Несколько минут, опустившись на колени, она копалась в корзине, затем достала пиво, открыла и протянула Найджелу. Очистив два сваренных вкрутую яйца, аккуратно намазала масло на две булочки. Так же она нашла столовые приборы и тарелки, завернутые в льняные салфетки, бокалы и бутылку местного белого вина «Доул» в сумке-холодильнике. В одном контейнере обнаружился паштет, во втором ветчина и салат из томатов в третьем, а также сыр, фрукты и две маленькие шоколадки «Линд».
— Думаю, с голоду мы не умрем! — сказала Энни и принялась готовить тарелку для мужа. К ее удивлению, он ничего ей не ответил. Подняв глаза, она сразу поняла причину. На озеро опускался туман, отчего пейзаж стал казаться призрачным. Энни покрутила головой — туман был везде, зыбкий, полупрозрачный, еще не набравший плотность. Все же ей с трудом удалось разглядеть берег и очертания Монтрё.
— Но ведь прогноз был благоприятным, Найджел. Верно?
— Так сказал консьерж, и в Интернете я прочитал то же самое. Может, это временная полуденная дымка?
— Такое марево бывает на море.
— Но мы на озере, а не на море, дорогая.
— Помнишь, та пара вчера предупреждала, что здесь часто случается подобное? Может быть, нам лучше скорее плыть обратно, пока различим берег? Как ты думаешь?
Он ткнул яйцо в кучку соли, а потом и перца на тарелке и принялся медленно жевать.
— Думаю, это мудрое решение. Будет лучше завести двигатель, кстати, возможно, у самого берега и нет тумана.
— Я сложу еду в корзину.
Найджел встал с места, и лодку резко качнуло. Он стал пробираться к корме. С каждой секундой туман становился все плотнее. Температура упала, казалось, на целых двадцать градусов. Мгновенно. Теперь Энни ничего не видела — вокруг была лишь белая дымка; у нее закружилась голова от мысли, что сориентироваться в пространстве уже невозможно. Она видела только Найджела, и то смутно, а он был всего в десяти футах от нее. А берег совсем не виден. Ни с какой стороны.
— Мне это не нравится, — пробормотала Энни.
Температура продолжала падать. Внезапно издалека донеслось: бам, бам, бам, бам.
Звук приближался с каждой секундой.
Бам, бам, бам.
Вокруг нее закружил вихрь ледяного воздуха.
Гул мощного двигателя оглушил ее, затем послышался ритмичный всплеск воды.
— Найджел! — что есть сил закричала она. — Найджел, умоляю, скорее заводи двигатель.
— Я пытаюсь, только вот не пойму, в каком положении должна быть эта красная кнопка.
Теперь Энни отчетливо слышала «тук, тук, тук» — Найджел дергал за шнур, но мотор не заводился. Он попытался снова.
Звук «бам, бам, бам» неумолимо приближался, громкий и устрашающий. Рев мотора заполнял все вокруг.
Ледяной воздух сковывал движения. Лодка дико раскачивалась из стороны в сторону; Энни мешали волосы, намокшие и прилипшие к лицу. Воды за бортом рвалась вверх и пузырилась, словно из глубин на поверхность поднималось чудовище. Внезапно тень размером с высотный дом выплыла из тумана.
— НАЙДЖЕЛ! — закричала Энни.
Через секунду она была в воде, в огромной воронке, которая затягивала ее все глубже вниз.
Англичанин в строгом костюме и темном клубном галстуке в сопровождении офицера полиции сухо поздоровался с убитым горем мужчиной лет шестидесяти, прибывшим на самолете в аэропорт Женевы.
— Мистер Дональдсон?
— Да.
— Я Гэвин Пирсон, британский консул, а это Дидье Мотт из полиции Женевского кантона. Мне очень жаль, что это случилось с вашей дочерью, сэр.
Майкл Дональдсон поблагодарил за соболезнования, старательно сдерживая слезы, и пожал руку обоим джентльменам.
— Такая трагедия, да еще во время отдыха, — с сочувствием произнес инспектор Мотт.
— Вы хотели бы прежде поесть или выпить что-то, может, отдохнуть, мистер Дональдсон? — предупредительно осведомился консул.
— Нет, благодарю. Проедем сразу в морг и скорее со всем покончим.
За всю дорогу они обменялись лишь парой слов. Мистер Дональдсон сидел на заднем сиденье, не обращая внимания на мелькавший за окном пейзаж.
— А мой зять, Найджел? — неожиданно спросил он. — Вам так и… так и не удалось найти… его тело?
Инспектор Мотт, сидевший за рулем полицейской машины, ответил ему на ломаном английском:
— Водолазы исследуют место, где произошел несчастный случай, но там очень много — как вы называете?.. — течений, озеро в этой части очень глубокое. Может потребоваться время. Мы ищем везде, под водой и с воздуха.
Дальше они ехали в полной тишине. Отец Энни поднял голову, мельком взглянул на простиравшееся по правой стороне озеро с несколькими судами разного размера, собранными в одном месте ближе к центру, и кружащим над ними вертолетом и поспешно отвел взгляд. Он даже не заметил, что они подъехали к моргу. Мужчина распахнул перед ним дверь — он даже не осознал, который из двоих сопровождающих, — он двигался автоматически, будто в состоянии транса. Он здесь для того, чтобы опознать тело дочери, и не представляет, как вести себя в такой ситуации.
Словно почувствовав его внутреннюю дрожь, консул положил руку ему на плечо:
— Мистер Дональдсон, вы уверены, что хотите увидеть ее тело? Мы могли бы изменить процедуру, вы опознаете ее личные вещи, например обручальное кольцо, предметы одежды, мы даже можем сделать экспертизу ДНК, если пожелаете.
— Я должен ее увидеть. Я хочу в последний раз увидеть мою девочку.
— Разумеется, сэр.
— Только у меня вопрос: я не совсем понимаю, как произошел несчастный случай? Британская полиция сообщила нам с женой лишь в общих чертах. Они отплыли на лодке довольно далеко от берега, погода была плохая, так? Но на моего зятя это совсем не похоже, он был очень осторожным человеком. Я сказал «был», а ведь… он, возможно, еще жив…
— Прошло два дня, я думаю, мы бы уже нашли его, останься он в живых, — сказал инспектор.
— Судя по всему, ваша дочь Энни и ее муж Найджел арендовали небольшую лодку с подвесным мотором и отправились на прогулку по озеру, взяв корзину для пикника, приготовленную отелем, — объяснил консул. — Прогноз был благоприятный, но так случается в местах, где большой водоем окружен горами, все может измениться очень быстро. Туман опустился неожиданно, никто не мог этого предугадать, мне жаль, но это трагическое стечение обстоятельств. Паром не увидел маленькую лодку. Капитан уже арестован.
— Но это их не вернет, — с грустью произнес отец Энни.
— Мне жаль, сэр, — продолжал консул. — Мне правда очень жаль, и я искренне хотел бы вам помочь…
— Вы можете кое-что сделать, — перебил его мистер Дональдсон. — Скажите, моя дочь очень мучилась? Я не представляю, каково это — утонуть…
— Я могу вас успокоить, — заверил его консул. — Я говорил с патологоанатомом. Ваша дочь не утонула, смерть была мгновенной.
— Почему вы так уверены? — спросил Дональдсон, глядя на мужчину с подозрением.
— Ну, мне бы хотелось избавить вас от подробностей.
— Мне нужно знать. Я обязан успокоить жену хотя бы тем, что наша девочка не страдала.
Консул посмотрел на него с сомнением, затем повернулся к офицеру, будто прося помощи. Мотт застыл в вежливом молчании.
— Вы сказали, она не утонула, — настаивал отец Энни. — Ее ударило по голове?
— Нет, травмы головы не было. Понимаете, ведь лодка столкнулась с паромом… и вашу дочь… разрубило пополам лопастью винта.
Рождественская традиция
Сьюзен достала из ящика комода черное шелковое боди, отделанное кружевом, пролежавшее там, чистым и аккуратно сложенным, последние двенадцать месяцев. Ткань ласкала руки, и она поразилась тому, какими грубыми казались в сравнении с ней ее пальцы и как белье подчеркнуло усталость на отражавшемся в зеркале лице.
Ей стало страшно оттого, что Тони не вернется сегодня, а она представить не могла Рождество без него.
До этого они всегда были на Рождество вместе, но в этом году традиция будет нарушена, и от этого ее охватывал ужас.
Ей тридцать три, и она становится все старше. «Идут годы, растет страх», — подумала она, отодвинула штору и посмотрела сквозь отражение лица на светящиеся гирлянды на деревьях. Обрывки тумана и капли дождя кружились в свете фонарей, словно рой мошек. На ресницах застыла слезинка.
Она подняла голову, задаваясь вопросом, там ли он сейчас, за этими плотными облаками? Порой она видела в ночном небе вспыхивающие рядом со звездами сигнальные огни и думала, что это возвращается он. Облака испугали ее, заставили вспомнить прошлое. Она гнала эти воспоминания. Сегодня канун Рождества, а он всегда в этот вечер к ней возвращался.
Она не получила от него ни одного сообщения, впрочем, в этом не было ничего необычного. В такие моменты она понимала, что чувствуют жены и подруги заложников, не имеющие возможности ни услышать голос, ни получить весть; но Тони не был в плену, в такой ситуации он мог оказаться лишь ведомый страстью. Он был одним из тех импульсивных и непредсказуемых мужчин, неугомонных авантюристов, окруженных ореолом жизнелюбия, которых женщины находят весьма привлекательными. Она не раз замечала, как на него смотрят дамы на вечеринках.
Однако он клялся, что никогда ей не изменял. До недавнего времени Сьюзен ему верила. Друзья убеждали ее скорее забыть, жить дальше, и его долгое молчание, и ее предчувствие скорого расставания говорили о том же.
Стюардесс даже для небольшой частной компании отбирают очень тщательно по внешним признакам. Тони летал с ними по всему миру. Трудно поверить, что ему всякий раз удавалось устоять перед соблазном.
Пусть так, но она продолжала надеяться и приготовила постель, распустила длинные темные волосы, потому что ему нравилось, когда они лежали именно так, выбрала аромат его любимых духов, нанесла увлажняющий крем на руки и провела по ногам, наслаждаясь идеальной гладкостью кожи. Сняв одежду, она поежилась от холода, охватившего обнаженное тело, и надела белье, которое он подарил ей на Рождество пять лет назад — с тех пор стало традицией надевать его в канун Рождества.