«Сколько раз вы перерождались?», спросил я. «Все эти жизни вы прожили здесь, в этой среде, то есть на земле или где-то ещё?».
«Нет», ответила она, «не все здесь».
«В каких ещё измерениях или в каких местах вы ещё были?».
«Я не закончила то, что мне нужно сделать здесь. Я не могу двигаться дальше, пока не переживу то, что должна, а я пока не пережила то, что мне положено. Здесь ещё будет много жизней… чтобы выполнить все соглашения и оплатить все долги, которые у меня есть».
«Но вы хорошо продвигаетесь», заметил я.
«Мы все всегда хорошо продвигаемся».
«И всё же, сколько вы жизней прожили на земле?».
«Восемьдесят шесть».
«Восемьдесят шесть?».
«Да».
«И вы помните все эти жизни?».
«Когда это будет нужно, я смогу их вспомнить». Мы вспомнили или фрагменты, или основные части из десяти или двенадцати жизней и в последнее время она вспоминала одни и те же жизни. Очевидно, ей не зачем было вспоминать оставшиеся семьдесят пять или около того. Она действительно очень далеко продвинулась в выздоровлении, хотя и с моей помощью. А её дальнейшее выздоровление с этого момента может не зависеть от воспоминания прошлых жизней. Её выздоровление в будущем возможно и от моей помощи не будет зависеть. И тут она снова зашептала.
«Некоторые люди входят в астрал, с помощью наркотиков, но они не могут понять того, что они переживают, тем не менее им разрешают туда заходить». Я не спрашивал её о наркотиках. Она учила, делилась знаниями, вне зависимости от того, спрашивал я её конкретно об этом или нет.
«Разве вы не можете использовать свои экстрасенсорные способности для самолечения?», спросил я. «Мне кажется, что они все больше и больше развиваются».
«Да», согласилась она. «Это важно, но важно это ни сколько здесь, сколько в других измерениях. Это часть эволюции и роста».
«Важно для вас и для меня?».
«Важно для всех нас», ответила она.
«И как можно развивать эти способности?».
«Вы их развиваете через отношения с людьми. А некоторые с помощью высших сил, которые возвращаются сюда с большими знаниями. Они ищут тех, кому нужно развиваться и помогают им это делать». Она надолго затихла. Покидая состояние повышенной осознанности, она начала вспоминать ещё одну жизнь.
«Я вижу океан. Я вижу дом на побережье, он белый. Корабли пребывают и уходят из порта. Я чувствую запах морской воды».
«Вы находитесь там?».
«Да».
«Какой дом?».
«Маленький. С какой-то башенкой наверху… окна, из которых можно видеть море. Там какой-то телескоп, он из латуни, из дерева и латуни».
«Вы смотрите в этот телескоп?».
«Да, я наблюдаю за кораблями».
«А чем вы занимаетесь?».
«Мы сообщаем о торговых судах, когда они пребывают в порт». Я вспомнил одну её прошлую жизнь, когда она была моряком по имени Кристиан, которого ранили в руку во время морского сражения.
«Вы моряк?», спросил я, чтобы убедиться в этом.
«Я не знаю… возможно».
«Вы можете посмотреть, во что вы одеты?».
«Да. В какую-то белую рубаху, коричневые короткие штаны и туфли с большими пряжками… Я буду моряком позже, а сейчас ещё нет». Она могла заглянуть в свое тогдашнее будущее, однако этот взгляд в будущее заставил её перескочить в то время.
«Мне больно!», она морщилась и корчилась в агонии. «У меня очень болит рука!». Она действительно была Кристианом, и она снова переживала то морское сражение.
«Там был взрыв?».
«Да… пахнет порохом».
«С вами все будет в порядке,» уверил её я, зная каким будет исход.
«Так много людей погибло!». Она всё ещё была взволнована. «Паруса порваны… часть левого борта взорвана». Она осматривала повреждения корабля. «Нам нужно починить паруса. Они должны быть в порядке».
«Вы поправились?», спросил я.
«Да. Очень трудно шить ткань парусов».
«Вы можете работать даже раненой рукой?».
«Нет, но я смотрю за другими… паруса. Они сделаны из холста, какого-то грубого холста, потому их очень трудно шить… Много людей погибло. Сколько боли!». Она поморщилась.
«Что случилось?».
«Рука болит!».
«Заживет ваша рука. Продвиньтесь вперед во времени. Вы снова ходите по морю?».
«Да», она сделала паузу. «Мы в Южном Уэльсе. Мы должны охранять береговую линию».
«А кто на вас нападает?».
«Думаю, что это испанцы… у них большой флот».
«Что дальше?».
«Я просто вижу корабль. Вижу порт. Там много лавок. В некоторых лавках делают свечи. Там есть лавки, в которых они покупают книги».
«Да. А вы когда-нибудь были в книжном магазине?».
«Да. Я очень люблю книги, они чудесны… Я вижу много книг. Красная книга историческая. Там все написано о городах… о землях. Там есть карты. Я очень люблю эти книги… Там есть ещё магазин, торгующий шляпами».
«Там есть место, где вы пьёте?», я вспомнил, как Кристиан рассказывал по эль.
«Да, там много таких лавок есть», ответила она. «Там подают эль… очень темный эль… с каким-то мясом… вроде бараниной и хлеб, очень большую булку. Эль ужасно горький. Я могу его попробовать. У них и вино есть. У них длинные деревянные столы…».
Я решил назвать её по имени и посмотреть на реакцию. «Кристиан», сказал я многозначительно.
Она ответила громко и без колебаний. «Да! Чего вы хотите?».
«Где ваша семья, Кристиан?».
«Они в городе, который находится по соседству с портом, в который мы зашли».
«А кто есть в вашей семье?».
«У меня есть сестра… сестра Мэри».
«А где ваша женщина?».
«У меня её нету. Просто женщина в городе».
«Ничего особенного?».
«Нет, просто женщина… Я вернулся из плавания. Я участвовал во многих сражениях, но остался цел».
«Вы состарились…».
«Да».
«Вы были женаты?».
«Думаю, что да. У меня кольцо».
«А дети у вас есть?».
«Да. Мой сын тоже пойдет в море… Там кольцо, кольцо с ладонью. Эта ладонь что-то держит. Я не могу рассмотреть, что именно. Кольцо в виде ладони, которая что-то сжимает». Кэтрин начала давиться.
«Что-то не так?».
«Люди на корабле заболели… это из-за еды. Мы съели какую-то испорченную пищу, соленую свинину». Она продолжала давиться. Я попросил её перенестись во времени вперед, и она прекратила давиться. Я решил, что нет необходимости в том, что она ещё раз пережила сердечный приступ Кристиана. Она была уже достаточно измучена, и я вывел её из транса.
Глава 14
Три недели прошли, прежде чем мы снова встретились. Моя недолгая болезнь и её отпуск вынудили нас сделать перерыв. Кэтрин в это время продолжала выздоравливать, но в начале приема она казалась тревожной. Она сообщила, что дела у неё идут отлично и самочувствие настолько хорошее, что вряд ли сеансы гипноза могут заставить её почувствовать себя лучше, чем она уже себя чувствует. Она, конечно, была права. При обычных обстоятельствах, я бы несколькими неделями ранее прекратил бы лечение. Мы продолжали только из-за моего интереса к посланиям Наставников и из-за неприятностей, которые ещё присутствовали в её настоящей жизни. Кэтрин практически вылечилась, её воспоминания начали повторяться. Но что, если Наставники хотели мне передать ещё что-то? Как мне было связываться с ними без неё? Я знал, что она продолжит приходить на сеансы, если я буду настаивать, но я не считал себя в праве её принуждать к этому. С некоторой печалью, я согласился с ней. Мы обсуждали события её жизни за последние три недели, но сердцем я был очень далек от этого разговора.
Прошло пять месяцев. Кэтрин продолжала постепенно выздоравливать. Её тревожность и фобии стали минимальными. Качество её жизни и отношений с людьми значительно выросло. Она начала встречаться с другим мужчиной, хотя Стюарт ещё присутствовал в её жизни. Впервые со времен её детства, в её жизни появились радость и счастье. Случайно мы иногда встречались в коридоре или в кафе, но она более не приходила ко мне на прием.
Прошла зима и наступила весна. И тут Кэтрин записалась ко мне на прием. Она рассказала о постоянно повторяющемся сне, в котором производилось какое-то религиозное жертвоприношение с помощью змей в яме. Людей, в том числе и её, сталкивали в эту яму. Она, находясь в этой яме, пыталась карабкаться по песчаной стене, рыла руками песок, а змеи просто лежали у неё под ногами. И в этот момент она просыпалась, а её сердце бешено колотилось.
Не смотря на долгий перерыв, она быстро вошла в состояние глубокого гипнотического транса. И не удивительно, что она тут же оказалась в своей жизни в древности.
«Там, где я нахожусь, очень жарко», начала она. «Я вижу двух черных мужчин, стоящих около каменных стен, которые холодны и влажны. Они в каких-то головных уборах. У них какие-то веревки вокруг правых лодыжек. В эти веревки вплетены бусы и с них свисают кисточки. Они строят амбар их камней и глины и туда складывают пшеницу и какое-то молотое зерно, которое привозят на телегах с железными колесами. На телегах лежат коврики из ткани. Я вижу воду, очень синюю. Кто-то ответственный раздает приказы остальным. Три ступени ведут вниз в амбар. Снаружи стоит статуя бога, у которого голова животного, птицы и тело человека. Это бог времен года. Стены покрыты какой-то смолой, чтобы воздух не проникал в хранилище и зерно не портилось. У меня лицо зудит… я вижу синие бусы в своих волосах. Там ещё вши или мухи из-за них вся голова и руки зудят. Я мажусь чем-то липким, чтобы насекомые меня не беспокоили, это средство пахнет ужасно, сок какого-то дерева».
«Мои волосы заплетены в косы, в которые вплетены бусы и золотые шнурки. Мои волосы иссиня-черные. Я принадлежу к королевской семье. Я пришла туда на праздник, посмотреть помазание жрецов… праздник для богов грядущей уборки урожая. В жертву приносят только животных, не людей. Кровь жертвенных животных стекает с белого постамента в таз… она течет в рот змея. На головах у мужчин маленькие золотые шлемы. Все чернокожие. У нас есть рабы из других стран, из-за моря…».
Она умолкла, мы снова ждали, будто и не прошло несколько месяцев между её визитами. Мне показалось, что она настороженно что-то слушает.