Кикаха мотнул головой и поморгал глазами. Философствовать — дело хорошее, если ты занимаешься этим в спокойной обстановке, а теперешняя к таковым не относилась. Кроме того, смерть приходит даже к тем, кто избегал ее столь же изобретательно, как и он. И что из этого? Стоило драться и за одну лишнюю минуту, при условии, что минуты, прошедшие прежде, были стоящими.
— Хотел бы я знать, какой была история этого существа, — тихо произнес Шуптарп.
— Наша история придет к схожему концу, если мы не двинемся дальше, — отозвался Кикаха.
В конце стены он покрутил выступ, выглядевший таким же неподвижным, как и другие украшения. Он повернул его на сто шестьдесят градусов вправо, потом на сто шестьдесят градусов влево, а затем дважды полностью повернул вокруг оси по часовой стрелке. Часть стены ушла в сторону. Кикаха испустил вздох, освобождаясь от вызванного неуверенностью напряжения. Он не был убежден, что правильно помнит код. Существовала опасность, что неправильная манипуляция приведет к чему угодно, от облака ядовитого газа до луча, разрезающего пополам.
Он втолкнул Шуптарпа в открывшийся проем. Тот начал упираться и испуганно закричал, когда они покатились в неосвещенную шахту. Кикаха захлопнул ему ладонью рот и скомандовал:
— Тихо! И с нами ничего не случится!
Встречный ветер унес его слова, Шуптарп продолжал рыпаться, но затих, когда их падение стало замедляться. Вскоре им показалось, что они повисли в воздухе. Внезапно стены озарились, и путники увидели, что все-таки падают, хотя и медленно. Шахта в нескольких футах под ними и в нескольких футах над ними оставалась темной. Свет сопровождал их по мере спуска. Затем они достигли дна. Там не было ни пылинки, хотя из-за темноты наверху и безмолвия возникало такое ощущение, словно это место сотни лет не видело ни одного живого существа.
— У меня чуть сердце не оборвалось, — сердито сказал тевтон.
— Мне пришлось так поступить, — возразил Кикаха. — Если бы ты знал, что тебе предстоит упасть, то ни за что бы не прыгнул по доброй воле. Я не мог требовать от тебя слишком многого.
— Ты-то прыгнул, — не согласился Шуптарп.
— Разумеется. Я много практиковался. У меня тоже не хватало духу на прыжок, пока я не увидел, как Вольф — Властелин — несколько раз проделал этот трюк. — Он улыбнулся. — И даже на этот раз я не был уверен, что поле включено. Колокольники могли вырубить его. Разве это не сыграло бы с нами хорошую шутку?
Шуптарп, похоже, не посчитал эту шутку забавной. Кикаха переключился на более важное занятие. Для того чтобы выбраться из шахты, требовалось отстучать по стенке код костяшками пальцев. Часть стенки отодвинулась, и они вошли в хорошо освещенную выбеленную комнату площадью примерно в тридцать квадратных футов. Она была пустой, если не считать дюжины полумесяцев, вделанных в пол, и еще дюжины, висевших на стене. Полумесяцы не имели меток.
Кикаха поднял руку, сдерживая Шуптарпа.
— Больше ни шагу! Эта комната очень опасна, пока не совершишь особый ритуал без малейших отклонений. Я же не уверен, что помню все детали.
Тевтона прошиб пот, хотя воздух был прохладным.
— Я собирался спросить, почему мы сразу не пришли сюда, — произнес он, — вместо того чтобы тащиться по коридору. Теперь я понимаю.
— Будем надеяться, что ты останешься таким же разумным, — двусмысленно сказал Кикаха.
Он сделал три шага вперед, затем пошел боком, пока не поравнялся с крайним правым полумесяцем на стене. Он раз развернулся кругом и пошел к полумесяцу, жестко вытянув правую руку под прямым углом к стене. Как только кончики его пальцев коснулись серебристого металла, он объявил:
— Порядок, солдат. Можешь теперь гулять, как тебе нравится, по крайней мере, мне представляется, что это безопасно.
Но, изучая полумесяцы, он перестал улыбаться и проговорил:
— Один из них доставит нас через врата в арсенал. Но я не помню, какой. Второй справа или третий?
Шуптарп спросил, что случится, если выбрать не тот полумесяц?
— Один из них — не помню какой — отправит нас в центр управления, — ответил Кикаха. — Я бы его и выбрал, если бы имел при себе лучемет или считал, что Колокольники не оборудовали центр управления сигнализацией, поднимающей тревогу в случае появления добавочной массы, и если бы знал, какой именно этот полумесяц.
Другой отправит нам обратно в подземную тюрьму, откуда мы только что выбрались. Третий перешлет нас на луну, четвертый — на уровень Атлантиды. Я не помню точно, что сделают другие, за исключением того, что один выкинет тебя во вселенную, являющуюся, мягко говоря, нежелательной.
Шуптарп вздрогнул и сказал:
— Я храбрый человек. Я доказал это на поле брани. Но здесь я чувствую себя, словно ребенок, заблудившийся в кишащем волками лесу.
Кикаха не ответил, хотя и одобрил про себя искренность Шуптарпа. Он не мог решиться, каким из полумесяцев воспользоваться — вторым или третьим. Он должен выбрать один из них, потому что обратно по шахте не подняться. Она, подобно многим маршрутам во дворце, была односторонней.
Наконец он заявил:
— Я почти уверен, что это третий. Вольф любит тройку или числа, кратные ей, но... — Он пожал плечами. — Какого черта? Не можем же мы вечно здесь стоять.
Он приложил третий полумесяц справа к третьему слева на полу.
— Я помню, что незакрепленные полумесяцы сходятся с противоположными закрепленными, — сказал он.
Затем они оба шагнули в образованный двумя полумесяцами круг и подождали примерно три секунды. Не возникло ни малейшего ощущения движения, ни молниеносного мерцания перед глазами, но они очутились в комнате площадью около трехсот квадратных футов. На полках вдоль стен, на козлах или подставках на полу находились знакомые и экзотические доспехи и оружие.
— Мы выиграли, — воскликнул Кикаха, выходя из круга. — Мы возьмем несколько ручных лучеметов и зарядов, самонаводящиеся ракеты и очки. Ах, да, еще несколько нейтронных ручных гранат малого радиуса действия.
Он прихватил также два хорошо сбалансированных ножа для метания. Шуптарп опробовал свой лучемет на небольшой мишени в глубине арсенала. Металлический диск толщиной в шесть дюймов расплавился за пять секунд. Кикаха пристегнул себе к спине ремнями металлическую коробку. В ней хранились несколько ракет-шпионов, мощный приемник-передатчик для ракет и аудиовизуальные очки.
Кикаха надеялся, что Колокольники еще не сталкивались с подобными штуками. Если они расставили часовых, выглядывавших из-за угла или рыскающих по коридорам, то их дело — труба.
Дверь была заперта Вольфом, и, насколько мог определить Кикаха, никто ее не открывал. У нее имелось много предохранительных устройств, чтобы посторонний не могли войти снаружи, но ничто не мешало находившемуся внутри беспрепятственно выйти. Кикаха испытал чувство облегчения. Колокольники не смогли проникнуть сюда, а это означало, что у них нет ракет-шпионов. Если только они не доставили их из других вселенных. Но поскольку в аэролетах таких систем не применяли, Кикаха предположил, что они у Колокольников отсутствовали.
Он надел очки на глаза и уши, держа в руках пульт управления, и направил ракету в открытые двери. Ракета достигала в длину примерно трех дюймов и походила формой на сложенный из бумаги самолетик школьника. Она была прозрачной, и при сильном свете под определенным углом можно разглядеть крошечные цветные детали. На носу у нее имелся «глаз», через который Кикаха получал странный и ограниченный обзор, и «ухо», через которое он, по желанию, мог услышать приглушенные или усиленные звуки.
Маневрируя снарядом, повернул ракету в одну, потом в другую сторону, увидел, что в коридоре никого нет, и сдвинул очки на лоб. Покинув арсенал, он закрыл дверь, зная, что та автоматически включит системы безопасности. Он пользовался собственными глазами, управляя ракетой в пределах прямой видимости, а когда ему хотелось заглянуть за угол, сдвигал на глаза очки.
Следуя за ракетой, они одолели примерно шесть миль горизонтального и вертикального пути, покинув одно крыло и пройдя в другое, чтобы попасть в здание, где находился центр управления. Из-за их осторожности путешествие заняло больше времени, чем обычно требовал этот путь.
Один раз они прошли мимо колоссального окна неподалеку от края монолита, на котором располагался дворец. Шуптарп едва не упал в обморок, когда увидел солнце под ним — ему приходилось смотреть вниз, чтобы увидеть светило.
Когда он разглядывал плоскости уровня Атлантиды, раскинувшегося на пятисотмильном радиусе, а потом части следующего уровня и кусочка нижнего, то побледнел как мел.
Кикаха оттащил его от окна и попытался объяснить ступенчатую структуру планеты. Дворец действительно находился над солнцем, которое вращалось на уровне среднего монолита.
Тевтон прошептал, что он это понимает, но никогда не видел солнца иначе, чем со своего родного уровня и, конечно, с луны. Но оба раза солнце казалось стоящим высоко.
— Если ты думаешь, что это был пугающий опыт, — утешил его Кикаха, — то тебе следует как-нибудь поглядеть за грань мира с нижнего уровня, уровня Сада.
Они вошли в центральный массив здания, где располагался центр управления.
Здесь они продолжали путь еще медленнее. Они прошли гигантский зал, облицованный зеркалами, дававшими не внешнее физическое отражение, а внутреннее, психическое, каждое зеркало засекало волны различных участков мозга, а потом синтезировало их в музыку, цвета и ультраинфразвук и выдавало обратно, как визуальные образы. Некоторые из них были ужасными, некоторые угрожающими, некоторые просто непристойными, а некоторые почти божественно прекрасными.
— Они ничего не означают, — заверил Кикаха тевтона, — если только смотрящий не хочет заняться истолкованием.
Шуптарп был рад двинуться дальше.
Затем Кикаха выбрал достаточно широкую лестницу, чтобы по ней могли промаршировать десять взводов солдат, выстроившихся в ряд. Лестница закручивалась и закручивалась, и казалось, никогда не кончится, словно шла в самое Царствие Небесное.