Кикаха не собирался сдаваться, хотя настолько устал, что почти ничего не чувствовал. Он вяло раздумывал, но вдруг услышал стук копыт и хриплое дыхание за спиной. Он бросился вперед и в сторону, надеясь уклониться от нападения неведомого врага.
Копье пролетело мимо, а затем свалилось на траву. Позади раздался рев разочарования. Кикаха резко обернулся и увидел несущегося к нему полуконя, который был тяжело ранен. Его задняя часть обгорела, хвост наполовину обуглился, а задние ноги едва могли двигаться, но кентавр твердо решил, что перед смертью достанет Кикаху. В левой руке он держал тяжелый длинный нож.
Кикаха подбежал к копью, схватил его и метнул в нападавшего. Кентавр в отчаянии заорал и попытался уклониться. Из-за покалеченных ног он двигался недостаточно быстро и получил копье в свой человеческий торс — Кикаха выстрелил в выступавший орган мехов ниже груди. Полуконь упал, потом с трудом поднялся на передние ноги, а задние отказывались двигаться. Правой рукой он вырвал из груди копье, повернул его и, не обращая внимания на хлынувшую фонтаном кровь, снова бросил его. Это оказалось неожиданностью для Кикахи, который бежал навстречу своему противнику, чтобы вогнать копье поглубже и таким образом прикончить полуконя.
Но рука умирающего ослабла; копье, покинув его руку, пролетело несколько футов и вонзилось в землю у ног Кикахи. Полуконь издал крик глубокого отчаяния. Наверное, он надеялся, что прославится в песнях в этом мире и займет высокое положение в совете умерших. Но теперь он знал, что если кто-то из полуконей и убьет когда-нибудь Кикаху, то слава достанется кому-то другому.
Кентавр упал на бок, выронив нож. Его передние ноги несколько раз дернулись, огромное свирепое лицо обмякло, а черные глаза с укором уставились на врага.
Кикаха быстро обернулся и увидел, что аэролет летит в футе над землей примерно в четверти мили от него. Он явно догонял оставшихся в живых солдат, бросившихся бежать. Анана лежала на земле. Он не знал, что с ней случилось. Наверное, она прикидывалась убитой, что, собственно, он и сам собирался сделать.
Он вымазал себя кровью кентавра, лег перед ним, укрыв нож своим телом, а копье вогнал в землю между своей грудью и рукой, зажав под мышкой. Древко торчало вертикально вверх, выглядя, как надеялся Кикаха, словно копье попало ему в грудь.
Трюк был порожден отчаянием, и люди на него вряд ли бы купились. Но ничего другого Кикаха придумать не смог. Существовал шанс, что Колокольники, являясь нелюдьми, могут не знать некоторые человеческие хитрости. В любом случае он использует свой шанс, и если это не сработает, что ж, он ведь и не ожидал, что будет жить вечно...
Кикаха сказал себе, что это вранье, потому что сам, как и большинство людей, надеялся жить вечно. И пока выживал только потому, что дрался более энергично и хитро, чем большинство его противников.
Довольно долгое время, как ему показалось, ничего не происходило. Ветер овевал прохладой его тело, пот высох, а кровь запеклась. Солнце опустилось, пробегая последнюю четверть своего пути по зеленому небу. Кикаха страстно желал, чтобы скорее наступили сумерки, которые увеличили бы его шансы, и если бы его желание могло воплотиться в коня, то он ускакал бы отсюда прочь.
Его прикрытые глаза уловили промелькнувшую тень. Кикаха напрягся, полагая, что это тень аэролета. Но резкое карканье подсказало, что это прилетела пообедать ворона.
Вскоре пожиратели падали слетятся со всех сторон: вороны, канюки, гигантские грифы, кондоры, ястребы, орлы, среди которых будут и огромные зеленые орлицы, пташки Подарги.
Койоты, прерийные лисицы, обыкновенные волки и страшные волки будут держать нос по ветру и сбегутся на обильный пир. Более крупные хищники, не слишком голодные, чтобы есть мясо, добытое не ими, подберутся на мягких лапах в высокой траве, а потом зарычат, отпугивая зверей поменьше. С ревом и рычанием, ссорясь друг с другом, посетят пиршество полосатые прерийные львы и расшвыряют ударами когтистых лап меньших зверей и птиц.
От таких мыслей Кикаху прошиб пот. Он шуганул ворону, шипя и ругаясь уголком рта. Вдали завыл волк. Проплыл над головой кондор и медленно накренилсяi собираясь спланировать, вероятно, на тушу павшего бизона.
Затем по его лицу скользнула еще одна тень. Сквозь полузакрытые веки он увидел, как аэролет бесшумно прошел над ним, потом опустил нос к земле и начал снижаться, но Кикаха не мог следить за ним, не поворачивая головы. Аэролет летел примерно в сорока футах над землей, и Кикаха надеялся, что с такого расстояния можно поверить, будто копье вошло ему в грудь.
Кто-то закричал на языке Властелинов. Ветер заглушил слова, и поэтому Кикаха не смог разобрать смысла фразы.
Наступила тишина, а потом до него вновь донеслись голоса, на этот раз с подветренной стороны. Если Колокольники все еще находились в аэролете, значит, он переместился куда-то между ним и Ананой. Кикаха ожидал, когда какой-нибудь Колокольник подойдет осмотреть его. Он надеялся, что аэролет не зависнет непосредственно над ним, и летевшие не смогут высунуться и разглядеть его. Он знал, что у Колокольников имеются ручные лучеметы, и что они будут держать их наготове. Вдобавок, оставшиеся в аэролете Колокольники используют мощный лазер для прикрытия вышедших наружу.
Он не услышал шагов приближавшегося Колокольника. Этот парень, несомненно, навел на Кикаху свой лучемет, готовый выстрелить, если ему покажется, что Кикаха только притворился мертвым. И тогда у Кикахи не останется никаких шансов.
Но удача еще не покинула его. На этот раз она явилась в виде бизона. Тот поднялся позади Колокольника и, заревев, попытался атаковать. Колокольник резко обернулся. Кикаха перекатился, используя мертвого полуконя в качестве щита, и выглянул. Бизон был тяжело ранен, он снова упал на бок, не успев сделать и трех шагов. Колокольник даже не воспользовался лучеметом. Но его спина оказалась на минуту повернута к Кикахе, а внимание находившихся в аэролете в этот миг занимал другой вышедший Колокольник. Он шел к куче бизонов рядом с Ананой.
Один из сидевших в аэролете повернулся на мычание. Он развернул лучемет на турели[26]. Вышедший Колокольник успокаивающе помахал ему рукой и показал на тушу. Колокольник в аэролете вернулся к наблюдению за вторым Колокольником. Кикаха поднялся и бросился на врага с ножом в руке. Тот медленно обернулся и был захвачен врасплох.
Он вскинул лучемет, а Кикаха швырнул нож, который вообще-то не предназначался для бросков. Когда-то Кикаха потратил, наверное, тысячи часов, практикуясь в метании ножей. Он бросал ножи многих разновидностей на разные расстояния, под разными углами, даже стоя на голове. Он заставлял себя этим заниматься, не делая никаких скидок. Он метал ножи до тех пор, пока не начинало казаться, что уже дышит ножами, и вид клинка заставлял его терять аппетит.
Бесконечные часы тренировок, пот, разочарования и самодисциплина окупились. Нож вошел в горло Колокольника, и тот упал спиной на землю. Лучемет грохнулся рядом с ним.
Кикаха бросился к оружию, подхватил его, увидел, что хотя лучемет был и незнакомой модели, но действовал так же, как и другие. Для активации оружия вдавливался маленький предохранитель на плоскости рукоятки. Потом можно было нажимать на курок, который слегка выступал из пластины на внутренней стороне рукоятки.
Колокольник на корме аэролета разворачивал в сторону Кикахи большой лазер. Его луч полоснул белым и пропахал в земле дымящуюся полосу. Он попал в тушу бизона, и ее охватило пламя. Лазер работал вполсилы.
Кикаха не успел выстрелить в Колокольника. Луч ударил по врагу сбоку, и тот рухнул за борт. Затем луч поднялся и упал, и аэролет оказался разрезанным пополам. Колокольников в рубке смело белое пламя.
Кикаха осторожно поднялся и крикнул:
— Анана! Это я, Кикаха! Не стреляй!
Из-за холма рогатых и лохматых туш появилось белое лицо Ананы. Она улыбнулась ему в ответ и крикнула:
— Все в порядке! Я прикончила их всех!
Он разглядел разбросанные по земле конечности недавно подходившего к ней, а теперь поверженного Колокольника. Кикаха направился к ней, но почувствовал тревогу.
Теперь, когда у нее появились лучемет и аэролет — во всяком случае, часть аэролета, — нужен ли ей попутчик?
Кикаха не успел сделать и четырех шагов, когда понял, что она все еще нуждается в нем. Он ускорил шаг и улыбнулся. Она не знала этого мира так, как он, а сражавшиеся против них силы были крайне мощными. Она не станет отвергать такого ценного союзника.
— Как, во имя Шамбаримена, ты сумел пережить все это? — спросила Анана. — Я могла бы поклясться, что тебя растоптало стадо и что до тебя добрались полукони.
— Полукони испытывали еще большую уверенность в этом, — ответил он.
Он усмехнулся и рассказал ей, что произошло. Она с минуту помолчала, а потом сказала:
— Ты уверен, что ты не Властелин?
— Нет, я человек, и всего лишь американец.
— Ты весь дрожишь, — заметила она.
— Я от природы легко возбудим, — ответил он, усмехаясь. — Ты и сама выглядишь похожей на осиновый лист.
Она взглянула на дрожавший в руке лучемет и улыбнулась.
— Мы оба многое пережили.
— Нам незачем оправдываться, — сказал он. — Ладно, давай-ка посмотрим, что у нас имеется на борту.
Солдаты издалека казались маленькими фигурками. Они бросились врассыпную, когда Анана принялась орудовать лучеметом, и явно не собирались возвращаться. Кикаха от души порадовался. У него не имелось никаких планов относительно своих конвоиров, и он не хотел об этом думать.
— Я прикинулась мертвой, — поведала Анана, — бросила в него копье и убила. Колокольники в аэролете были настолько захвачены врасплох, что замерли. Я подобрала лучемет и убила их.
Это был милый, чистый, простой рассказ. Кикаха ему не поверил. Ее врага ничто не отвлекало, и Кикаха не мог себе представить, как она могла вскочить на ноги и метнуть копье прежде, чем пустят в ход лучемет. Колокольника пронзили копьем в рану, которую мог нанести лучемет. Кикаха был уверен, что при ближайшем рассмотрении на трупе нашлась бы маленькая прожженная дырочка. Вероятно, на доспехе тоже, потому что Колокольник носил кольчугу, рубаху и конический шлем.