У моего отца со здоровьем все было в полном порядке до тех пор, пока он не перенёс очень сильный сердечный приступ в начале семьдесят девятого, в возрасте шестидесяти одного года. Сам приступ он перенес, но стенка его сердца была так повреждена, что восстановлению не подлежала, и через три дня он умер. Это случилось за девять месяцев до того, как Кэтрин в первый раз пришла ко мне на прием. Мой отец был религиозным, но его больше интересовали ритуалы, нежели духовные изыскания. Его иудейское имя Авром подходило ему больше, чем католическое Элвин. Через четыре месяца после его смерти у меня родилась дочка, которую мы с женой назвали Эми в его честь.
И вот в восемьдесят втором году в моем сумеречном кабинете на меня полился каскад из скрытых истин. И я плавал в море духовности и наслаждался водой. По моим рукам бегали мурашки. Кэтрин точно не могла всего этого знать, у неё просто не было возможности это узнать. Иудейское имя моего отца, то, что у меня был сын, который умер в младенчестве от очень редкого заболевания сердца и мои размышления о медицине, наконец смерть моего отца и то, что дочь названа в его честь — все это было так точно и так верно. Эта неискушенная лаборантка была моим проводником в области трансцедентальных знаний. И если она могла озвучить такие истины, то что она могла озвучить ещё? Мне нужно было узнать что-то ещё.
«Кто?» Я ошарашенно залопотал. «Кто тебе все это сказал?».
«Учителя», ответила она шепотом. «Духи Учителей сказали мне все это, они сказали мне, что я прожила восемьдесят шесть физических жизней».
Дыхание Кэтрин замедлилось, и голова перестала мотаться из стороны в сторону. Она замерла и расслабилась. Я хотел продолжать, но после того, что услышал постоянно отвлекался. Действительно ли она прожила восемьдесят шесть жизней? И что за «Учители»? Могут ли нас вести по жизни какие-то бестелесные духи, которые, кажется, обладают великими знаниями? Могут ли быть какие-то ступени на пути к богу? Может ли все это быть реальностью? Мне трудно было во всем этом сомневаться после того, что она мне рассказала, но что-то во мне все ещё сопротивлялось этой вере. Я преодолевал годы альтернативного программирования. Однако в моем сердце, в моей голове и даже в моих кишках была уверенность в том, что все это правда, что она раскрыла мне правду.
А что с моим отцом и сыном? В некотором смысле они были все ещё живы и никогда не умирали. Они говорили со мной спустя годы после того, как их похоронили и предоставили в доказательство этого специфическую информацию. И если все это было правдой, действительно ли душа моего сына была настолько высокоразвитой, как сказала Кэтрин? Действительно ли он согласился родиться и умереть через двадцать три дня, чтобы оплатить кармические долги родителей и показать мне насколько бессильна медицина, чтобы подтолкнуть меня продолжать изучать психиатрию? Я был очень воодушевлен этими мыслями. Под коркой моего холодного разума, вдруг забурлила великая горячая любовь, сильнейшее чувство единения с небесами и землей. Я скучал по моему сыну и отцу и для меня было большой радостью снова услышать что-то о них.
Моя жизнь уже никогда не могла стать прежней. Будто чья-то рука спустилась вниз с небес и навсегда изменила направление моей жизни. Всё, о чем я так внимательно читал со скептической отстраненностью, встало на свои места. Воспоминания Кэтрин были правдой. Моя интуиция относительно реальности её воспоминаний меня не подвела. У меня были факты! У меня были доказательства! Но даже в такой момент радости и озарения, даже в мгновение получения этого мистического опыта, в старой знакомой части моего мозга, любящей логику и сомнения, возникли возражения. А может это все просто экстрасенсорное видение, может это просто навыки в этой области? Действительно, это просто навыки, которые совсем не доказывают возможность реинкарнации и существование Духов Учителей.
На этот раз я был лучше подготовлен к таким сомнениям. Я тут же вспомнил тысячи случаев, описанных в научной литературе о детях, которые говорили на иностранных языках, которые не имели возможности выучить, о родимых пятнах у детей, которые находились на месте смертельных ран в прошлых жизнях, о том, как дети могли найти ценные предметы спрятанные или захороненные в местах где они никогда не бывали ранее и предметы были спрятаны там за сотни или тысячи лет до их рождения. Все это подтверждало то, что Кэтрин действительно вспомнила свои прошлые жизни. Я знал, её характер, знал, кем она была, и кем не могла быть. Нет, на этот раз мой разум не мог меня одурачить. Доказательства были слишком сильными и неопровержимыми. Все это было реально. Она могла это доказывать снова и снова, пока мы продолжали устраивать сеансы гипноза.
В течении прошедших недель я иногда забывал силу и непосредственность этого сеанса. Временами я мог войти в колею повседневной жизни, начинал беспокоиться об обычных вещах. Временами меня начинали одолевать сомнения. Это случалось в те моменты, когда мой разум не был сосредоточен, он будто соскальзывал обратно к привычным моделям поведения, к старым убеждениям и скептицизму. А потом я напоминал себе о том, что все это действительно случилось. Я узнал, насколько трудно быть в чем-то уверенным, если эта уверенность не подкреплена личным опытом. Этот опыт нужно дополнять эмоциональной верой, чтобы добиться полного интеллектуального понимания. Однако влияние опыта со временем всегда в какой-то степени ослабевает.
Сначала я не понимал, почему я начал так сильно меняться. Я знал, что становлюсь более спокойным и терпеливым и окружающие говорили мне, что я выгляжу умиротворенным, отдохнувшим и счастливым. В моей жизни стало больше надежд, больше радости, целеустремленности и удовлетворенности своей жизнью. И тут меня осенило, я заметил, что все меньше и меньше боялся смерти. Я уже не боялся ни своей смерти, ни небытия. У меня пропал страх потерять близких, хотя я бы точно по ним скучал. Как же силен в людях страх смерти! И на что только люди не идут, чтобы забыть об этом страхе — кризис среднего возраста, романы с кем-то помладше, пластические операции, одержимость физической культурой, накопление денег, размножение для сохранения фамилий, стремление помолодеть во что бы то ни стало и так далее. Мы так сильно озабочены тем, что мы когда-то умрем, что порой даже забываем о том, зачем мы живем на самом деле.
Ещё я стал менее навязчивым, уже не пытался постоянно контролировать все вокруг. Я пытался стать менее серьезным, но это мне не так уж и легко давалось. Мне все ещё надо было многому учиться.
Только тогда мой разум наконец допустил возможность того, что воспоминания Кэтрин были реальностью. Невероятные факты о моем отце и сыне невозможно узнать при помощи обычных чувств. Её знания и способности безусловно доказали то, что она экстрасенс. Верить ей имело смысл, но в отношении того, что я читал в популярной литературе я оставался осторожен и скептичен. Кто вообще эти люди, рапортующие об экстрасенсах, жизни после смерти, и прочих паранормальных явлениях? Они вообще обучены научному методу наблюдения и проверки фактов? Не смотря на чудесный и ошеломительный опыт, который я получил благодаря Кэтрин, я знал, что мой, от природы критичный ум, будет продолжать тщательно изучать каждый факт, каждую частичку информации. Я собирался скрупулезно проверять вписывается ли каждая деталь в ту структуру модели мироздания, которая выстраивалась с каждым сеансом. Мне хотелось каждую мелочь рассматривать под микроскопом ученого с каждой стороны. И я уже не мог отрицать, что каркас модели мироздания уже был.
Глава 5
Мы все ещё были на середине сеанса. Кэтрин закончила отдых и начала рассказывать о зеленых статуях перед храмом. Я очнулся от своих размышлений и начал слушать. Она находилась в древности, где-то в Азии, но мысленно я все ещё был с Учителями. Невероятно, подумал я про себя, она рассказывает мне о своих прошлых жизнях, о реинкарнации, но после посланий от Учителей, все это уже не так захватывало. Однако я уже понимал, что ей нужно вспомнить всю прошедшую жизнь перед тем, вспомнить о том, как она покинула тело после смерти и вошла в состояние между жизнями. Она не могла попасть в это состояние сразу, минуя воспоминание о прошлых жизнях, а получить послание от Учителей можно было только в этом состоянии.
«Зеленые статуи перед большим зданием храма», шептала она нежно, «здание с шпилями и коричневыми шарами. Там семнадцать ступенек спереди, и потом я увидела комнату, когда поднялась наверх. там курятся благовония, все босые, и их головы побриты. У них круглые лица, карие глаза, и темная кожа. Я повредила ногу и пришла туда, чтобы мне там помогли. Моя стопа распухла, и я не могу на неё встать, в ней что-то застряло. Они прикладывают к моей ступне листья… странные листья… Таннис? (Танин или дубильная кислота, которая содержится в коре, древесине, корнях, плодах и листьях многих растений с древних времен используется, как лекарство из-за своих кровоостанавливающих и вяжущих свойств). Сначала мою стопу очистили, это ритуал перед богами. В моей ступне какой-то яд. У меня даже колено опухло и вообще вся нога отяжелела и на ней полосы (заражение крови?). Они прокололи отверстие к стопе и приложили к ней что-то очень горячее».
Кэтрин корчилась от боли, а потом её тошнило от очень горького зелья, которое ей дали выпить. Это зелье было приготовлено из каких-то желтых листьев. Она поправилась, но кости стопы и всей ноги уже не были прежними. Я попросил её побыстрее промотать воспоминания о той жизни вперед. Она видела в той жизни только нищету и уныние. Она вместе с её семьей жила в маленькой однокомнатной лачуге, в которой не было даже стола. Они питались в основном какой-то кашей из риса, но еды им всегда не хватало, они вечно были голодные. Она так и не вырвалась из этой голодной нищеты, быстро состарилась и умерла. Я ждал, но увидел, что Кэтрин совсем вымоталась. Перед тем, как я её разбудил, она успела мне сказать, что Роберту Джарроду нужна моя помощь. Кто это такой я не знал, и тем более, не знал, как я могу ему помочь.