Она процедила сквозь зубы:
— Тогда скоро будет кончено и с тобой, еще никто не смел...
Она резко повернулась и ушла. Потом некоторое время спустя Вольф увидел ее, разговаривающую с принцем Паламброном, затем оба удалились в полумрак переходов.
В первое мгновение он собирался вернуть их. Ведь они, в сущности, дезертировали со своих постов. Опасность нападения нечидлоров, похоже, миновала, но если ртутный ливень усилится, то капли ртути могут серьезно повредить или даже разрушить остров.
Вольф пожал плечами и отвернулся. В конце концов, его никто не выбирал командиром. Властелины согласились сотрудничать лишь формально, а о мерах наказания вообще не было сказано ни слова. Кроме того, любую попытку с его стороны остановить парочку, все расценили бы как проявление ревности. И нельзя сказать, что подобное объяснение не было лишено оснований. Ему действительно стало больно, когда Вала ушла с другим мужчиной; очевидно, что она все еще нравилась ему. Что делать, если эхо чувств, которые он питал к ней более пятисот лет назад, все еще сохранялось в его сердце, и даже предательство не стерло воспоминаний?
Вольф осведомился у Лугарна:
— Как долго длится такой ливень?
— Около получаса, — ответил вождь. — Капли проносятся вместе с черной кометой. Мы называем их смехом Уризена. Только Уризен, жестокий и кровожадный, мог создать такую напасть. Он наслаждается страданиями своего народа.
Лугарн относился к Уризену иначе, чем Властелины. За многие тысячелетия, которые потомки Властелинов провели на этом острове из-за попавших в ловушку предков, имя Уризена стало олицетворять злобное божество в пантеоне абуталов.
Послышался грохот, и Вольф на мгновение испугался, решив, что лопнул газовый пузырь на заднем конце острова. Однако скоро выяснилось, что это взорвалось гнездо нечидлоров. Оно попало под концентрированный поток капель — несущие пузыри стали один за другим выходить из строя. Наконец цепная реакция охватила весь сфероид, и он разлетелся на куски.
Вольф подошел к Теотормону, сидящему в углу на корточках, и попытался заговорить с ним. Брат бросил на него взгляд, полный ненависти и страданий, несколько минут оба молчали. Наконец Теотормон беспокойно заерзал и произнес:
— Отец говорил мне, что его крепость находится на планете Аппирмаздум. Вокруг нее вращаются четыре планеты, каждая из которых примерно такого же размера, как эта. И все удалены от Аппирмаздума не более чем на двадцать тысяч миль. Планеты не новые, отец создал их, как серию, примерно пятнадцать тысяч лет назад, но держал закрытыми, их врата действовали лишь тогда, когда через них проходил отец, потому они не поддавались обнаружению.
— Так вот почему я тоже видел три планеты, — сказал Вольф. — Они располагаются квадратом, и одна скрыта Аппирмаздумом.
Его не интересовало, каким образом тела таких больших размеров удерживаются в сравнительной близости и, тем не менее, остаются в стороне от исхоженных путей — наука Властелинов была вне его понимания. Они унаследовали и использовали силы, но принципов их действия уже не понимали.
Недостаток знаний делал Властелинов уязвимыми. У каждого из них имелось множество машин и механизмов, но если что-нибудь ломалось, терялось или было украдено, Властелину ничего не оставалось, как похитить подобную вещь у соседа, если у того имелся аналог. Поэтому оборонительные сооружения, какими бы неприступными они ни казались, всегда имели бреши. Но обнаружить их можно, только непрестанно нападая. Так что, несмотря на беспомощность группы в данный момент, Вольф не терял надежду на победу.
Ожидая, пока прекратится ртутный ливень, он размышлял. Из уголка мозга его всплывала мысль, уже давно беспокоившая его и не имеющая, казалось бы, никакого отношения к происходящим событиям. Подсознательно он продолжал тревожиться о Хрисеиде, помочь которой в данный момент ничем не мог.
Имена отца, братьев и сестер, кузенов не переставали удивлять Вольфа с тех пор, как он восстановил в памяти свою жизнь Джадавина, Властелина мира Тнерса.
Уризен, Вала, Лувах, Анана, Теотормон, Паламброн, Энион, Аристон, Тармас, Ринтрах — именно под этими именами упоминал Уильям Блейк в своих символических и дидактических произведениях Властелинов и таинственных космогонов. Это не могло быть простым совпадением, Вольф был убежден в этом. Но как прознал про них английский поэт-мистик? Встретил ли он какого-нибудь изгнанного Властелина, скитающегося по Земле, и тот по неизвестной причине поведал о своих собратьях землянину? Может ли быть, что Блейк использовал некоторые эпизоды из жизни Властелинов как основу своих апокалиптических стихов? Хотя, конечно, он сильно исказил слышанные истории.
Когда-нибудь, если он выберется из этой ловушки, надо будет поискать поэта на Земле, а также порасспрашивать тех Властелинов, которые согласятся побеседовать.
Ртутный град прекратился. Выждав для полной уверенности еще полчаса, островитяне вернулись на главную палубу. Глазам их предстало печальное зрелище: настил был сожжен и исковеркан, стены — испещрены пробоинами настолько, что корни и листья превратились в лохмотья. Особенно сильно пострадала гондола: от нее остались одни обломки. Всю палубу усеивали капли ртути.
Теотормон произнес:
— Ртутный ливень нельзя сравнивать с метеоритным. Капли летят всего лишь сотню миль в час, когда входят в атмосферу, и, прежде чем достигнут поверхности, еще больше снижают скорость и распадаются на брызги. И все же...
Он махнул ластом, указывая на причиненный ущерб.
Вольф посмотрел вокруг. Уцелевшие гнезда медленно удалялись. У крылатых людей хватало своих забот, им было не до атаки.
Лишившиеся крова нечидлоры так перегрузили один из сфероидов, что он заметно терял высоту.
Лугарн был мрачен. Огромные потери среди островитян сильно затруднят маневрирование и сделают невозможным защиту острова в случае следующего нападения. Племя останется беззащитным до тех пор, пока не подрастут дети. Однако не было никакой надежды, что за весь этот долгий срок не произойдет ни одного столкновения.
— Мой народ обречен, — сказал Лугарн.
— Положение серьезное, — согласился Вольф. — Но в конце концов, вам же не обязательно затевать бой с каждой встречной Абутой или островом на поверхности океана. Вы как-то говорили мне, что единственным поводом битвы между племенами абуталов служит сближение их островов. Так избегайте этого, а нечидлоры встречаются редко. Ведь вы, если не ошибаюсь, натолкнулись на такое же большое гнездовье пятнадцать лет назад.
— Что? Уклоняться от сражений?! — воскликнул Лугарн. Он удивления у него отвисла челюсть. — Ну, знаете... такое даже в голове не укладывается. Ведь мы прослывем трусами, а наши имена станут оскорбительными словами в устах врага.
— Вздор, — возразил Роберт. — Как они разглядят вас, если вы не дадите им приблизиться, раз вы не можете отказаться от своих предрассудков.
И Вольф вместе с другими принялся расчищать остров. Мертвых и раненых нечидлоров выбросили за борт. Павшим в сражении абуталам устроили похоронную церемонию. Погребальный обряд совершил Лугарн, так как колдуну в стычке разбили голову. Тела погибших столкнули за борт, и их приняло море.
Днем и ночью остров медленно двигался по ветру. Долгими часами Вольф глядел на огромную сферу Аппирмаздума. До нее было две тысячи миль — так близко и в то же время недосягаемо. С таким же успехом она могла находиться и за миллион миль. Неужели нельзя отыскать способ попасть туда? В голове у Роберта мелькнула идея — идея столь сумасшедшая, что он сам посмеялся над собой. И все же, будь под рукой необходимые материалы, план можно было бы претворить в жизнь.
Абута пролетала над полярной областью, поверхность которой не отличалась от других районов планеты. Дважды на горизонте появлялись вражеские острова. Но как только они меняли курс на сближение с абутой, Лугарн печально приказывал спасаться бегством. Клапаны по бокам острова регулировались так, чтобы придать ему боковое ускорение, и расстояние между летающими островами сохранялось неизменным. Через некоторое время противник прекращал преследование, не рискуя больше использовать газ из пузырей. Лугарн объяснил, что маневры абуталов при столкновении продолжаются иногда до пяти дней.
— Никогда не встречал людей, которые бы так стремились умереть, — откровенно признался Вольф.
Однажды, когда уже всем Властелинам казалось, что они будут вечно лететь над бескрайними просторами океана, раздался крик впереди стоящего. Все сбежались на крик.
— Мать всех островов! — кричал он. — Как раз впереди! Мать Островов!
По сравнению с Матерью Островов ее дети выглядели действительно небольшими. С высоты трех тысяч футов Вольф не мог окинуть плывущую массу от берега до берега одним взглядом. Остров был около двадцати миль в ширину и около тридцати в длину. Все на свете относительно, и Мать Островов была на этой планете почти континентом.
Побережье изрезали заливы и бухты, в низинах виднелись озера морской воды. Некий катаклизм, возможно, столкновение с другими островами, сморщили часть острова, образовав горы. И именно на вершине одной из них Вольф увидел врата.
Шестиугольных сооружений из светящегося материала было два, и каждое по величине равнялось газовой камере цеппелина.
Роберт поспешил объяснить новость Лугарну. Вождь уже знал о вратах и выкрикивал приказы. Он давно пообещал Вольфу выполнить соглашение, когда найдутся врата; Вольф с лучеметом и Властелины смогут покинуть Абуту.
Следовало торопиться и снизить летающий остров так, чтобы он пролетел над Мицой, Матерью Островов, на желаемой высоте, прежде чем отправиться дальше. Поэтому Властелины, не мешкая, спустились на нижнюю палубу, где для них уже приготовили упряжки на пузырях для спуска. Они застегнули пояса вокруг плеч, груди и ног и пошли к отверстию. Лугарн и абуталы, пришедшие проводить гостей, стояли вокруг. Из всех Властелинов они попрощались только с Вольфом и Лувахом, расцелов