– Позвольте предложить вам наше фирменное блюдо – Пуляр дива! Нежнейший молодой цыпленок, нафаршированный рисом, трюфелями и гусиной печенкой, нашпигованный специями, под превосходным соусом из сладкого перца! К этому восхитительному блюду – великолепное «Шато Грийе».
– Да вы шутите! – воскликнул Ричард.
– Это вино никогда не выходит за пределы планеты Земля! – торжественно заверил хозяин. – Оно редко попадает даже за пределы Франции. Попробуйте, мсье, и ваш желудок скажет вам, что вы почили и душа ваша отправилась на небеса.
Хозяин снова стремительно исчез.
Стейн открыл рот от изумления.
– Мой цыпленок был чертовски неплох на вкус, – заметил он, – но запивал я его пивом «Тюборг».
– Каждому свое, – ответил Ричард после долгой паузы, во время которой он воздал должное фирменному блюду, смакуя великолепное вино. Смахнув с усов остатки розового соуса, он спросил:
– Знаешь ли ты кого-нибудь по ту сторону врат времени, кто разбирается в виноделии и сможет нам помочь раздобыть приличную выпивку?
Глаза Стейна сузились.
– Откуда тебе известно, что я собираюсь туда?
– Потому что ты не очень похож на колониста из внеземного поселения, который прибыл на Землю навестить добрую Старую Родину. А ты задумывался над тем, где раздобыть пойло, когда тебе захочется выпить там, в плиоцене?
– Мне и в голову не приходило!
– А мне приходило. Я помешан на вине. Насколько мог быть помешан, пока меня носило по всему Млечному Пути. Я был капитаном космического корабля. И потерпел крушение. Но хватит, не хочу говорить об этом. Можешь называть меня Ричардом. Не Рик, не Дик – Ричард.
– Стейни.
Огромный бурильщик с минуту помолчал.
– В той кипе всякой всячины об Изгнании, которую они мне прислали, говорилось, что с помощью обучения во сне вас могут научить любой несложной технологии, которой вы хотели бы овладеть перед тем, как отправиться в плиоцен. Не помню, какие именно технологии значились в их списке, но держу пари, что научиться гнать самогон совсем несложно. Его можно гнать из всего. Единственная хитрость – холодильник, но змеевик легко изготовить из омедненной декамольной пленки. Даже если они не разрешат взять ее с собой, ты легко можешь запрятать ее в дупле зуба. Вот с вином у тебя будут проблемы. Тут ведь нужны и особые сорта винограда и все такое, не так ли?
– Виноделы – великие домоседы, – мрачно произнес Ричард, глядя на свет сквозь бокал «Грийе». – К тому же в плиоцене и почва, должно быть, другая. Но все равно нужно прихватить с собой что-нибудь. Например, отростки виноградной лозы, определенные культуры дрожжей. Иначе придется довольствоваться вместо вина какой-нибудь мышиной мочой. Еще нужно знать, как делать бутылочки различных фасонов. Чем люди пользовались до того, как изобрели стекло и пластмассу?
– Глиняными кувшинами и кружками? – неуверенно спросил Стейн.
– Правильно, керамикой. И еще я думаю, что если кожу хорошенько вымочить в воде, то из нее можно будет делать бутылки. Нет, ты только послушай, что я несу! Капитан космического корабля лелеет планы, как стать давильщиком винограда!
– А мог бы ты раздобыть рецепт аквавита? – завистливо спросил Стейн. – Это чистый спирт, настоянный на семенах тмина, – самый чуток семян, и порядок! Я закуплю у тебя весь аквавит, который ты сможешь изготовить.
Стейн подкрепился изрядным глотком пива и продолжал:
– Впрочем, что я говорю. Куплю. Обменяю на что-нибудь. Понимаешь, бартер?.. Вот дьявол! Как, по-твоему, есть в плиоцене хотя бы какая-то цивилизация?
– Должна быть. Ведь люди живут там уже без малого семьдесят лет.
– Это еще ничего не значит, – с сомнением покачал головой Стейн.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – ухмыльнулся Ричард. – Все зависит от того, чем занимались на протяжении семидесяти лет все эти чокнутые, которые отправились в плиоцен до нас. Создавали рай земной или ловили мух и выпускали друг другу кишки.
Снова откуда ни возьмись появился хозяин кафе, бережно, словно младенца, неся в руках старую, покрытую толстым слоем пыли бутылку вина.
– Вот достойное завершение вашего ужина, мсье! Правда, обойдется вам это недешево. «Шато д'Икем» 83-го года, знаменитый утерянный урожай винограда, ровесник Метапсихического восстания.
Лицо Ричарда внезапно преобразилось. Он с почтением разглядывал слегка обтрепавшуюся по краям этикетку.
– Неужели оно еще живо?
– На все воля Божия, – пожал плечами владелец кафе. – Четыре с половиной килобакса за бутылку.
Стейн разинул рот. Ричард кивнул, и хозяин принялся откупоривать бутылку.
– Послушай, Ричард, можно я попробую глоточек? Если хочешь, я могу заплатить. Мне никогда не доводилось пробовать ничего, что стоило бы так дорого.
– Хозяин! Три бокала! Мы выпьем все вместе! У меня есть тост!
Хозяин с надеждой понюхал извлеченную из бутылки пробку, и лицо его расплылось в блаженной улыбке. Затем он разлил вино по бокалам. Золотисто-коричневая жидкость сверкала при свете фонаря, как топаз.
Ричард поднял свой бокал:
Целует страстно муж жену,
А мотылек – весь сад.
Бокал подставил рту вино,
А я вам всем – свой зад.
Бывший капитан космического корабля и владелец кафе, закрыв глаза, медленно дегустировали вино. Стейн залпом выпил свой бокал, ухмыльнулся и заметил:
– Ничего. Отдает цветами! Только градусов маловато.
Ричард страдальчески поморщился и сказал, обращаясь к хозяину кафе:
– Принесите моему приятелю добрую порцию одеви. Тебе понравится, Стейни! Это вроде аквавита, только без тмина… А вы и я, дорогой хозяин, будем ублажать гортань божественным нектаром.
Сидя в тот вечер в кафе, Форхес и Ольсон рассказали друг другу исправленные и отредактированные версии печальных историй своей жизни, а хозяин кафе сочувственно вздыхал и то и дело наполнял свой бокал. Потребовалась еще одна бутылка «Икема», потом еще одна. Стейн застенчиво поведал Ричарду и хозяину кафе о подарках, которые на прощанье преподнесла ему Джорджина. Его новые друзья потребовали, чтобы он продемонстрировал подарки. Стейн вышел в темноту, извлек вещи из своего летательного аппарата, припаркованного на стоянке, и вернулся в кафе, облаченный в килт из волчьей шкуры, с широким кожаным воротником и поясом, украшенным золотом и янтарем, в бронзовом шлеме викингов и с огромной стальной секирой.
Ричард протянул новоявленному викингу остатки «Шато д'Икема», которые тот допил прямо из бутылки.
– Джорджина говорила, – заметил Стейн, – что рога на шлемах викинги носили только на торжественных церемониях, а в битвах обходились без рогов. Поэтому рога сделаны съемными.
Ричард засмеялся:
– Очень идет, Стейни, бродяга! Тебе идет необыкновенно! Покажись в этом наряде всяким там мастодонтам и динозаврам. Они как взглянут на тебя, так тут же умрут от зависти.
Выражение лица Ричарда изменилось:
– И почему я не догадался захватить с собой какой-нибудь костюм? Каждому, кто отправляется в прошлое, костюм просто необходим. И как я раньше до этого не допер? А теперь мне придется пройти сквозь врата времени в затрапезном костюме! Дурак ты, Форхес, старый голландский болван!
– Не печалься, Ричард, – взмолился владелец кафе. – Грусть портит прекрасный ужин и великолепное вино.
Его глазки-бусинки загорелись пьяным энтузиазмом:
– Придумал! Я знаю одного парня в Лионе, который работает в костюмерной оперного театра. Иногда он заглядывает ко мне поесть настоящий штруперусс. Так вот, этот самый парень просто с ума сходит от одного вина, а у меня его столько, что хватит на дюжину таких, как он. Пойдешь к нему, Ричард, и получишь любой костюм, который тебе понравится, понял? Сейчас не поздно, и парень еще не лег спать. Что ты на это скажешь?
Стейн хлопнул своего нового приятеля по спине, и Форхес ткнулся в стойку бара.
– Давай, Ричард! Чего тут раздумывать!
– А я сейчас позвоню парню, – подхватил владелец кафе, – и он встретит вас на пороге оперного театра.
Сказано – сделано. И вскоре Стейн пилотировал «яйцо» с упившимся почти до потери сознания Ричардом и ящиком «Шато Мутон-Ротшильд» 93-го года, держа курс на проспект Лафайетта в спящем Лионе, где юркая фигурка указала им путь к подземной стоянке, а затем проводила по лабиринту переулков, улочек и закоулков к служебному входу в оперный театр и провела в костюмерную.
– Вот тот! – сказал наконец Ричард, указывая пальцем.
– Ах, зо! Дер флигенде холлендер! Летучий голландец! – произнес костюмер. – Никогда бы не подумал, что этот костюм дожидается вас!
Он помог Ричарду облачиться в костюм XVII века: черный бархатный камзол с обшлагами, отороченными кружевами, и белым кружевным воротником, ботфорты с отворотами, короткую накидку и широкополую шляпу с черным пером.
– Превосходно! – Стейн с чувством хлопнул Ричарда по спине. – В этом костюме ты просто вылитый пират. Значит, в глубине души ты именно такой, да? Настоящий Черная Борода!
– Черные Усы, – возразил Форхес. Силы окончательно покинули его, он чувствовал себя усталым и наконец полностью отключился.
Стейн расплатился с костюмером, и они вернулись в кафе, в котором все огни уже были потушены, перенесли багаж Ричарда из взятого им напрокат «яйца» и полетели в «Приют у врат». К тому моменту, когда они добрались до пансиона, Ричард пришел в себя.
– Выпьем еще? – предложил Стейн. – Попробуй моего пойла – оудиви, или как там оно называется.
Ричард глотнул чистого спирта:
– Букет слабоват, но крепость что надо!
Распевая во все горло, двое гуляк прошли через розарий и забарабанили в дверь гостиницы древком секиры Стейна.
Никто из прислуги не выказал особого удивления. Они привыкли, что клиенты пребывают в состоянии более или менее сильного подпития. Шесть здоровенных служащих позаботились о Викинге и о Черных Усах, и вскоре те храпели на белоснежных простынях, пахнувших лавандой.
ГЛАВА 12
Фелиция Лендри и психосоциальный советник через вымощенный плитками двор вошли в служебный кабинет советника. Комната была точной копией кельи настоятельницы монастыря XV века.