в нее просто влюбилась. Даже несмотря на то, что я не очень-то люблю готовить. В воздухе витал запах свежесваренного кофе, и я счастливо вздохнула.
– Кухня потрясающая.
– Да, хорошая семейная кухня. Отличное место для готовки. Каро иногда приходит сюда готовить.
В левой части дома располагалась большая гостиная. И снова меня удивили старомодные обои и темное дерево. Единственными признаками того, что здесь жил Роан, были семидесятидюймовый плоский телевизор, темный кожаный диван и несколько кресел.
В целом я могла бы сказать, что дому немного не хватало света, а возможно, и прикосновения женской руки.
Но я не стала бы ничего делать с запахом. Это определенно был дом Роана. В каждой комнате, куда мы заходили, стоял запах дерева с нотками цитруса и морского бриза. Мне хотелось укутаться в этот запах и забрать его с собой.