Я спросил её, как называется место, в котором она живет и может ли она увидеть или услышать, какой год. «Я в морском порту, земля уходит в море. Там крепость… и вода. Я вижу хижину… моя мама что-то готовит в глиняном горшке. Меня зовут Иоганн».
Она продвинулась в своих воспоминаниях до момента смерти. В тот момент того сеанса гипноза я все ещё искал в её прошлой жизни какое-то ярко, травматическое событие, которое могло бы избавить её от тех симптомов, которые беспокоили её в настоящей жизни, или хотя бы объяснить их происхождение. Даже если все эти видения были просто её фантазиями, хотя в этом я уверен не был, всё равно она в них верила, и потому в них тоже могли таится причины её проблем. Я некогда встречал людей, которые получили психотравмы во сне. А некоторые не могли вспомнить действительно ли они получили травму в детстве или же все это было только во сне, но важно было то, что последствия этой травмы беспокоили их в зрелом возрасте.
Чего я тогда ещё не осознавал в полной мере, так это того, что ежедневные пусть и мелкие эпизоды психологического давления, вроде критики родителей, наносят человеку не меньшую травму, нежели единичный явный случай получения психологической травмы. Так как подобные разрушительные влияния смешиваются с множеством повседневных событий, их очень трудно вспомнить, и избавиться от них. Ребенок, которого постоянно критикуют может потерять самоуважение и уверенность в себе, точно так же, как и тот, которого очень сильно унизили в один, конкретный ужасный для него день. Так же, и ребенок из нищей семьи, который постоянно испытывает недостаток еды, может получить такую же психологическую травму, как и тот ребенок, который всю жизнь нормально питался, но в результате какой-то катастрофы один раз был близок к голодной смерти. Вскоре я осознал, что ежедневным мелким стрессам нужно уделять не меньшее внимание, чем единичным чрезвычайным тяжело травмирующим событиям.
Кэтрин начала говорить.
«Там лодки, как каноэ, ярко раскрашенные. Территория Провиденса. У нас оружие, копья, пращи, луки со стрелами. Там странные весла на лодках… все должны грести. Мы можем потеряться в темноте, нет света… Там другие лодки (наверное, группа захватчиков). Я боюсь зверей. Мы спим на грязных звериных шкурах. Мы в разведке. У меня смешная обувь, похожая на мешки… перевязанные на лодыжках… сделанные из звериных шкурок». Она сделала долгую паузу. «Мое лицо не из огня. Наши люди убивают других, а я не могу. Я не хочу никого убивать. Мой нож в моей руке».
Вдруг она начала издавать булькающие звуки и задыхаться. Она рассказала, как вражеский боец, зайдя сзади, схватил её за шею и перерезал горло своим ножом. Она увидела лицо своего убийцы перед тем, как умереть. Это был Стюарт. Он выглядел совсем иначе, но она знала, что это он. Иоганн умер, когда ему был двадцать один год. А потом она очнулась паря над своим телом, наблюдая за тем, что происходит внизу. Она поднималась наверх к облакам, растерянная и сбитая с толку. И вскоре она почувствовала себя вытолкнутой из теплого и тесного пространства. Она снова родилась.
«Кто-то держит меня». Шептала она медленно и мечтательно. «Кто-то, кто помог мне родиться. Она одета в зеленое платье и белый передник. У неё белая шляпа с завернутыми назад углами. В комнате веселые окна… разделенные на мелкие квадратики. Здание каменное. У моей мамы длинные темные волосы и она хочет меня подержать. Там радость… грубая ночная рубашка больно трется о мою кожу. Мне хорошо в тепле и на солнце снова… Это… это та же мама, что у меня сейчас!».
Во время прошлого сеанса я попросил Кэтрин пристально наблюдать за значимыми людьми в прошлых жизнях, чтобы она могла опознать их в своей настоящей жизни. Многие писатели, которых я прочитал недавно, полагали, что души перерождаются вместе, группами, снова и снова, чтобы отдать друг другу долги, выучить уроки, отработать свою карму в течении многих жизней.
Пытаясь понять эту странную зрелищную драму, которая незаметно для остального мира разворачивалась в моем тихом, тускло освещенном кабинете, я хотел проверить эту информацию. Я почувствовал необходимость применить научный метод, который я неукоснительно использовал в своих исследованиях в течение последних пятнадцати лет, для оценки этого необычного материала, исходящего из уст Катерины.
Между сеансами у Кэтрин появлялось все больше экстрасенсорных способностей. Она все больше предсказывала разных событий и в итоге все это сбывалось. Даже под гипнозом, она предугадывала каждый мой вопрос, прежде чем я успевал его задать ей. Ей вся чаще снились вещие сны. Как-то, когда её родители пришли к ней в гости, её отец сильно засомневался в том, что такое возможно. Чтобы доказать ему, что она действительно стала ясновидящей, она пригласила его на ипподром. И она несколько раз подряд поставила именно на ту лошадь, которая приходила первой. Её отец был ошеломлен. А после того, как она ему доказала, отдала все выигранные деньги первому попавшемуся на улице бедно одетому прохожему, по пути с ипподрома. Она интуитивно чувствовала, что не имеет права использовать свой дар для своего личного обогащения. Для неё эти способности имели очень большое значение. Она сказала, что весь этот опыт с гипнозом и воспоминаниями прошлых жизней был для неё немного пугающим, но она так довольна теми своим нынешним самочувствием, что ей не терпится продолжить путешествия по своим прошлым жизням. Я был одновременно шокирован и зачарован её паранормальными способностями, особенно меня поразил эпизод на ипподроме. Это уже было вещественное доказательство, ведь не могло же быть совпадением то, что она определяла победителя каждого заезда. Что-то странное происходило в последние несколько недель, и я изо всех сил пытался отстоять свою точку зрения. Я не мог сомневаться в её сверхспособностях, но если они у неё действительно были, то получалось, что эти её воспоминания из прошлых жизней не были фантазиями.
И вот она вернулась к тому воспоминанию, в котором она только родилась, это воспоминание казалось мне наиболее свежим, хотя она не смогла установить год. Её тогда звали Элизабет.
«Я стала старше и со своим братом и двумя сестрами. Я вижу обеденный стол… Там мой отец… это Эдвард, (наш знакомый педиатр решил выступить на бис ещё раз в роли её отца). Мои родители опять дерутся. На обед фасоль с картошкой. Он взбешен из-за того, что еда совсем холодная. Они часто дерутся. Он постоянно пьяный… Он бьет мою маму. (Голос Кэтрин напуганный, и стало заметно, как она вся задрожала). Он толкает детей. Он совсем не такой, каким был раньше, совсем другой человек. Он мне не нравится. Я хочу, чтобы он ушел!». Она говорила так, как говорил бы ребенок.
Я опрашивал Кэтрин совершенно иначе, нежели других пациентов во время сеансов обычной психотерапии. Я действовал скорее, как проводник для Кэтрин, которая пыталась рассмотреть целые жизни за пару часов, в поисках травмирующих событий, которые могли объяснить возникновение негативных симптомов в её настоящей жизни. Обычно терапия проводится более тщательно и подробно. Психотерапевт обращает внимание на каждое выбранное пациентом слово, анализирует его и ищет в нем скрытые значения. Выражение лица, каждое движение тела или перемена голоса все это учитывается и оценивается. Проводится анализ всех эмоциональных реакций. Паттерны поведения кропотливо собираются воедино. Однако с Кэтрин годя пролетали за минуты. Эти сеансы были похожи на полеты на огромной скорости в видеоигре сквозь толпу и попытки вспомнить лица в этой толпе.
Я снова сосредоточился на Кэтрин и попросил её продвинуться вперед во времени.
«Я замужем. В нашем доме одна большая комната. Мой муж блондин. Я его не знаю. (Это значило, что она не знает его в своей нынешней жизни). У нас ещё нет детей… Он очень хорошо ко мне относится. Мы любим друг дуга и мы счастливы». Вероятно, ей удалось вырваться из угнетающей атмосферы, которая царила в доме её родителей. Я спросил её, знает ли она место, в котором она живет. «Беннингтон?» Кэтрин шептала неуверенно. «Я вижу старые книги с забавными обложками. Одна очень большая с ремешком. Это библия. Там большие чудные буквы… Это гэльский язык». И тут она сказала несколько непонятных слов. Были ли они на гэльском языке я не мог определить.
«Мы живем во внутреннем районе страны, море далеко. Страна… Беннингтон? Я вижу ферму со свиньями и ягнятами. Это наша ферма». Она перенеслась вперед во времени. «У нас два сына… Старший женится. Я вижу церковный шпиль… очень старое каменное здание». Внезапно у неё заболела голова и она схватилась за левый висок. Она рассказала, как упала на каменную лестницу, но потом ей стало лучше. Она умерла в кругу своей семьи в очень преклонном возрасте. И опять она вылетела из тела после смерти, но на этот раз она не была растеряна и сбита с толку.
«Я осознаю себя частью яркого света. Это прекрасно! Ты получаешь энергию от этого света». Она отдыхала между двумя жизнями. Несколько минут прошли в тишине. Вдруг она заговорила, но не медленно и шепотом, как обычно в начале, а хрипло и громко, без колебаний, уверенно. «Наша задача — учиться, стать богоподобными с через знания! Мы так мало знаем! Вы здесь, чтобы быть моим учителем. Я должна выучить так много! С помощью знания мы приходим к богу, затем мы можем отдохнуть, а после должны вернуться обратно, чтобы учить других и помогать им».
Я просто лишился дара речи. Это был некий посмертный урок из промежуточного состояния. Что было источником этого поучения? Казалось, что звук исходит не от Кэтрин. Она никогда так не говорила, не использовала такие слова, такую фразеологию, даже тон голоса был совсем не её. В тот момент я не осознавал, что эти слова, хотя и произносит Кэтрин, она не является источником этих мыслей, а просто говорит то, что сказали ей. Позже она рассказала об Учителях, неких высокоразвитых душах, которые в настоящем времени не имели тел, как об источнике этих наставлений. Они могли разговаривать со мной через неё. Не только Кэтрин могла вспоминать свои прошлые жизни, но в тот момент она была каналом передачи знаний извне. Прекрасные знания! Я изо всех сил пытался сохранить свое объективное отношение к происходящему.